Он улыбнулся от сознания, что узнавал Алису в этой внешней нетребовательности. Да, эта записка от нее. Только она могла быть небрежной и открытой в соблюдении условностей, но оставаться прирожденной роялистской леди. Да, ей нужно было видеть его, но прямо потребовать этого она не могла.
Он хотел бы знать, что заставило ее пренебречь предрассудками и не удержаться, пока он сам приедет к ней. Содержание письма ничего ему об этом не сказало, но слова о том, что она почтет за счастье поговорить с ним, выделенные в строке, передали его тревогу.
Что бы не случилось, Филипп обрадовался уже тому, что она сочла необходимым посоветоваться с ним о своей проблеме. Это укрепило в нем веру, что он ей не безразличен, и она видит в нем сильного. Филипп уже давно отказался от мысли, что его ухаживания связаны с политическими расчетами. Алиса верно вошла в его сердце, правда, сделала это как истинная леди – проскользнула через все барьеры и так прочно закрепилась в нем, что вырвать ее оттуда уже было не в силах. Да он этого и не хотел.
Филипп приехал в деревню пораньше и посетил лавку торговца шелком и бархатом, присмотрел там красивую кружевную шаль и купил ее в надежде, что она понравится Алисе. Потом медленно пошел вниз по улице к остаткам кузницы, постоял там немного, внимательно осмотрел обуглившиеся развалины. В его памяти пронеслись события того вечера и последовавшего за ним разговора с Осборном.
Кто же тут шпион? Кто в этой маленькой деревушке красиво играет роль королевского подданного, а на самом деле ловко обманывает тех, кто ему доверяет? И кому платят за его собственные интересы?
Конечно, это мог быть один из купцов или арендаторов крупного землевладельца. Большинство сторонников короля принадлежали к классу собственников, и было, что иногда они колебались, но после всех перипетий революции и правления парламента в годы гражданской войны стали еще ревностнее призывать короля Стюарта на трон. Филипп, однако, не хотел верить, что шпион – кто-то из простых людей. По его убеждению, это внешне приличный человек, ведущий двойную игру, улыбающийся тем, кого он предает. Филипп сказал Осборну, что его не интересует имя шпиона, но это было не совсем так. Поджег кузницы – это дело рук труса, также как и попытка его убить. Филипп неукоснительно верил, что оба преступления совершил один человек, и он должен был знать, кто. Этому джентльмену Филипп хотел воздать должное.
В последний раз он взглянул на развалины и отодвинул на время вопрос о личности шпиона. Было почти 11 часов, и он не хотел заставлять Алису ждать. Так или иначе, пепелище не отвечало на его неразрешимые вопросы, и теперь он думал только об Алисе.
Она пришла в деревню в сопровождении только одной горничной.
Они встретились у обувного магазина, как и было предложено в ее записке, и обменялись приветливыми улыбками. По ее взгляду стало ясно, что ей понравилось, как он одет. Для встречи с ней Филипп начистил перышки: на нем был красивый дублет цвета красного бургундского вина и подобранные в тон кюлоты. Одежда была богатой, но не вычурной. Он не хотел, чтобы кто-то догадался о преднамеренности их встречи. В то же время ему хотелось выглядеть перед ней как можно лучше.
– Сэр Филипп! Как приятно увидеть вас! – воскликнула Алиса, сбрасывая с белокурых волос черный капюшон своей шерстяной накидки. На щеке ожила дорогая ямочка, и Филипп подумал, что она самая прекрасная женщина на свете.
– Вы в деревне с важной целью?.. А я пришла, как видите, купить сапоги, – и махнула рукой в сторону магазина.
Ее горничная догадливо отошла в сторону. Алиса облегченно вздохнула.
Глаза Филиппа блеснули, и он решил безобидно подыграть ей, приведя этим ее в замешательство.
– Хотя я очень рад вас видеть, госпожа Алиса, но не могу отрывать вас от такого серьезного дела, – глядя на нее, Филипп улыбнулся.
Прекрасные голубые глаза неодобрительно взглянули на него, и Филипп рассмеялся:
– Очевидно, ваше приобретение можно сделать позже. Вы не могли бы немного пройтись со мной, чтобы мы поговорили?
Ямочка на ее щеке засияла радостью:
– Какое великолепное предложение, сэр Филипп! Конечно, я пройдусь с вами, – она повернулась к горничной: – Мари, скажи господину Хорнеру, что я скоро приду.
Горничная сделала реверанс и поспешила выполнить распоряжение своей госпожи, оставив Алису наедине с Филиппом. Проходившая мимо горожанка улыбнулась – Алиса открыто и дружелюбно поприветствовала ее. Очевидно, ей было безразлично, что вскоре по всей деревне распространятся сплетни. И Филипп оценил это с одобрением.
Они прошли дальше, и Алиса улыбнулась Филиппу:
– Спасибо, что пришли, сэр Филипп, – сказала она низким голосом. Алиса нервно теребила подол своего сапфирно-голубого платья возле талии, где оно открыло нежно-голубую нижнюю юбку. – Может быть, я глупо поступила, но мне необходимо поговорить с вами, и я не хочу это делать в Стразерн-холле.
– Нет? – он порывисто повернулся к ней.
– Нет, я… – она колебалась. Быстро посмотрела ему в глаза и отвела взгляд. – Филипп, у моего отца достаточно причин для беспокойства, чтобы еще выслушивать мои опасения…
– Вы тревожитесь за Томаса?!
Она утвердительно кивнула. Посмотрев на него огромными незащищенными глазами, она сказала:
– Томас в опасности! Несколько дней назад его чуть не поймали в аббатстве Инграм, только по счастливой случайности он убежал. Я так беспокоюсь за него!
Аббатство Инграм. До, сих пор Филипп не слышал о том, что Томаса чуть не поймали, но эта новость была намного интереснее, чем могла предположить Алиса. Она смотрела на него большими испуганными глазами, ожидая услышать слова утешения, способные разогнать тревогу. Он отчаянно искал слова, чтобы успокоить ее.
Вместо этого он медленно произнес:
– Аббатство Инграм. Почему Томас был там?
Она нервно махнула рукой:
– Папа хотел посоветоваться с ним о проведении собрания, но он думал, что в Стразерн-холл ему слишком опасно приходить, поэтому Цедрик предложил воспользоваться его домом, – и тихим голосом добавила: – Филипп, как будто кто-то знал и сообщил военным, что Томас будет там.
На Филиппа навалилась тяжесть – кто-то же сделал это? Недаром Осборн так дерзко вел себя со шпионом, которого завербовал, потому что этот человек имел доступ к самым сокровенным тайнам роялистов. Несомненно, это был Цедрик Инграм.
Теперь перед Филиппом встала дилемма: выдать Алисе, что ее поклонник – предатель, значит раскрыть перед ней свое настоящее лицо, а половину сказать невозможно – она все равно догадается. В памяти навязчиво, как эхо, повторялись слова Томаса Лайтона: – А когда моя сестра узнает, кто вы на самом деле? Как вы объясните, что лгали ей все это время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Он хотел бы знать, что заставило ее пренебречь предрассудками и не удержаться, пока он сам приедет к ней. Содержание письма ничего ему об этом не сказало, но слова о том, что она почтет за счастье поговорить с ним, выделенные в строке, передали его тревогу.
Что бы не случилось, Филипп обрадовался уже тому, что она сочла необходимым посоветоваться с ним о своей проблеме. Это укрепило в нем веру, что он ей не безразличен, и она видит в нем сильного. Филипп уже давно отказался от мысли, что его ухаживания связаны с политическими расчетами. Алиса верно вошла в его сердце, правда, сделала это как истинная леди – проскользнула через все барьеры и так прочно закрепилась в нем, что вырвать ее оттуда уже было не в силах. Да он этого и не хотел.
Филипп приехал в деревню пораньше и посетил лавку торговца шелком и бархатом, присмотрел там красивую кружевную шаль и купил ее в надежде, что она понравится Алисе. Потом медленно пошел вниз по улице к остаткам кузницы, постоял там немного, внимательно осмотрел обуглившиеся развалины. В его памяти пронеслись события того вечера и последовавшего за ним разговора с Осборном.
Кто же тут шпион? Кто в этой маленькой деревушке красиво играет роль королевского подданного, а на самом деле ловко обманывает тех, кто ему доверяет? И кому платят за его собственные интересы?
Конечно, это мог быть один из купцов или арендаторов крупного землевладельца. Большинство сторонников короля принадлежали к классу собственников, и было, что иногда они колебались, но после всех перипетий революции и правления парламента в годы гражданской войны стали еще ревностнее призывать короля Стюарта на трон. Филипп, однако, не хотел верить, что шпион – кто-то из простых людей. По его убеждению, это внешне приличный человек, ведущий двойную игру, улыбающийся тем, кого он предает. Филипп сказал Осборну, что его не интересует имя шпиона, но это было не совсем так. Поджег кузницы – это дело рук труса, также как и попытка его убить. Филипп неукоснительно верил, что оба преступления совершил один человек, и он должен был знать, кто. Этому джентльмену Филипп хотел воздать должное.
В последний раз он взглянул на развалины и отодвинул на время вопрос о личности шпиона. Было почти 11 часов, и он не хотел заставлять Алису ждать. Так или иначе, пепелище не отвечало на его неразрешимые вопросы, и теперь он думал только об Алисе.
Она пришла в деревню в сопровождении только одной горничной.
Они встретились у обувного магазина, как и было предложено в ее записке, и обменялись приветливыми улыбками. По ее взгляду стало ясно, что ей понравилось, как он одет. Для встречи с ней Филипп начистил перышки: на нем был красивый дублет цвета красного бургундского вина и подобранные в тон кюлоты. Одежда была богатой, но не вычурной. Он не хотел, чтобы кто-то догадался о преднамеренности их встречи. В то же время ему хотелось выглядеть перед ней как можно лучше.
– Сэр Филипп! Как приятно увидеть вас! – воскликнула Алиса, сбрасывая с белокурых волос черный капюшон своей шерстяной накидки. На щеке ожила дорогая ямочка, и Филипп подумал, что она самая прекрасная женщина на свете.
– Вы в деревне с важной целью?.. А я пришла, как видите, купить сапоги, – и махнула рукой в сторону магазина.
Ее горничная догадливо отошла в сторону. Алиса облегченно вздохнула.
Глаза Филиппа блеснули, и он решил безобидно подыграть ей, приведя этим ее в замешательство.
– Хотя я очень рад вас видеть, госпожа Алиса, но не могу отрывать вас от такого серьезного дела, – глядя на нее, Филипп улыбнулся.
Прекрасные голубые глаза неодобрительно взглянули на него, и Филипп рассмеялся:
– Очевидно, ваше приобретение можно сделать позже. Вы не могли бы немного пройтись со мной, чтобы мы поговорили?
Ямочка на ее щеке засияла радостью:
– Какое великолепное предложение, сэр Филипп! Конечно, я пройдусь с вами, – она повернулась к горничной: – Мари, скажи господину Хорнеру, что я скоро приду.
Горничная сделала реверанс и поспешила выполнить распоряжение своей госпожи, оставив Алису наедине с Филиппом. Проходившая мимо горожанка улыбнулась – Алиса открыто и дружелюбно поприветствовала ее. Очевидно, ей было безразлично, что вскоре по всей деревне распространятся сплетни. И Филипп оценил это с одобрением.
Они прошли дальше, и Алиса улыбнулась Филиппу:
– Спасибо, что пришли, сэр Филипп, – сказала она низким голосом. Алиса нервно теребила подол своего сапфирно-голубого платья возле талии, где оно открыло нежно-голубую нижнюю юбку. – Может быть, я глупо поступила, но мне необходимо поговорить с вами, и я не хочу это делать в Стразерн-холле.
– Нет? – он порывисто повернулся к ней.
– Нет, я… – она колебалась. Быстро посмотрела ему в глаза и отвела взгляд. – Филипп, у моего отца достаточно причин для беспокойства, чтобы еще выслушивать мои опасения…
– Вы тревожитесь за Томаса?!
Она утвердительно кивнула. Посмотрев на него огромными незащищенными глазами, она сказала:
– Томас в опасности! Несколько дней назад его чуть не поймали в аббатстве Инграм, только по счастливой случайности он убежал. Я так беспокоюсь за него!
Аббатство Инграм. До, сих пор Филипп не слышал о том, что Томаса чуть не поймали, но эта новость была намного интереснее, чем могла предположить Алиса. Она смотрела на него большими испуганными глазами, ожидая услышать слова утешения, способные разогнать тревогу. Он отчаянно искал слова, чтобы успокоить ее.
Вместо этого он медленно произнес:
– Аббатство Инграм. Почему Томас был там?
Она нервно махнула рукой:
– Папа хотел посоветоваться с ним о проведении собрания, но он думал, что в Стразерн-холл ему слишком опасно приходить, поэтому Цедрик предложил воспользоваться его домом, – и тихим голосом добавила: – Филипп, как будто кто-то знал и сообщил военным, что Томас будет там.
На Филиппа навалилась тяжесть – кто-то же сделал это? Недаром Осборн так дерзко вел себя со шпионом, которого завербовал, потому что этот человек имел доступ к самым сокровенным тайнам роялистов. Несомненно, это был Цедрик Инграм.
Теперь перед Филиппом встала дилемма: выдать Алисе, что ее поклонник – предатель, значит раскрыть перед ней свое настоящее лицо, а половину сказать невозможно – она все равно догадается. В памяти навязчиво, как эхо, повторялись слова Томаса Лайтона: – А когда моя сестра узнает, кто вы на самом деле? Как вы объясните, что лгали ей все это время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79