В голову лезли дурные мысли об оспе, чуме, лихорадках…
Леди Морлакс сидела, облокотившись на подушки, снова и снова вспоминая сегодняшний день. Постепенно она стала дремать, боль в желудке немного утихла. Ей даже приснился сон, даже не сон, а грезы наяву. Она увидела ведьму, которую арестовали вместе с Сенреном, сумасшедшим жонглером.
Резко пробудившись от дремы, Констанция огляделась — комната была темной и пустой. Ее девушки уже, наверное, проснулись и суетились на кухне и в передней. От пола тянуло холодом, несмотря на овечью шкуру, брошенную на пол. Живот снова свело. «Бог мой, — мысли Констанции вновь вернулись к капитану. — Бог мой, где же может быть Эверард?» Ей хотелось завыть от всех этих проблем.
Молодая женщина снова задремала. На сей раз ей приснился жонглер, Сенрен, одетый в наряд шута, пестро, ярко, кричаще. Он пел, танцевал и дразнил ее, называя по имени, на весь Винчестер.
Граф Харсфорд обеспечивал пир короля на второй день Рождества. Были приглашены борцы, акробаты, мимы, балерины, певцы. Они все уместились в большом зале Винчестерского замка. Такие развлечения стали очень популярны в этом году.
Граф с трудом стоял на ногах после целого дня непрекращающегося застолья. Он донимал всех расспросами о язычниках, говоря, что их очень много, что они пришли из Лондона, и еще много разной чепухи.
Констанции предстояло принимать гостей короля Генри на третью ночь Рождества. К тому времени в Винчестере не останется ни одной балерины, ни одного трубадура, способных нормально держаться на ногах. Впрочем, дворяне тоже не составляли исключение.
Ее желудок взбунтовался только при одном виде принесенных блюд: жареный олень, обложенный вареными яйцами, тушеное мясо с овощами, голуби, домашняя птица в соусе… Казалось, блюда никогда не перестанут приносить.
Графиня наблюдала, как носились вспотевшие повара, и пыталась представить, что же будет в Винчестере после Рождества. У нее были свои проблемы с отсутствием достаточного количества еды в поместьях. Сидевший рядом Роберт Гилберт смотрел на медовые яблоки, сливы и жареные орехи, количество еды ошеломляло и одновременно вдохновляло его. Она молча смотрела на яблоки в луже сиропа, а Роберт Гилберт, желая развлечь, прочитал ей поэму. Взмахнув длинными ресницами, Констанция посмотрела на короля. Епископ Салисбури, король Генри и его незаконный сын Роберт Глоустер сидели на некотором возвышении. Время от времени король наклонялся вперед и внимательно смотрел на Констанцию и Роберта Гилберта.
Леди Морлакс не испытывала недостатка внимания к своей персоне. Два барона с севера и несколько рыцарей появились перед ней с бокалами. По старой традиции, она или сидящий рядом с ней Роберт Гилберт должны были предложить им вина.
Дворяне были уже пьяны, они целый день пили вино и пиво. Даже король раскраснелся от выпитого, хотя пил он редко, а уж совсем пьяным его не видел никто. Констанция была очень удивлена, увидев короля в таком виде. Генри стал болтливее, чем обычно, но он не переставал наблюдать за ней. Старый барон Томас Морссхолд пригласил молодого ученого прочитать поэму, как будто специально написанную для Констанции. В поэме воспевались дивные серебряные глаза и черные как ночь волосы.
Она сидела, не глядя на певца, зная, что король не сводит с нее глаз. В последнее время стало модным воспевать высокорожденных леди и петь им по-французски дифирамбы во время принятия пищи. Поскольку графиня действительно была прекрасна, придворные пили за нее с удовольствием. Констанция хотела знать, о чем думал король Генри, глядя на нее и слушая певца. Все присутствующие тоже внимательно слушали выступающего, и лишь Роберт Гилберт промычал что-то нечленораздельное, когда певец закончил свое выступление.
Господи! Еще два с половиной года оставалось до окончания срока, данного королем! Неужели король надумал изменить свое решение и взять слово обратно?! Роберт Гилберт наполнил ее бокал вином, и Констанция осушила его, вино было неразбавленным и очень крепким.
Слуга графа Харефорда освобождал пространство для очередного певца. Поднялась небольшая суматоха, некоторых рыцарей пришлось просить перейти на другое место. Наконец певец запел песню о двух девушках, которые полюбили одного парня. Констанция не слушала, она думала о своем будущем. Она не могла потерять свободу так быстро. Король дал ей три года и не должен нарушать уже раз данное слово!
Констанция подумала о развлечениях на завтрашний день. Она очень боялась, что что-нибудь не понравится королю и у него испортится настроение. Надо сказать, король Генри был мастером по выкачиванию капитала из своих дворян, у него это всегда получалось с большим успехом.
Де Крези уже послал слугу в поместье Саспекс — которое тоже принадлежало Констанции — за продуктами, хлебом и сладостями. Оба се вассала тратили большие суммы на плату артистам, которые уже устали и не так охотно соглашались выступать. Гамелин с большим воодушевлением рассказывал о балеринах, которых ему удалось пригласить. Король должен прийти в восторг от них — они будут исполнять танцы в прозрачных одеждах.
Вокруг певца собиралось все больше народа. Он пел о том, как две девушки влюбились в одного юношу, но девушки были из богатых семей, а юноша — простым пастухом, но высоким и красивым. Пастух решил поозорничать. Расположившись под дубом, он разделся и положил свою шляпу чуть ниже живота, прикрыв ею все, что хотел. Он притворился спящим и стал ждать, что же произойдет дальше.
Гилберт нагнулся к Констанции, и его рука легла ей немного ниже поясницы, это не ускользнуло от внимательного взгляда короля. Заметив это, Констанция немного отклонилась вперед и еле заметным движением локтя оттолкнула руку рыцаря.
Трубадур продолжал петь, подражая женскому голосу:
— Почему бы нам не посмотреть, что под шляпой? — спросила первая девушка.
— Да, конечно, давай посмотрим! — ответила другая.
Девушки осторожно приподняли шляпу и очень изумились при виде того, что скрывалось под ней.
Констанция вновь почувствовала на себе взгляд короля, но, когда повернулась к нему, он уже смотрел в другую сторону, причем так внимательно, как будто там было что-то очень интересное и он не мог оторваться.
А песня продолжалась дальше. Честные девушки в первый раз увидев такое, стали хихикать, думая, что пастух спит и их не слышит. А ему под их ласками стало очень приятно и совсем не трудно было притворяться сладко спящим. Но его член не хотел спать, он встал и стоял всем напоказ. Первая девушка — она была чуть моложе — сняла со своих волос красную ленту и… Здесь арфа сладко запела, а певец перевел дух и продолжил: девушка завязала ленту вокруг… Потом милые проказницы положили шляпу на прежнее место и быстро убежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Леди Морлакс сидела, облокотившись на подушки, снова и снова вспоминая сегодняшний день. Постепенно она стала дремать, боль в желудке немного утихла. Ей даже приснился сон, даже не сон, а грезы наяву. Она увидела ведьму, которую арестовали вместе с Сенреном, сумасшедшим жонглером.
Резко пробудившись от дремы, Констанция огляделась — комната была темной и пустой. Ее девушки уже, наверное, проснулись и суетились на кухне и в передней. От пола тянуло холодом, несмотря на овечью шкуру, брошенную на пол. Живот снова свело. «Бог мой, — мысли Констанции вновь вернулись к капитану. — Бог мой, где же может быть Эверард?» Ей хотелось завыть от всех этих проблем.
Молодая женщина снова задремала. На сей раз ей приснился жонглер, Сенрен, одетый в наряд шута, пестро, ярко, кричаще. Он пел, танцевал и дразнил ее, называя по имени, на весь Винчестер.
Граф Харсфорд обеспечивал пир короля на второй день Рождества. Были приглашены борцы, акробаты, мимы, балерины, певцы. Они все уместились в большом зале Винчестерского замка. Такие развлечения стали очень популярны в этом году.
Граф с трудом стоял на ногах после целого дня непрекращающегося застолья. Он донимал всех расспросами о язычниках, говоря, что их очень много, что они пришли из Лондона, и еще много разной чепухи.
Констанции предстояло принимать гостей короля Генри на третью ночь Рождества. К тому времени в Винчестере не останется ни одной балерины, ни одного трубадура, способных нормально держаться на ногах. Впрочем, дворяне тоже не составляли исключение.
Ее желудок взбунтовался только при одном виде принесенных блюд: жареный олень, обложенный вареными яйцами, тушеное мясо с овощами, голуби, домашняя птица в соусе… Казалось, блюда никогда не перестанут приносить.
Графиня наблюдала, как носились вспотевшие повара, и пыталась представить, что же будет в Винчестере после Рождества. У нее были свои проблемы с отсутствием достаточного количества еды в поместьях. Сидевший рядом Роберт Гилберт смотрел на медовые яблоки, сливы и жареные орехи, количество еды ошеломляло и одновременно вдохновляло его. Она молча смотрела на яблоки в луже сиропа, а Роберт Гилберт, желая развлечь, прочитал ей поэму. Взмахнув длинными ресницами, Констанция посмотрела на короля. Епископ Салисбури, король Генри и его незаконный сын Роберт Глоустер сидели на некотором возвышении. Время от времени король наклонялся вперед и внимательно смотрел на Констанцию и Роберта Гилберта.
Леди Морлакс не испытывала недостатка внимания к своей персоне. Два барона с севера и несколько рыцарей появились перед ней с бокалами. По старой традиции, она или сидящий рядом с ней Роберт Гилберт должны были предложить им вина.
Дворяне были уже пьяны, они целый день пили вино и пиво. Даже король раскраснелся от выпитого, хотя пил он редко, а уж совсем пьяным его не видел никто. Констанция была очень удивлена, увидев короля в таком виде. Генри стал болтливее, чем обычно, но он не переставал наблюдать за ней. Старый барон Томас Морссхолд пригласил молодого ученого прочитать поэму, как будто специально написанную для Констанции. В поэме воспевались дивные серебряные глаза и черные как ночь волосы.
Она сидела, не глядя на певца, зная, что король не сводит с нее глаз. В последнее время стало модным воспевать высокорожденных леди и петь им по-французски дифирамбы во время принятия пищи. Поскольку графиня действительно была прекрасна, придворные пили за нее с удовольствием. Констанция хотела знать, о чем думал король Генри, глядя на нее и слушая певца. Все присутствующие тоже внимательно слушали выступающего, и лишь Роберт Гилберт промычал что-то нечленораздельное, когда певец закончил свое выступление.
Господи! Еще два с половиной года оставалось до окончания срока, данного королем! Неужели король надумал изменить свое решение и взять слово обратно?! Роберт Гилберт наполнил ее бокал вином, и Констанция осушила его, вино было неразбавленным и очень крепким.
Слуга графа Харефорда освобождал пространство для очередного певца. Поднялась небольшая суматоха, некоторых рыцарей пришлось просить перейти на другое место. Наконец певец запел песню о двух девушках, которые полюбили одного парня. Констанция не слушала, она думала о своем будущем. Она не могла потерять свободу так быстро. Король дал ей три года и не должен нарушать уже раз данное слово!
Констанция подумала о развлечениях на завтрашний день. Она очень боялась, что что-нибудь не понравится королю и у него испортится настроение. Надо сказать, король Генри был мастером по выкачиванию капитала из своих дворян, у него это всегда получалось с большим успехом.
Де Крези уже послал слугу в поместье Саспекс — которое тоже принадлежало Констанции — за продуктами, хлебом и сладостями. Оба се вассала тратили большие суммы на плату артистам, которые уже устали и не так охотно соглашались выступать. Гамелин с большим воодушевлением рассказывал о балеринах, которых ему удалось пригласить. Король должен прийти в восторг от них — они будут исполнять танцы в прозрачных одеждах.
Вокруг певца собиралось все больше народа. Он пел о том, как две девушки влюбились в одного юношу, но девушки были из богатых семей, а юноша — простым пастухом, но высоким и красивым. Пастух решил поозорничать. Расположившись под дубом, он разделся и положил свою шляпу чуть ниже живота, прикрыв ею все, что хотел. Он притворился спящим и стал ждать, что же произойдет дальше.
Гилберт нагнулся к Констанции, и его рука легла ей немного ниже поясницы, это не ускользнуло от внимательного взгляда короля. Заметив это, Констанция немного отклонилась вперед и еле заметным движением локтя оттолкнула руку рыцаря.
Трубадур продолжал петь, подражая женскому голосу:
— Почему бы нам не посмотреть, что под шляпой? — спросила первая девушка.
— Да, конечно, давай посмотрим! — ответила другая.
Девушки осторожно приподняли шляпу и очень изумились при виде того, что скрывалось под ней.
Констанция вновь почувствовала на себе взгляд короля, но, когда повернулась к нему, он уже смотрел в другую сторону, причем так внимательно, как будто там было что-то очень интересное и он не мог оторваться.
А песня продолжалась дальше. Честные девушки в первый раз увидев такое, стали хихикать, думая, что пастух спит и их не слышит. А ему под их ласками стало очень приятно и совсем не трудно было притворяться сладко спящим. Но его член не хотел спать, он встал и стоял всем напоказ. Первая девушка — она была чуть моложе — сняла со своих волос красную ленту и… Здесь арфа сладко запела, а певец перевел дух и продолжил: девушка завязала ленту вокруг… Потом милые проказницы положили шляпу на прежнее место и быстро убежали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68