Скорее всего, обычное здешнее гостеприимство.
Новоприбывших отконвоировали в какое-то помещение, там-то все и началось. Багшо сдал Седрика получателям, словно посыльный, доставивший пиццу на дом, дунул, чтобы удостоверить свою личность, в газоанализатор и удалился; огромная туша немца заполнила весь коридор, от стены до стены. К собственному удивлению, Седрик был расстроен неожиданным расставанием. Саркастичный и агрессивный, этот мордоворот мог достать кого угодно, однако человек, поймавший тебя при падении с семнадцатого этажа, поневоле начинает вызывать доверие.
Новый мучитель — хмурый, трупообразный, средних лет мужик — был всего лишь чуть пониже Седрика. Представляться у этой публики не было, по-видимому, принято, но на белом халате висел значок с фамилией Макьюэн. Скучающее, откровенное безразличие Макьюэна оскорбляло Седрика даже сильнее, чем сарказм Багшо.
Первым делом нужно было проверить, действительно ли Седрик Диксон Хаббард — Седрик Диксон Хаббард. Седрик Диксон Хаббард дунул в трубку, нюхалка сравнила результаты анализа с данными, поступившими из Мидоудейла, а может даже с более ранними, из родильного дома. Далее последовали отпечатки рук, отпечатки ступней и хромосомный анализ. На закуску Седрик выполнил требование: “Назовите свое имя”, а детектор лжи не нашел в его ответе никакой лжи. И только после всех этих проверок встали и ушли два бронированных охранника. Вид у них был явно разочарованный.
— А сетчатка? — полюбопытствовал Седрик, но никто не удостоил его ответом.
Медицинский осмотр, проводившийся десятком, а то и более, людей при помощи сотни сложных приборов, далеко превосходил все, что Седрик мог себе представить. Для начала с него сняли всю, до последней нитки, одежду — разве что кожу не содрали и брюхо не вспороли; делалось это с обычным для медиков пренебрежением к такой ерунде, как стыдливость и человеческое достоинство.
Унижениям и издевательствам не было конца. Молчаливый протест Седрика достиг точки кипения, когда выяснилось, что пыточных дел мастера намерены доскональнейшим образом обследовать весь его пищеварительный тракт — весь, сверху донизу. Голому страдальцу, стоящему раком на лабораторном столе, в окружении десятка разнополых, абсолютно незнакомых личностей, довольно трудно проявить мужество и решимость, однако Седрик взорвался.
— Да зачем? — заорал он. — Я же никогда не болел, ни разу в жизни!
— А нас твои болезни не интересуют, — загадочно объяснил женский голос, шедший откуда-то сзади. — Вдохни поглубже и постарайся расслабиться.
— Тогда зачем же.., о-о-ой!., зачем все это?
— Нам нужна полная уверенность, — скучающим голосом откликнулся Макьюэн.
— Уверенность… О-о-ой! Какого хрена, больно же!.. Какая еще уверенность?
— Уверенность, что Клуб “Сьерра” не нашпиговал тебя взрывчаткой, что в тебе нет гринписовских передатчиков, изоляционистских приемников, луковых микрокомпьютерных чудес, невесть откуда взявшихся радиоактивных материалов, искусственных вирусов и токсичных веществ. Ну и прочей аналогичной ерунды.
— Да ты расслабься, расслабься, — посоветовала женщина.
***
Когда каждая молекула Седрика была проверена и помечена инвентарным номером, палачи отогнули ему ухо, сделали небольшой надрез и вогнали в череп шуруп. Заушник, милостиво объяснили они, теперь Система сможет обращаться к тебе конфиденциально. Слава Богу, подумал Седрик, что эта ваша Система не слышит сейчас мои мысли, а то у нее бы все микросхемы покраснели.
Затем его провели в небольшую кабинку одеваться — странная скромность после всех этих публичных издевательств. Седрик никогда еще не носил городской одежды, но знал, что в Сампе без этого не обойтись. Костюм, висевший в кабинке, превзошел самые худшие его ожидания. Система знала размеры Седрика — как же иначе, теперь-то они знают форму и размеры каждого его органа, хоть внешнего, хоть внутреннего, — так что подгонка оказалась идеальной. Идеальной по местным понятиям — настолько идеальной, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но страшнее всего был цвет. Ядовито-зеленая флюоресцентная краска резала глаза, как скрежет железа по стеклу — уши. Чудовищно.
Седрик выдохнул, сколько мог, затянул последнюю, самую непослушную, молнию и выпрямился. Не успел он полюбоваться на свою красоту в зеркале, как занавески кабинки распахнулись.
— С нами крестная сила — Бобовый Росток, сожравший Денвер!
Багшо был облачен в аналогичную униформу веселенькой кирпично-красной расцветки; Седрик с трудом воздержался от замечания, что героический телохранитель сильно смахивает на синьора Помидора из детской сказки. Ни один из них не выглядел в облегающем костюме слишком уж привлекательно, однако, подумал Седрик, лучше уж быть костлявым, чем пузатым. На плече Багшо висел все тот же устрашающих размеров бластер, грудь его украшали какие-то значки и бляхи, на лысом черепе плотно сидел красный шлем.
— А что, я бы сейчас охотно сожрал Денвер, — мечтательно произнес Седрик. — Если не весь, то хоть пару кварталов.
— Хозяин — барин. Вот закодируем тебя в Систему, а дальше делай все, что хочешь. Правда, мне сказали, что бабу ля горит желанием облобызать своего любимого внучонка, так что ты подумай и реши.
Багшо резко повернулся и пошел по коридору, Седрик догнал своего защитника в три длинных, словно циркулем сделанных, шага.
— А как там мои диски?
— Данные введены в Систему, закодированы на твой голос, имя файла “Детские нюни”. Оригиналы будут уничтожены.
— Зачем? Вы что, боитесь, что и они могут быть заминированы?
— Не “могут быть”, а заминированы.
— Чего?
Багшо вскинул глаза и поморщился.
— Ты оказался в полном порядке, но вот твои диски… Нужно будет выяснить, кто это организовал и каким образом. Сейчас мы прогоняем их через стерилизующие программы. Сюда.
Компьютерные вирусы? Кто мог нахимичить с дисками? Да никто. Тут уж вообще перестанешь чему-либо верить. И кому-либо.
— Назовите ваше имя, — сказал высокий мрачный человек, чье собственное имя было Макьюэн; теперь он сидел за каким-то необыкновенно сложным коммуникатором.
— Седрик Диксон Хаббард.
— В командной моде.
Макьюэну явно не терпелось уйти в какое-то другое место и заняться какими-то другими делами. Быстро и равнодушно он представил Седрика Системе. Институтская Система разговаривала примерно так же, как и мидоудейлская, разве что голос был мужским и имел заметный восточный акцент. Командные интонации Седрика Система распознавала безо всякого труда. Затем он получил наручный микрофон.
— В Кейнсвилле ты практически всегда будешь находиться в нескольких шагах от ближайшего настенного терминала, — монотонно тараторил Макьюэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Новоприбывших отконвоировали в какое-то помещение, там-то все и началось. Багшо сдал Седрика получателям, словно посыльный, доставивший пиццу на дом, дунул, чтобы удостоверить свою личность, в газоанализатор и удалился; огромная туша немца заполнила весь коридор, от стены до стены. К собственному удивлению, Седрик был расстроен неожиданным расставанием. Саркастичный и агрессивный, этот мордоворот мог достать кого угодно, однако человек, поймавший тебя при падении с семнадцатого этажа, поневоле начинает вызывать доверие.
Новый мучитель — хмурый, трупообразный, средних лет мужик — был всего лишь чуть пониже Седрика. Представляться у этой публики не было, по-видимому, принято, но на белом халате висел значок с фамилией Макьюэн. Скучающее, откровенное безразличие Макьюэна оскорбляло Седрика даже сильнее, чем сарказм Багшо.
Первым делом нужно было проверить, действительно ли Седрик Диксон Хаббард — Седрик Диксон Хаббард. Седрик Диксон Хаббард дунул в трубку, нюхалка сравнила результаты анализа с данными, поступившими из Мидоудейла, а может даже с более ранними, из родильного дома. Далее последовали отпечатки рук, отпечатки ступней и хромосомный анализ. На закуску Седрик выполнил требование: “Назовите свое имя”, а детектор лжи не нашел в его ответе никакой лжи. И только после всех этих проверок встали и ушли два бронированных охранника. Вид у них был явно разочарованный.
— А сетчатка? — полюбопытствовал Седрик, но никто не удостоил его ответом.
Медицинский осмотр, проводившийся десятком, а то и более, людей при помощи сотни сложных приборов, далеко превосходил все, что Седрик мог себе представить. Для начала с него сняли всю, до последней нитки, одежду — разве что кожу не содрали и брюхо не вспороли; делалось это с обычным для медиков пренебрежением к такой ерунде, как стыдливость и человеческое достоинство.
Унижениям и издевательствам не было конца. Молчаливый протест Седрика достиг точки кипения, когда выяснилось, что пыточных дел мастера намерены доскональнейшим образом обследовать весь его пищеварительный тракт — весь, сверху донизу. Голому страдальцу, стоящему раком на лабораторном столе, в окружении десятка разнополых, абсолютно незнакомых личностей, довольно трудно проявить мужество и решимость, однако Седрик взорвался.
— Да зачем? — заорал он. — Я же никогда не болел, ни разу в жизни!
— А нас твои болезни не интересуют, — загадочно объяснил женский голос, шедший откуда-то сзади. — Вдохни поглубже и постарайся расслабиться.
— Тогда зачем же.., о-о-ой!., зачем все это?
— Нам нужна полная уверенность, — скучающим голосом откликнулся Макьюэн.
— Уверенность… О-о-ой! Какого хрена, больно же!.. Какая еще уверенность?
— Уверенность, что Клуб “Сьерра” не нашпиговал тебя взрывчаткой, что в тебе нет гринписовских передатчиков, изоляционистских приемников, луковых микрокомпьютерных чудес, невесть откуда взявшихся радиоактивных материалов, искусственных вирусов и токсичных веществ. Ну и прочей аналогичной ерунды.
— Да ты расслабься, расслабься, — посоветовала женщина.
***
Когда каждая молекула Седрика была проверена и помечена инвентарным номером, палачи отогнули ему ухо, сделали небольшой надрез и вогнали в череп шуруп. Заушник, милостиво объяснили они, теперь Система сможет обращаться к тебе конфиденциально. Слава Богу, подумал Седрик, что эта ваша Система не слышит сейчас мои мысли, а то у нее бы все микросхемы покраснели.
Затем его провели в небольшую кабинку одеваться — странная скромность после всех этих публичных издевательств. Седрик никогда еще не носил городской одежды, но знал, что в Сампе без этого не обойтись. Костюм, висевший в кабинке, превзошел самые худшие его ожидания. Система знала размеры Седрика — как же иначе, теперь-то они знают форму и размеры каждого его органа, хоть внешнего, хоть внутреннего, — так что подгонка оказалась идеальной. Идеальной по местным понятиям — настолько идеальной, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Но страшнее всего был цвет. Ядовито-зеленая флюоресцентная краска резала глаза, как скрежет железа по стеклу — уши. Чудовищно.
Седрик выдохнул, сколько мог, затянул последнюю, самую непослушную, молнию и выпрямился. Не успел он полюбоваться на свою красоту в зеркале, как занавески кабинки распахнулись.
— С нами крестная сила — Бобовый Росток, сожравший Денвер!
Багшо был облачен в аналогичную униформу веселенькой кирпично-красной расцветки; Седрик с трудом воздержался от замечания, что героический телохранитель сильно смахивает на синьора Помидора из детской сказки. Ни один из них не выглядел в облегающем костюме слишком уж привлекательно, однако, подумал Седрик, лучше уж быть костлявым, чем пузатым. На плече Багшо висел все тот же устрашающих размеров бластер, грудь его украшали какие-то значки и бляхи, на лысом черепе плотно сидел красный шлем.
— А что, я бы сейчас охотно сожрал Денвер, — мечтательно произнес Седрик. — Если не весь, то хоть пару кварталов.
— Хозяин — барин. Вот закодируем тебя в Систему, а дальше делай все, что хочешь. Правда, мне сказали, что бабу ля горит желанием облобызать своего любимого внучонка, так что ты подумай и реши.
Багшо резко повернулся и пошел по коридору, Седрик догнал своего защитника в три длинных, словно циркулем сделанных, шага.
— А как там мои диски?
— Данные введены в Систему, закодированы на твой голос, имя файла “Детские нюни”. Оригиналы будут уничтожены.
— Зачем? Вы что, боитесь, что и они могут быть заминированы?
— Не “могут быть”, а заминированы.
— Чего?
Багшо вскинул глаза и поморщился.
— Ты оказался в полном порядке, но вот твои диски… Нужно будет выяснить, кто это организовал и каким образом. Сейчас мы прогоняем их через стерилизующие программы. Сюда.
Компьютерные вирусы? Кто мог нахимичить с дисками? Да никто. Тут уж вообще перестанешь чему-либо верить. И кому-либо.
— Назовите ваше имя, — сказал высокий мрачный человек, чье собственное имя было Макьюэн; теперь он сидел за каким-то необыкновенно сложным коммуникатором.
— Седрик Диксон Хаббард.
— В командной моде.
Макьюэну явно не терпелось уйти в какое-то другое место и заняться какими-то другими делами. Быстро и равнодушно он представил Седрика Системе. Институтская Система разговаривала примерно так же, как и мидоудейлская, разве что голос был мужским и имел заметный восточный акцент. Командные интонации Седрика Система распознавала безо всякого труда. Затем он получил наручный микрофон.
— В Кейнсвилле ты практически всегда будешь находиться в нескольких шагах от ближайшего настенного терминала, — монотонно тараторил Макьюэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115