ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Так что же, — нетерпеливо вздохнула бабушка, — значит, тебя беспокоит судьба Пандоры Экклес?
— Я беспокоюсь за них обоих.
— Мало-помалу ты привыкнешь жить с чувством вины. Придется. Ладно, объясню тебе вкратце. Только учти, Седрик, что я не привыкла подыскивать своим поступкам оправдания.
А жаль, вертелось у Седрика на языке, могла бы и научиться.
Бабушка оперлась локтями о стол, словно готовясь прочитать длинное поучение.
— Во-первых, как тебе прекрасно известно, она клонировала себя. Она вырастила свою копию, а затем собрала урожай. Лично я воспринимаю такой поступок как неописуемо отвратительное убийство с заранее обдуманным намерением.
Ты не суд, хотелось сказать Седрику, ты не имеешь права выносить приговор, тем более — смертный. Не суд, но — может быть — правосудие, справедливость? Багшо говорит, что суд давно превратился в фикцию, его задушили юристы. Седрик молчал и смотрел в опасно поблескивающие глаза Агнес Хаббард.
— Во-вторых — нет, я не убиваю репортеров, показывающих Институт в неблагоприятном свете. Хотя соблазн такой возникал не раз и не два.
Бабушкина шутка заставила Седрика неуютно поежиться.
— Но люди склонны к суевериям. Давно уже замечено, что лучше не говорить об Институте плохо, это приносит несчастье. Пандора — далеко не первая, в воздухе витают подозрения — абсолютно, замечу, беспочвенные. Уничтожив Пандору из-за такого пустяка, как этот специальный выпуск, я пала бы ниже ее самой, но в действительности моя совесть чиста.
Седрик молчал. Если личная неприязнь здесь совсем ни при чем, зачем объяснять это так долго и с такими подробностями? А если дело совсем в другом, так в чем же именно?
Его молчание заметно раздражало бабушку.
— Так вот, во-вторых… — Она обреченно вздохнула. — И чего это, спрашивается, я гроблю на тебя столько времени? Во-вторых, смерть Пандоры — это цена, запрошенная Франклином Фрэзером за продолжение сотрудничества.
— Что-о?!
— Ох, Седрик, Седрик! — печально покачала головой Агнес Хаббард. — Мир устроен значительно сложнее, чем могло бы показаться, глядя из Мидоудейла. Ты уже знаешь главный наш секрет — что мы находим миры первого класса и заселяем их людьми. Если с Тибром все будет в порядке, он станет тринадцатым. К настоящему моменту мы переселили около трехсот тысяч. Не так уж и много, если подумать о сотнях миллионов, прозябающих в лагерях для беженцев, вспомнить об эпидемиях и потопах, но даже это стоило нечеловеческих усилий. Это, Седрик, главная работа моей жизни. И работа эта заметно увеличивает шансы на выживание человечества.
Агнес Хаббард отодвинулась от стола и скрестила руки на груди.
И Седрик, конечно же, задал именно те вопросы, которых она ожидала:
— Почему именно ты? Почему все это хранится в тайне? Кто ты такая, чтобы изображать из себя Господа Всевышнего?
Бабушка одобрительно кивнула, однако заговорила совсем о другом:
— Ты знаешь, как это делается? Каждый мир, попавший в список кандидатов, проходит скрупулезнейшую проверку. Прежде мы ограничивались научными методами, но после истории с Дубом заселяются только миры, одобренные кем-либо из банзаракских ясновидящих. Не знаю уж, на чем там основана их интуиция, но не было еще ни одного случая, чтобы она противоречила нашим конечным выводам. И — заметь это, Седрик — мы не продаем билеты за деньги, богатые не имеют никаких преимуществ, скорее уж наоборот.
А ведь бабушка хочет, чтобы я ее похвалил, подумал Седрик. На какое-то мгновение в ледяных глазах вспыхнула просьба, почти мольба. Или ему только показалось? Чушь, нельзя поддаваться на эти дешевые уловки.
— Наши колонисты неизменно набираются в лагерях, из несчастных, утративших всякие надежды людей. Мы снабжаем их всем необходимым для обустройства в новом мире. Возможно, ты считаешь меня злой, отвратительной старухой, но здесь мне стыдиться нечего.
— Но почему ты, почему именно ты-? По какому праву именно ты выбираешь, кто будет жить, а кто умрет?
— Ты что, действительно такой дурачок или только притворяешься? — Агнес Хаббард раздраженно побарабанила пальцами по сверкающей поверхности стола. — Ты можешь себе представить, что произойдет, если это дело попадет в грязные лапы политиков? Наш аэропорт будет работать круглый год, двадцать четыре часа в сутки, беженцы будут маршировать через трансмензор сомкнутым строем, по пятьдесят голов в шеренге.
Да, вот это можно представить.
— Куда?
— А Бог его знает куда. Миров второго класса — их же как грязи. Да и беженцев — тоже. Беженцы — главная головная боль каждого правительства, каждого политикана. Возможность избавиться от них без неприятных последствий, без малейшей угрозы для себя — такого искушения не выдержит никто из власть имущих, и это отбросит человечество на сотню лет назад, к нацистским лагерям смерти, только в еще худшем варианте: на медленную, мучительную смерть будут обречены не миллионы людей, а десятки, сотни миллионов.
От сдержанности, обычной для Агнес Хаббард, не осталось и следа. Седрик никогда еще не слышал, чтобы бабушка говорила с такой силой и страстью. Ведь она не притворяется, она во все это верит.
— А лучшие из новых миров, жемчужины, те, которые мы относим к первому классу, достанутся представителям элиты — и, вполне возможно, их клонированным двойникам. Эта публика распространит свои гены по всей Вселенной, по всем пригодным для жизни мирам. Крестьян же будут выбрасывать на планеты второго класса, как мусор на помойку. В этом нет ни малейших сомнений, я же знаю, как устроены их тупые, эгоистичные головы! Земля опасно больна, однако она все еще пригодна для жизни. Едва пригодна — но пригодна. Банзаракская интуиция утверждает, что наша планета все еще лучше подавляющего большинства обнаруженных нами миров. И только двенадцать, за долгие тридцать лет…
— В том числе Дуб.
— Нет, конечно. — Тонкие губы болезненно передернулись. — Так что получается одиннадцать. Вот видишь, при всех наших стараниях по крайней мере одна из колонизации была осуществлена ошибочно.
Пауза продолжалась нестерпимо долго — наверное, несколько секунд. Седрик чувствовал себя слишком молодым и несмышленым, чтобы спорить. Он мрачно созерцал свои сцепленные на коленях руки и ковырял мозоль. В нем крепла неприятная уверенность, что бабушка снова сделает его как маленького.
— Вот почему нам нужен Франклин Фрэзер, — продолжила она. — Теперь, когда мы набрались опыта, переселения проходят быстро и гладко, но гораздо труднее хранить эти операции в тайне. К счастью, во многих ключевых точках находятся наши сторонники.
— Шпионы? Нет, скорее уж агенты. И вы что же, расплачиваетесь с ними убийствами?
— Когда чем. Обычно — деньгами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115