Седрик поднял, подражая дедушке, руку; зал на мгновение стих. Будем считать, что это — какой-то бредовый тест. Выиграть схватку невозможно, но почему бы и не попробовать, что я теряю?
— Кинула? Вы так думаете? А вы не помните случайно, это приглашение — оно было адресовано лично вам, каждому из вас? Имена в приглашениях были?
Новый шквал возмущенных выкриков стих на удивление быстро. Неужели догадка верна? Сердце Седрика отчаянно колотилось в ребра, он заговорил еще увереннее, еще громче:
— Произошла ошибка! Директор Хаббард совсем не хотела такого поворота событий. Она пыталась предложить вам свою дружбу. Она созвала представителей информационных агентств, чтобы сообщить им, что с этого дня будет человек, заместитель директора, ответственный за связи с ними. Вот и все — она совсем не ожидала увидеть здесь вас, влиятельных обозревателей.
Зал гудел, как растревоженный улей.
— А вы, безо всяких к тому оснований, ожидали услышать нечто сенсационное! — в отчаянии выкрикнул Седрик. Он очень хотел поверить своим собственным словам, но не мог — говоря о шампанском, бабушка явно предвкушала какой-то триумф. — Так что попытайтесь смириться со своей ошибкой… — теперь он почти умолял, — ..и скажите, что вам еще от меня надо.
И снова ошарашенная тишина — но ненадолго.
— Недолго же ты просидишь на этом месте, если будешь вешать нам на уши такую лапшу.
Питер Квентин, утративший большую часть своего аристократического достоинства, таинственным образом оказался прямо перед трибуной и теперь нахально оттирал Фрэзера в сторону.
— А зачем оно мне, это место? — пожал плечами Седрик. Нужно было развивать успех. — Так скажите все-таки, что вам надо?
— Доступ к Системе, — прокричали с разных сторон.
— Я спрошу, узнаю. А если нет, что тогда? — Тише вы! — поднял руку Квентин, но разбушевавшаяся толпа не смолкала, и ему пришлось кричать:
— Ты что, серьезно? Ты и вправду считаешь себя заместителем директора?
— Во всяком случае, я не имею никаких оснований в этом сомневаться. — Седрик словно смотрел на себя со стороны и удивлялся — откуда у этого парня берутся силы? — Я хочу сказать… Если мне поручают работу, я стараюсь с ней справиться. — Господи Боже, что за напыщенную чушь я несу! — Если бабушка не успела еще обнародовать нужную вам информацию, возможно, она позволит заняться этим мне. Завтра… Знаете, давайте соберемся снова утром, и вы подробно расскажете мне, что вам нужно. Ну так что, в десять?
Шум стих, слушатели обменивались озадаченными взглядами, недоверчиво пожимая плечами. Этот мальчишка не вызывал у них гнева — только жалость и презрение; новые крики, новые протесты и требования только увеличили бы абсурдность ситуации.
— Прекрасно, — сказал Квентин. — В десять так в десять. Я пришлю кого-нибудь. Хотя и не надеюсь ни на какие результаты.
Он направился к двери. Зал начал быстро пустеть.
Седрик так и не разжал пальцы, намертво вцепившись в трибуну; проходившие мимо журналисты бросали на него косые, враждебные взгляды, но он этого не замечал. Из холла доносились злобные голоса немцев, выяснявших, чей подопечный главнее, чей подопечный должен покинуть Институт раньше, — Седрик этого не слышал. Он свесил голову и глубоко, с шумом, дышал, чувствуя, как холодные капли пота скатываются по лбу, по носу и щекам, забираются под воротник. Не линчевали — ну и слава Богу. Неужели бабушка действительно хотела, чтобы он попробовал свои силы на этой работе? Для нее нужно иметь докторскую степень. Да теперь для любой работы нужна докторская степень. А без магистерской и в поварята не возьмут. Заместитель директора Института — ну разве под силу такой пост тупому деревенскому парню, который читает, шевеля губами, и пишет, прикусив кончик языка?
Да нет, просто выставила меня, чтобы посильнее разозлить этих суперзвезд. Что я ни делай — все провалится и будет еще хуже.
Ему хотелось быть разведчиком, не торчать на этой проклятой трибуне, а исследовать чужие миры.
Дверь зала захлопнулась, теперь можно и расслабиться, отдохнуть. Седрик поднял голову и вытер лоб рукавом. В зале оставались еще люди, но не много, не больше десятка.
И среди них — Пандора Пендор Экклес. Она стояла прямо перед трибуной, этакий розовый ангелочек, даром что без крылышек — и улыбалась Глендиной улыбкой.
— Милый Седрик!
Пушистые ресницы затрепетали, как крылья мотылька.
И тут все прошло — и тошнота, и усталость, и отчаяние, остались только гнев и ненависть.
— Доктор Экклес?
— Наверное, вы будете сегодня смотреть голо. Ведь это тоже часть вашей работы, да? Вы будете во всех новостях, по всем каналам.
— Тоже мне, большое дело.
Даже пятнадцать минут назад Седрик и представить себе не смог бы, что осмелится разговаривать с великой Пандорой Экклес в таком тоне. Руки его дрожали от ярости.
— Обязательно посмотрите WSHB, обязательно. У меня есть нечто особенное. То, чего нет ни у кого другого. — Да уж.
Пандора сделала шаг вперед, чарующе улыбнулась и закинула голову:
— Неужели ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
Она что, стерва, издевается?
Пальцы Седрика болезненно напряглись, казалось, еще секунда — и трибуна сломается.
— Что вы сделали с тем, что от нее осталось? Обиженно надутые губы. Глендины губы.
— Сдала на хранение. В следующий раз я, пожалуй, использую ее груди. Отличные груди! Плотные, упругие — ты согласен?
— Уходи.
— Так уж сразу? — Пандора шаловливо погрозила розовым пальчиком. — А тебе известно, что моя собственность была повреждена? Она не была такой.., ну скажем, идеальной, как следовало бы. Какой-то гадкий мальчишка все испортил — не ты ли случайно? А может, тебе еще кто-нибудь помогал?
Седрик поднял кулак. У него были очень большие кулаки.
— Уходи. — Голос его срывался. — Уходи по-хорошему.
— Господи, Седрик! Да разве так обращаются со средствами массовой информации?
Кулак с грохотом обрушился на ни в чем не повинную трибуну.
— Уходи отсюда. Сию-же-секунду!
Пандора торжествующе фыркнула, повернулась и поплыла к выходу, соблазнительно покачивая бедрами. Там стояли двое охранников — Багшо и невысокая плотная женщина. Кто-то из них открыл дверь, закрыл — и Седрик снова позволил себе расслабиться.
Несколько секунд он стоял плотно зажмурившись, с одной-единственной мыслью в голове: если от молитвы и вправду бывает какой-то толк — пусть это будет моей молитвой за Гленду.
Тогда, когда Гленда уезжала, Мадж плакала. И это еще хуже. Мадж и Бен, они же знали” что они выращивают в своем питомнике.
Гленда… Гленда… Гленда…
Так значит, он отличался от остальных… При прощании с ним Мадж не плакала.
Джо.., Брюс… Джейнис… Мег… Шон… Лиз…
Убиты, разрублены, положены на хранение, пока не востребует заказчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Кинула? Вы так думаете? А вы не помните случайно, это приглашение — оно было адресовано лично вам, каждому из вас? Имена в приглашениях были?
Новый шквал возмущенных выкриков стих на удивление быстро. Неужели догадка верна? Сердце Седрика отчаянно колотилось в ребра, он заговорил еще увереннее, еще громче:
— Произошла ошибка! Директор Хаббард совсем не хотела такого поворота событий. Она пыталась предложить вам свою дружбу. Она созвала представителей информационных агентств, чтобы сообщить им, что с этого дня будет человек, заместитель директора, ответственный за связи с ними. Вот и все — она совсем не ожидала увидеть здесь вас, влиятельных обозревателей.
Зал гудел, как растревоженный улей.
— А вы, безо всяких к тому оснований, ожидали услышать нечто сенсационное! — в отчаянии выкрикнул Седрик. Он очень хотел поверить своим собственным словам, но не мог — говоря о шампанском, бабушка явно предвкушала какой-то триумф. — Так что попытайтесь смириться со своей ошибкой… — теперь он почти умолял, — ..и скажите, что вам еще от меня надо.
И снова ошарашенная тишина — но ненадолго.
— Недолго же ты просидишь на этом месте, если будешь вешать нам на уши такую лапшу.
Питер Квентин, утративший большую часть своего аристократического достоинства, таинственным образом оказался прямо перед трибуной и теперь нахально оттирал Фрэзера в сторону.
— А зачем оно мне, это место? — пожал плечами Седрик. Нужно было развивать успех. — Так скажите все-таки, что вам надо?
— Доступ к Системе, — прокричали с разных сторон.
— Я спрошу, узнаю. А если нет, что тогда? — Тише вы! — поднял руку Квентин, но разбушевавшаяся толпа не смолкала, и ему пришлось кричать:
— Ты что, серьезно? Ты и вправду считаешь себя заместителем директора?
— Во всяком случае, я не имею никаких оснований в этом сомневаться. — Седрик словно смотрел на себя со стороны и удивлялся — откуда у этого парня берутся силы? — Я хочу сказать… Если мне поручают работу, я стараюсь с ней справиться. — Господи Боже, что за напыщенную чушь я несу! — Если бабушка не успела еще обнародовать нужную вам информацию, возможно, она позволит заняться этим мне. Завтра… Знаете, давайте соберемся снова утром, и вы подробно расскажете мне, что вам нужно. Ну так что, в десять?
Шум стих, слушатели обменивались озадаченными взглядами, недоверчиво пожимая плечами. Этот мальчишка не вызывал у них гнева — только жалость и презрение; новые крики, новые протесты и требования только увеличили бы абсурдность ситуации.
— Прекрасно, — сказал Квентин. — В десять так в десять. Я пришлю кого-нибудь. Хотя и не надеюсь ни на какие результаты.
Он направился к двери. Зал начал быстро пустеть.
Седрик так и не разжал пальцы, намертво вцепившись в трибуну; проходившие мимо журналисты бросали на него косые, враждебные взгляды, но он этого не замечал. Из холла доносились злобные голоса немцев, выяснявших, чей подопечный главнее, чей подопечный должен покинуть Институт раньше, — Седрик этого не слышал. Он свесил голову и глубоко, с шумом, дышал, чувствуя, как холодные капли пота скатываются по лбу, по носу и щекам, забираются под воротник. Не линчевали — ну и слава Богу. Неужели бабушка действительно хотела, чтобы он попробовал свои силы на этой работе? Для нее нужно иметь докторскую степень. Да теперь для любой работы нужна докторская степень. А без магистерской и в поварята не возьмут. Заместитель директора Института — ну разве под силу такой пост тупому деревенскому парню, который читает, шевеля губами, и пишет, прикусив кончик языка?
Да нет, просто выставила меня, чтобы посильнее разозлить этих суперзвезд. Что я ни делай — все провалится и будет еще хуже.
Ему хотелось быть разведчиком, не торчать на этой проклятой трибуне, а исследовать чужие миры.
Дверь зала захлопнулась, теперь можно и расслабиться, отдохнуть. Седрик поднял голову и вытер лоб рукавом. В зале оставались еще люди, но не много, не больше десятка.
И среди них — Пандора Пендор Экклес. Она стояла прямо перед трибуной, этакий розовый ангелочек, даром что без крылышек — и улыбалась Глендиной улыбкой.
— Милый Седрик!
Пушистые ресницы затрепетали, как крылья мотылька.
И тут все прошло — и тошнота, и усталость, и отчаяние, остались только гнев и ненависть.
— Доктор Экклес?
— Наверное, вы будете сегодня смотреть голо. Ведь это тоже часть вашей работы, да? Вы будете во всех новостях, по всем каналам.
— Тоже мне, большое дело.
Даже пятнадцать минут назад Седрик и представить себе не смог бы, что осмелится разговаривать с великой Пандорой Экклес в таком тоне. Руки его дрожали от ярости.
— Обязательно посмотрите WSHB, обязательно. У меня есть нечто особенное. То, чего нет ни у кого другого. — Да уж.
Пандора сделала шаг вперед, чарующе улыбнулась и закинула голову:
— Неужели ты не хочешь поцеловать меня на прощание?
Она что, стерва, издевается?
Пальцы Седрика болезненно напряглись, казалось, еще секунда — и трибуна сломается.
— Что вы сделали с тем, что от нее осталось? Обиженно надутые губы. Глендины губы.
— Сдала на хранение. В следующий раз я, пожалуй, использую ее груди. Отличные груди! Плотные, упругие — ты согласен?
— Уходи.
— Так уж сразу? — Пандора шаловливо погрозила розовым пальчиком. — А тебе известно, что моя собственность была повреждена? Она не была такой.., ну скажем, идеальной, как следовало бы. Какой-то гадкий мальчишка все испортил — не ты ли случайно? А может, тебе еще кто-нибудь помогал?
Седрик поднял кулак. У него были очень большие кулаки.
— Уходи. — Голос его срывался. — Уходи по-хорошему.
— Господи, Седрик! Да разве так обращаются со средствами массовой информации?
Кулак с грохотом обрушился на ни в чем не повинную трибуну.
— Уходи отсюда. Сию-же-секунду!
Пандора торжествующе фыркнула, повернулась и поплыла к выходу, соблазнительно покачивая бедрами. Там стояли двое охранников — Багшо и невысокая плотная женщина. Кто-то из них открыл дверь, закрыл — и Седрик снова позволил себе расслабиться.
Несколько секунд он стоял плотно зажмурившись, с одной-единственной мыслью в голове: если от молитвы и вправду бывает какой-то толк — пусть это будет моей молитвой за Гленду.
Тогда, когда Гленда уезжала, Мадж плакала. И это еще хуже. Мадж и Бен, они же знали” что они выращивают в своем питомнике.
Гленда… Гленда… Гленда…
Так значит, он отличался от остальных… При прощании с ним Мадж не плакала.
Джо.., Брюс… Джейнис… Мег… Шон… Лиз…
Убиты, разрублены, положены на хранение, пока не востребует заказчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115