Вряд ли можно назвать романтичным подобное времяпрепровождение.
Касси медленно повернулась к нему:
— И что же вы скажете насчет насилия над женщинами, милорд?
Ей показалось, что Энтони покраснел; впрочем, на загорелом до черноты лице трудно было что-либо рассмотреть. Граф долго молчал и наконец мягко объяснил:
— Говорят, однажды Барбаросса обесчестил двадцать четыре девственницы различного возраста, и самой младшей было всего двенадцать. Поспорив с соседним князем, Барбаросса велел согнать во дворец несчастных девушек, а вокруг толпились мужчины, ставшие свидетелями его “подвигов”. Ни одна жертва не сопротивлялась: отказ означал медленную, мучительную смерть.
Все они были обнажены, без покрывал и накидок — Барбаросса пожелал, чтобы собравшиеся видели их лица в тот миг, когда он будет вонзаться в девичьи тела. Его не интересовало, что станет с ними позже. Очевидец писал, что многих девушек побили камнями: какому мужчине нужна невеста, потерявшая честь?! Он замолчал, видя, как побелела Касси.
— Подумай, Кассандра, и ты увидишь разницу.., если захочешь, конечно.
Касси поежилась, словно от холода, хотя солнце беспощадно палило. Взглянув на стоявшего рядом графа, она почему-то подумала, что если подойти ближе, он загородит небо. Странное чувство унылой безнадежности охватило девушку.
— По-видимому, милорд, — резко бросила она, — мужчины почти не изменились с самых давних времен. Женщины все еще остаются игрушкой в руках мужчин. Их лелеют, берегут или выбрасывают, как ненужную ветошь, повинуясь малейшему капризу. Так что не вижу особой разницы, милорд. Невзирая на то, что вы заставляете меня испытывать в своей постели, я всегда буду ненавидеть и вас, и то, что вы со мною сделали.
— Ты не права, сага, и я докажу тебе. Она повернулась и поспешила прочь. Позади раздалось разъяренное рычание:
— Кассандра!!!
Девушке стало страшно, но она только ускорила шаг и тут же налетела на бухту каната, лежавшую у грот-мачты, и едва не упала. Чьи-то сильные пальцы сомкнулись у нее на предплечье. Энтони рванул ее к себе.
— Вы хуже, чем Барбаросса, тот по крайней мере не был лицемером и не скрывал свои гнусные…
— Замолчи!
Девушка прерывисто вздохнула и краешком глаза заметила, что члены команды, не таясь, наблюдают за ними. Энтони притянул ее к себе, и Касси поморщилась — до спины все еще было больно дотрагиваться.
— Так что вы намереваетесь делать, милорд? — прошипела она. — Снова избить меня, чтобы я научилась пресмыкаться? Но раньше я увижу вас в аду!
— Пойдем, Кассандра, не заставляй нести тебя на руках!
Она гордо вздернула подбородок, но все же послушалась. Поняв, что они направляются к каюте, Касси замедлила шаг, но он втолкнул ее в комнату, повернул ключ в замке и положил руку на пряжку ремня.
— Побоями меня не сломить, милорд! Вам придется связать меня, по доброй воле я не дамся!
Он уставился на нее, словно громом пораженный.
— Клянусь Богом, ты безмозглая маленькая дурочка! Искренне веришь, что я…
Но тут тяжелая книга ударила ему в плечо.
— Безмозглая, вот как, милорд! — взвизгнула она. — Вы увидите, что я не так уж беспомощна!
И, схватив с полки два самых увесистых тома, швырнула в него изо всех сил. Но граф легко отбил снаряды одной рукой и устремился к ней. Касси, всхлипнув от гнева, стиснула огромный подсвечник слоновой кости. Его постигла та же участь, что и книги. Граф успел уклониться, гадая, что стало с одним из самых дорогих предметов обстановки в этой каюте и не треснул ли драгоценный материал.
Ему удалось прижать Касси к письменному столу, но она продолжала сопротивляться и даже ударила его кулаком в живот.
— Довольно, Кассандра, — велел он, сжав ее запястья. Она попыталась пнуть его, но Энтони так крепко прижал ее к себе, что Касси не могла шевельнуться.
Сердце девушки колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется, грудь тяжело вздымалась. Она верит.., все еще верит, что он собирается избить ее!
— Кассандра, взгляни на меня.
Энтони слегка встряхнул девушку. Наконец, она нерешительно подняла голову. С лица сбежали краски, но в глазах по-прежнему сверкал неукротимый гнев.
— Почему тебе взбрело в голову, что я стану тебя бить?!
И хотя он спросил это спокойным и негромким тоном, в животе Касси ядовитой змеей зашевелился страх: она знала, что бессильна против него, бессильна во всем.
— Вы жестоки.
— Как Барбаросса? — бесстрастно осведомился Энтони, и девушка нерешительно поежилась.
— Почему вы издеваетесь надо мной? — вспылила она вместо ответа.
— Вовсе нет, сага, и к тому же не имел ни малейшего намерения наказывать тебя.
— Не лгите! Вы злы на меня, и, кроме того, не успев войти, сразу начали расстегивать ремень!
— Да, я разгневался на твой острый язычок. Но пойми, Кассандра, я никогда и пальцем не трону тебя лишь потому, что тебе упорно хочется вести себя, подобно несмышленому избалованному ребенку или сварливой мегере. Что же до моего пояса.., я просто собирался раздеться. Ты нуждаешься не в порке, дорогая, просто истосковалась по моим ласкам.
— Нет!
Она стала лихорадочно вырываться и ощутила твердость мужской плоти, прижатой к своему животу. Щеки Касси мгновенно побагровели.
— Вы хуже, чем Барбаросса.
Но граф улыбнулся и, усевшись на письменный стол, расставил ноги и притянул ее к себе. Одной рукой он держал ее запястья, другая неторопливо скользила по ягодицам.
— Почему ты так сжимаешься, любовь моя? — прошептал он, и от его горячего дыхания шевельнулись ее золотистые локоны. — Вспомни, какое блаженство нас ждет впереди. Мы слишком долго были врозь, слишком долго…
Его пальцы продолжали нежно ласкать округлые полушария, и напряженный отросток, голодный и пульсирующий, словно искал входа в потаенную пещерку. В ушах снова зазвучал его голос, низкий, с чувственными нотками.
— Думай о том, как я целую тебя.., везде… Ты такая розовая и мягкая, как шелк, сага. И сладкая на вкус.., как майский мед.
Касси запрокинула голову.
— Будьте вы прокляты! Я не позволю соблазнять меня словами! И не стану вас слушать!
Но его рот прижался к ее губам, а язык медленно проник внутрь. Пальцы Энтони погладили ее шею, неторопливо добрались до лифа платья. Бархатная лента, которой Касси стянула волосы, развязалась будто сама собой. Энтони покрыл поцелуями ее шею, чуть прикусил мочку уха, и неожиданно Касси обдало жаром. Она едва сознавала, что он больше не сжимает ее запястья, а ее руки, словно обретшие собственную волю, обнимали его плечи, пытаясь притянуть еще ближе.
— Пожалуйста, — запинаясь, пробормотала она, — что вы делаете со мной? Не нужно…
Но даже говоря это, она приникла к нему, захваченная, опаленная своим желанием.
Энтони расстегнул пуговицы на лифе светло-зеленого платья и развязал ленты сорочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Касси медленно повернулась к нему:
— И что же вы скажете насчет насилия над женщинами, милорд?
Ей показалось, что Энтони покраснел; впрочем, на загорелом до черноты лице трудно было что-либо рассмотреть. Граф долго молчал и наконец мягко объяснил:
— Говорят, однажды Барбаросса обесчестил двадцать четыре девственницы различного возраста, и самой младшей было всего двенадцать. Поспорив с соседним князем, Барбаросса велел согнать во дворец несчастных девушек, а вокруг толпились мужчины, ставшие свидетелями его “подвигов”. Ни одна жертва не сопротивлялась: отказ означал медленную, мучительную смерть.
Все они были обнажены, без покрывал и накидок — Барбаросса пожелал, чтобы собравшиеся видели их лица в тот миг, когда он будет вонзаться в девичьи тела. Его не интересовало, что станет с ними позже. Очевидец писал, что многих девушек побили камнями: какому мужчине нужна невеста, потерявшая честь?! Он замолчал, видя, как побелела Касси.
— Подумай, Кассандра, и ты увидишь разницу.., если захочешь, конечно.
Касси поежилась, словно от холода, хотя солнце беспощадно палило. Взглянув на стоявшего рядом графа, она почему-то подумала, что если подойти ближе, он загородит небо. Странное чувство унылой безнадежности охватило девушку.
— По-видимому, милорд, — резко бросила она, — мужчины почти не изменились с самых давних времен. Женщины все еще остаются игрушкой в руках мужчин. Их лелеют, берегут или выбрасывают, как ненужную ветошь, повинуясь малейшему капризу. Так что не вижу особой разницы, милорд. Невзирая на то, что вы заставляете меня испытывать в своей постели, я всегда буду ненавидеть и вас, и то, что вы со мною сделали.
— Ты не права, сага, и я докажу тебе. Она повернулась и поспешила прочь. Позади раздалось разъяренное рычание:
— Кассандра!!!
Девушке стало страшно, но она только ускорила шаг и тут же налетела на бухту каната, лежавшую у грот-мачты, и едва не упала. Чьи-то сильные пальцы сомкнулись у нее на предплечье. Энтони рванул ее к себе.
— Вы хуже, чем Барбаросса, тот по крайней мере не был лицемером и не скрывал свои гнусные…
— Замолчи!
Девушка прерывисто вздохнула и краешком глаза заметила, что члены команды, не таясь, наблюдают за ними. Энтони притянул ее к себе, и Касси поморщилась — до спины все еще было больно дотрагиваться.
— Так что вы намереваетесь делать, милорд? — прошипела она. — Снова избить меня, чтобы я научилась пресмыкаться? Но раньше я увижу вас в аду!
— Пойдем, Кассандра, не заставляй нести тебя на руках!
Она гордо вздернула подбородок, но все же послушалась. Поняв, что они направляются к каюте, Касси замедлила шаг, но он втолкнул ее в комнату, повернул ключ в замке и положил руку на пряжку ремня.
— Побоями меня не сломить, милорд! Вам придется связать меня, по доброй воле я не дамся!
Он уставился на нее, словно громом пораженный.
— Клянусь Богом, ты безмозглая маленькая дурочка! Искренне веришь, что я…
Но тут тяжелая книга ударила ему в плечо.
— Безмозглая, вот как, милорд! — взвизгнула она. — Вы увидите, что я не так уж беспомощна!
И, схватив с полки два самых увесистых тома, швырнула в него изо всех сил. Но граф легко отбил снаряды одной рукой и устремился к ней. Касси, всхлипнув от гнева, стиснула огромный подсвечник слоновой кости. Его постигла та же участь, что и книги. Граф успел уклониться, гадая, что стало с одним из самых дорогих предметов обстановки в этой каюте и не треснул ли драгоценный материал.
Ему удалось прижать Касси к письменному столу, но она продолжала сопротивляться и даже ударила его кулаком в живот.
— Довольно, Кассандра, — велел он, сжав ее запястья. Она попыталась пнуть его, но Энтони так крепко прижал ее к себе, что Касси не могла шевельнуться.
Сердце девушки колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется, грудь тяжело вздымалась. Она верит.., все еще верит, что он собирается избить ее!
— Кассандра, взгляни на меня.
Энтони слегка встряхнул девушку. Наконец, она нерешительно подняла голову. С лица сбежали краски, но в глазах по-прежнему сверкал неукротимый гнев.
— Почему тебе взбрело в голову, что я стану тебя бить?!
И хотя он спросил это спокойным и негромким тоном, в животе Касси ядовитой змеей зашевелился страх: она знала, что бессильна против него, бессильна во всем.
— Вы жестоки.
— Как Барбаросса? — бесстрастно осведомился Энтони, и девушка нерешительно поежилась.
— Почему вы издеваетесь надо мной? — вспылила она вместо ответа.
— Вовсе нет, сага, и к тому же не имел ни малейшего намерения наказывать тебя.
— Не лгите! Вы злы на меня, и, кроме того, не успев войти, сразу начали расстегивать ремень!
— Да, я разгневался на твой острый язычок. Но пойми, Кассандра, я никогда и пальцем не трону тебя лишь потому, что тебе упорно хочется вести себя, подобно несмышленому избалованному ребенку или сварливой мегере. Что же до моего пояса.., я просто собирался раздеться. Ты нуждаешься не в порке, дорогая, просто истосковалась по моим ласкам.
— Нет!
Она стала лихорадочно вырываться и ощутила твердость мужской плоти, прижатой к своему животу. Щеки Касси мгновенно побагровели.
— Вы хуже, чем Барбаросса.
Но граф улыбнулся и, усевшись на письменный стол, расставил ноги и притянул ее к себе. Одной рукой он держал ее запястья, другая неторопливо скользила по ягодицам.
— Почему ты так сжимаешься, любовь моя? — прошептал он, и от его горячего дыхания шевельнулись ее золотистые локоны. — Вспомни, какое блаженство нас ждет впереди. Мы слишком долго были врозь, слишком долго…
Его пальцы продолжали нежно ласкать округлые полушария, и напряженный отросток, голодный и пульсирующий, словно искал входа в потаенную пещерку. В ушах снова зазвучал его голос, низкий, с чувственными нотками.
— Думай о том, как я целую тебя.., везде… Ты такая розовая и мягкая, как шелк, сага. И сладкая на вкус.., как майский мед.
Касси запрокинула голову.
— Будьте вы прокляты! Я не позволю соблазнять меня словами! И не стану вас слушать!
Но его рот прижался к ее губам, а язык медленно проник внутрь. Пальцы Энтони погладили ее шею, неторопливо добрались до лифа платья. Бархатная лента, которой Касси стянула волосы, развязалась будто сама собой. Энтони покрыл поцелуями ее шею, чуть прикусил мочку уха, и неожиданно Касси обдало жаром. Она едва сознавала, что он больше не сжимает ее запястья, а ее руки, словно обретшие собственную волю, обнимали его плечи, пытаясь притянуть еще ближе.
— Пожалуйста, — запинаясь, пробормотала она, — что вы делаете со мной? Не нужно…
Но даже говоря это, она приникла к нему, захваченная, опаленная своим желанием.
Энтони расстегнул пуговицы на лифе светло-зеленого платья и развязал ленты сорочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108