Если вы хотите приготовить нам завтрак, пожалуйста, сделайте это.
Кейси широко улыбнулся:
– Увидимся завтра в одиннадцать.
Сьюзан надеялась, что не ввязалась во что-нибудь, о чем потом станет жалеть. Впрочем, так приятно побаловать себя переменами. Она закрыла дверь и окинула гостиную тревожным взглядом. Она нуждалась не в новых полках, а в любви. Сьюзан всерьез надеялась, что Кейси докажет, что он именно тот, кто ей нужен, а у нее окажется достаточно чувства для ответного дара.
Глава 4
Карен открыла заднюю дверь и, наклонившись, втащила на крыльцо плетеную корзину, нагруженную бельем.
– Доброе утро, – сказала она.
Карен унаследовала от отца темные кудрявые волосы и карие глаза, а от Эми – высокий рост и гибкое тело.
Эми взглянула на нее поверх воскресных комиксов.
– Доброе утро, милая. – Она встала и пошла ко входу в кухню, чтобы взглянуть на дочь, которая собиралась стирать белье, накопившееся за три недели. – Ты выглядишь так, словно собираешься провести здесь весь день. Завтракать будешь?
– Конечно. Давай сделаем оладьи.
Приготовление оладьев во время уик-энда превратилось в ритуал со времен, когда ее дети были еще маленькими, и Эми с удовольствием придерживалась его. Она с нетерпением ждала прихода дочек и никогда не запрещала им пользоваться ее стиральной машиной. Пока Карен управлялась с первой партией белья, Эми уже жарила на сковороде три пузырящихся оладьи.
– Вчера вечером я обедала у Кэрол, поэтому замесила теста вдвое меньше.
Карен налила себе стакан клюквенного сока и облокотилась на стойку:
– По какому поводу собирались?
– Да просто так. Вечеринка «Кортес Хай» будет в следующую субботу, и Кэрол решила устроить репетицию.
– Зачем? Ведь вы с Кэрол и так прекрасно друг друга знаете. Кстати, Сьюзан Марш тоже была?
– Да, они пригласили своих знакомых и представили их.
Чрезвычайно заинтригованная, Карен обошла кухню и оказалась с матерью лицом к лицу.
– А ты тоже пригласила кого-нибудь?
Эми, казалось, была поглощена изготовлением оладьев и отвела взгляд:
– Нет, мне не нужен кавалер, чтобы получить удовольствие от вечеринки.
Карен опустилась на стул и взяла комиксы:
– Мама, ну не будь такой старомодной.
– Мне уже за пятьдесят…
– И ты считаешь, что слишком стара, чтобы наслаждаться мужским обществом, это ты придумала себе новое оправдание? А вот я никогда до такой степени не состарюсь!
Эми не сомневалась в правдивости слов Карен, потому что с того момента, когда она начала ходить в детский сад, ей тогда исполнилось два года, и сделала открытие о существовании маленьких мальчиков, она просто обожала их общество. Эми выложила золотистые оладьи на блюдо с синей каймой и протянула его Карен.
– Конечно, ты наверняка не состаришься, но твоя жизнь отличается от моей. В твоем возрасте я уже была вдовой и растила двух маленьких дочек.
Карен достала из буфета бутылку сиропа:
– Спасибо, мы с Джоанной росли в прекрасных условиях, но теперь я беспокоюсь о тебе.
Продолжая готовить, Эми выложила на сковороду три кружочка из взбитого теста. С брызгами и шипением они вскоре превратились в восхитительные поджаристые оладьи, которые она и дочери так любили:
– Я хозяйка в этом доме, и беспокойство – это моя забота.
– Я не согласна. И думаю, что тебе не помешало бы провести несколько сеансов психоаналитика.
Эми с возмущением взмахнула лопаткой для переворачивания оладий:
– Почему? Потому что мне хорошо и без мужчин? Да меня поздравить с этим надо, а не лечить.
Сироп, налитый Карен, образовал филигранный узор на поверхности оладий:
– Ты не права. Ты не так уж хорошо себя чувствуешь, как делаешь вид. Думаю, что ты просто боишься мужчин, и поэтому утверждаешь, что довольна своей жизнью без них.
– У меня есть на то веская причина, – тихо произнесла Эми.
– Наверное, это истинная правда, но ты же не трусиха и должна попытаться снова.
Эми перевернула оладьи, но не слишком ловко на этот раз:
– Ну хватит, Карен. Я ценю твою заботу, но не нуждаюсь в твоих советах. Кстати, я бы лучше послушала, какие новости у тебя и Роджера.
Карен прожевала кусок оладьи и издала протяжный стон:
– Роджер окончательно погрузился в себя, и нашим отношениям настал конец. Я сказала ему об этом вчера вечером, но сомневаюсь, что он слышал меня. Или, может быть, ему все равно.
– Тебе же нравились его работы.
– Да, нравились, это в первую очередь и заинтересовало меня. Но два художника никогда не станут идеальной парой.
Эми положила две оладьи на тарелку Карен, а последнюю взяла себе. Она пододвинула стул поближе к дочери и взяла сироп:
– Ты очень талантлива. Он завидует?
– Да. Но его беспокоят не мои работы. Дело во мне. Когда он без гроша в кармане, Роджер критикует меня за то, что я из богатой семьи, а когда он при деньгах, то обвиняет меня во всех бедах общества.
– Ведь мы не богаты!
Эми оглядела кухню. Ей все еще нравились обои нежного тона в розовый и голубой цветочек, но в течение семи лет они начали блекнуть. Стив оставил достаточно денег, чтобы она могла сохранить семейный дом в Сан-Марино и вырастить девочек, но вот уже многие годы она упорно экономила.
Текущая проблема заключалась в том, чтобы отложить денег на ремонт крыши гаража, которая в дождь делала его похожим на автомойку.
Работая в банке, Эми могла легко получить заем, но она избегала делать долги из гордости, если только речь не шла о неотложной жизненной необходимости, а крыша гаража таковой не являлась. Поэтому то, что Роджер говорил о ее богатстве, было просто нелепостью.
– Я знаю, что мы не богачи, – признала Карен, – но по сравнению с родителями Роджера у нас много денег. Проклятый левацкий панк! С меня довольно. Слава Богу, что у нас не общая студия.
Ставя стиральную машину на спокойный режим работы, Эми с трудом сдержалась, чтобы не прокричать следующий вопрос:
– Не могу себе представить, что между вами все было так серьезно. Он предлагал тебе жить вместе?
Эми пыталась не выдать своего волнения, но Карен поняла состояние матери:
– Прости, я не хотела расстраивать тебя. Иногда он поднимал тему совместной жизни, но скорее чтобы поддразнить меня. Знаешь, люди говорят такого рода вещи, когда они не уверены в ответной реакции. Если я скажу «да», он начнет суетиться и собирать свои вещи, а если я скажу «нет», он станет клятвенно уверять, что пошутил. Когда это происходило, я не говорила ни «да», ни «нет». С ним всегда было трудно, и теперь я не намерена терпеть его возле себя.
Эми с облегчением улыбнулась:
– Это мудрое решение, дорогая. Если он завидует, значит, это неподходящий мужчина для тебя.
Эми мечтала, чтобы ее дочери встретили таких же прекрасных людей, каким был их отец.
Карен подчистила капельку сиропа последним кусочком оладьи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Кейси широко улыбнулся:
– Увидимся завтра в одиннадцать.
Сьюзан надеялась, что не ввязалась во что-нибудь, о чем потом станет жалеть. Впрочем, так приятно побаловать себя переменами. Она закрыла дверь и окинула гостиную тревожным взглядом. Она нуждалась не в новых полках, а в любви. Сьюзан всерьез надеялась, что Кейси докажет, что он именно тот, кто ей нужен, а у нее окажется достаточно чувства для ответного дара.
Глава 4
Карен открыла заднюю дверь и, наклонившись, втащила на крыльцо плетеную корзину, нагруженную бельем.
– Доброе утро, – сказала она.
Карен унаследовала от отца темные кудрявые волосы и карие глаза, а от Эми – высокий рост и гибкое тело.
Эми взглянула на нее поверх воскресных комиксов.
– Доброе утро, милая. – Она встала и пошла ко входу в кухню, чтобы взглянуть на дочь, которая собиралась стирать белье, накопившееся за три недели. – Ты выглядишь так, словно собираешься провести здесь весь день. Завтракать будешь?
– Конечно. Давай сделаем оладьи.
Приготовление оладьев во время уик-энда превратилось в ритуал со времен, когда ее дети были еще маленькими, и Эми с удовольствием придерживалась его. Она с нетерпением ждала прихода дочек и никогда не запрещала им пользоваться ее стиральной машиной. Пока Карен управлялась с первой партией белья, Эми уже жарила на сковороде три пузырящихся оладьи.
– Вчера вечером я обедала у Кэрол, поэтому замесила теста вдвое меньше.
Карен налила себе стакан клюквенного сока и облокотилась на стойку:
– По какому поводу собирались?
– Да просто так. Вечеринка «Кортес Хай» будет в следующую субботу, и Кэрол решила устроить репетицию.
– Зачем? Ведь вы с Кэрол и так прекрасно друг друга знаете. Кстати, Сьюзан Марш тоже была?
– Да, они пригласили своих знакомых и представили их.
Чрезвычайно заинтригованная, Карен обошла кухню и оказалась с матерью лицом к лицу.
– А ты тоже пригласила кого-нибудь?
Эми, казалось, была поглощена изготовлением оладьев и отвела взгляд:
– Нет, мне не нужен кавалер, чтобы получить удовольствие от вечеринки.
Карен опустилась на стул и взяла комиксы:
– Мама, ну не будь такой старомодной.
– Мне уже за пятьдесят…
– И ты считаешь, что слишком стара, чтобы наслаждаться мужским обществом, это ты придумала себе новое оправдание? А вот я никогда до такой степени не состарюсь!
Эми не сомневалась в правдивости слов Карен, потому что с того момента, когда она начала ходить в детский сад, ей тогда исполнилось два года, и сделала открытие о существовании маленьких мальчиков, она просто обожала их общество. Эми выложила золотистые оладьи на блюдо с синей каймой и протянула его Карен.
– Конечно, ты наверняка не состаришься, но твоя жизнь отличается от моей. В твоем возрасте я уже была вдовой и растила двух маленьких дочек.
Карен достала из буфета бутылку сиропа:
– Спасибо, мы с Джоанной росли в прекрасных условиях, но теперь я беспокоюсь о тебе.
Продолжая готовить, Эми выложила на сковороду три кружочка из взбитого теста. С брызгами и шипением они вскоре превратились в восхитительные поджаристые оладьи, которые она и дочери так любили:
– Я хозяйка в этом доме, и беспокойство – это моя забота.
– Я не согласна. И думаю, что тебе не помешало бы провести несколько сеансов психоаналитика.
Эми с возмущением взмахнула лопаткой для переворачивания оладий:
– Почему? Потому что мне хорошо и без мужчин? Да меня поздравить с этим надо, а не лечить.
Сироп, налитый Карен, образовал филигранный узор на поверхности оладий:
– Ты не права. Ты не так уж хорошо себя чувствуешь, как делаешь вид. Думаю, что ты просто боишься мужчин, и поэтому утверждаешь, что довольна своей жизнью без них.
– У меня есть на то веская причина, – тихо произнесла Эми.
– Наверное, это истинная правда, но ты же не трусиха и должна попытаться снова.
Эми перевернула оладьи, но не слишком ловко на этот раз:
– Ну хватит, Карен. Я ценю твою заботу, но не нуждаюсь в твоих советах. Кстати, я бы лучше послушала, какие новости у тебя и Роджера.
Карен прожевала кусок оладьи и издала протяжный стон:
– Роджер окончательно погрузился в себя, и нашим отношениям настал конец. Я сказала ему об этом вчера вечером, но сомневаюсь, что он слышал меня. Или, может быть, ему все равно.
– Тебе же нравились его работы.
– Да, нравились, это в первую очередь и заинтересовало меня. Но два художника никогда не станут идеальной парой.
Эми положила две оладьи на тарелку Карен, а последнюю взяла себе. Она пододвинула стул поближе к дочери и взяла сироп:
– Ты очень талантлива. Он завидует?
– Да. Но его беспокоят не мои работы. Дело во мне. Когда он без гроша в кармане, Роджер критикует меня за то, что я из богатой семьи, а когда он при деньгах, то обвиняет меня во всех бедах общества.
– Ведь мы не богаты!
Эми оглядела кухню. Ей все еще нравились обои нежного тона в розовый и голубой цветочек, но в течение семи лет они начали блекнуть. Стив оставил достаточно денег, чтобы она могла сохранить семейный дом в Сан-Марино и вырастить девочек, но вот уже многие годы она упорно экономила.
Текущая проблема заключалась в том, чтобы отложить денег на ремонт крыши гаража, которая в дождь делала его похожим на автомойку.
Работая в банке, Эми могла легко получить заем, но она избегала делать долги из гордости, если только речь не шла о неотложной жизненной необходимости, а крыша гаража таковой не являлась. Поэтому то, что Роджер говорил о ее богатстве, было просто нелепостью.
– Я знаю, что мы не богачи, – признала Карен, – но по сравнению с родителями Роджера у нас много денег. Проклятый левацкий панк! С меня довольно. Слава Богу, что у нас не общая студия.
Ставя стиральную машину на спокойный режим работы, Эми с трудом сдержалась, чтобы не прокричать следующий вопрос:
– Не могу себе представить, что между вами все было так серьезно. Он предлагал тебе жить вместе?
Эми пыталась не выдать своего волнения, но Карен поняла состояние матери:
– Прости, я не хотела расстраивать тебя. Иногда он поднимал тему совместной жизни, но скорее чтобы поддразнить меня. Знаешь, люди говорят такого рода вещи, когда они не уверены в ответной реакции. Если я скажу «да», он начнет суетиться и собирать свои вещи, а если я скажу «нет», он станет клятвенно уверять, что пошутил. Когда это происходило, я не говорила ни «да», ни «нет». С ним всегда было трудно, и теперь я не намерена терпеть его возле себя.
Эми с облегчением улыбнулась:
– Это мудрое решение, дорогая. Если он завидует, значит, это неподходящий мужчина для тебя.
Эми мечтала, чтобы ее дочери встретили таких же прекрасных людей, каким был их отец.
Карен подчистила капельку сиропа последним кусочком оладьи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95