Неожиданно мышцы живота напряглись, как тетива, и резко сократились. Обезумев от боли, девушка тонко, пронзительно закричала и схватилась за живот. Глаза, бездонные колодцы муки, остановились на окаменевшем лице графа. — Малыш, — охнула она и мгновенно забыла обо всем.
Энтони осторожно ощупал ее живот, отводя вцепившиеся в натянувшуюся кожу пальцы Касси, и ощутил силу преждевременных схваток. Вопли Касси жгли мозг раскаленным железом, и Энтони ужаснулся собственному бессилию. Он ничем не мог помочь ни ей, ни ребенку.
Касси едва сознавала, что ее накрывают и куда-то несут. Словно издалека донесся голос Энтони, но слова оставались бессмысленными звуками. Касси пыталась поднять ноги, избавиться от выворачивающей внутренности боли, но не смогла. Она стала колотить по державшим ее рукам, царапаться в напрасной попытке освободиться. В ушах стоял пронзительный вой, и Касси с трудом поняла, что кричит она сама.
«Странно, — подумала девушка, пораженная внезапным исчезновением боли, — я никогда в жизни так не кричала…»
Она почувствовала соленый вкус крови и слез на губах. И провалилась в беспамятство.
Сильная дрожь сотрясла тело девушки. Голова беспомощно поникла, и Энтони чуть крепче сжал объятия, и пришпорил жеребца, благословляя небо за то, что тонкий серп луны слабо освещает дорогу. Губы Энтони шевельнулись, и он потрясение осознал, что твердит короткую, знакомую с детства молитву.
Глава 18
Ворота виллы широко распахнулись. Из ярко освещенных окон лилось мягкое сияние, озарявшее двор. Граф швырнул Марко поводья и осторожно спрыгнул на землю, прижимая к груди Касси.
— Жозеф? — резко бросил он.
— Хирург только что прибыл, милорд.
У подножия лестницы стояла встревоженная Марина.
— Немедленно пришлите ко мне Розину, — приказал Энтони и только сейчас ощутил, как липнут руки к промокшему плащу. Опустив глаза, он заметил, что весь залит кровью. Кровью Касси.
Энтони устремился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
— Мне нужна горячая вода и бинты! — крикнул он на ходу.
Наконец он положил Касси на постель По ее бедрам стекали ярко-красные струйки. Энтони прижал между ногами девушки полотенце, пытаясь остановить кровь, и бережно приподнял ее бедра, чтобы подложить еще несколько полотенец, которые тут же окрасились в багряный цвет. У Энтони дрожали руки, и он глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
— Синьорина потеряла ребенка?
— Да, — коротко ответил он, оборачиваясь к побледневшей Розине, и повелительно показал на валявшийся рядом с кроватью пропитанный кровью плащ.
— Унеси это и сожги.
Горничная взглянула на плащ и пошатнулась. Прошло несколько минут, прежде чем девушка, отводя глаза, завернула в простыню плащ и выбежала из спальни.
Касси тихо застонала, и руки Энтони замерли. Она слегка повернула голову и снова замолчала. Энтони не знал, что мешает ей прийти в себя — боль или ужас случившегося.
Дверь открылась и тут же захлопнулась. Граф мельком увидел, как взметнулись черные юбки, — это Розина вновь нашла в себе силы подбежать к изножью кровати.
Яростное проклятие сорвалось с губ графа. Он смыл кровь и обнаружил, что Касси зверски изорвана. Эти подонки искалечили ее! Энтони вознес горячую молитву Создателю, что Касси все еще не пришла в сознание.
— Принеси иглу, Розина, ее надо зашить. И бренди, — резко добавил он. Нужно промыть иглу и самому выпить немного, иначе он не выдержит. — Мне требуется твоя помощь, Розина, — объявил граф, вдевая нитку в иглу. — Немедленно, черт возьми. Ты должна держать Касси за ноги!
Но Розина не двигалась. Она тоже увидела изуродованное тело хозяйки, сочившуюся кровь и бесшумно соскользнула на пол в глубоком обмороке. Граф снова выругался и устремился к двери. Выйдя на площадку, он прогремел:
— Скарджилл!
Вернувшись в спальню, он переступил через обмякшее тело служанки, подошел к кровати и с тревогой уставился в лицо девушки.
— Пожалуйста, Касси, — тихо прошептал он, — только не вздумай сейчас очнуться!
Скарджиллу хватило беглого взгляда, чтобы все понять.
"Трусливая девчонка”, — подумал он, осуждающе взирая на Розину.
— Что я должен делать, милорд?
— Эти животные сильно разорвали ее. Поторопись, Скарджилл, пока она не чувствует боли.
Камердинер прижимал к кровати ноги девушки, пока граф сноровисто работал иглой. Наложив четыре шва, он бросил иглу на ночной столик и медленно выпрямился. Сам Скарджилл на своем веку зашил немало ран, тяжелых и глубоких, оставленных шпагой или саблей, но никогда еще не был столь потрясен. Мадонна была такой худенькой, а ее плоть — непередаваемо нежной и мягкой. Шотландец закрыл глаза, но перед его мысленным взором то и дело всплывали фигуры безликих негодяев.
— Спасибо, Скарджилл, — кивнул граф и, увидев зловещий блеск глаз камердинера, обратился к нему так тихо, что Скарджилл едва мог разобрать слова:
— Я отыщу их, не сомневайся. Один уже мертв, и я совершенно уверен, что ранил другого.
Скарджилл глубоко вздохнул. Граф положил на рану полоски чистого полотна и, только сейчас вспомнив о корсиканце, спросил:
— Жозеф будет жить?
— Хирург вынимает пулю. Он уже не молод, милорд, и, кроме того, бедняге раскроили череп.
— Я проведаю его, как только смогу оставить Касси. Пошли людей привезти из хижины Ванноне мертвеца. Возможно, кто-нибудь его узнает, — приказал граф. — И унеси Розину. Марина приведет ее в чувство.
Граф вымыл руки, сел на кровать рядом с неподвижной Касси и с бесконечной нежностью ощупал ее лицо и голову, все еще слегка набухшие груди и синяк, потемневший и расплывшийся.
Касси нехотя открыла глаза и увидела, что граф наклонился над ней и слегка надавливает на живот. Она ожидала нового приступа слепящей муки, но он так и не нахлынул. На мгновение ей показалось, что страшный сон кончился, но девушка тут же ощутила острую пульсирующую боль между бедрами, и какая-то страшная сила, словно тисками, сдавливала ребра. Касси снова опустила веки и вжалась в подушку, чтобы не закричать. На щеку легла рука Энтони.
— Кассандра.
Девушка с тихим стоном распахнула глаза. Неожиданно ей показалось, что она все еще лежит в хижине, а мужчины впиваются пальцами в ее плоть, насилуя и калеча. Но тьму ужаса прорезал знакомый голос, и Касси впервые за все это время осознанно взглянула на Энтони.
— Где я? — прошептала она.
— Дома, Касси. Я знаю, какие муки тебе пришлось вынести, любимая. Сейчас дам тебе немного опия.
Опий. Он дарит забвение, уносит в мир грез, где нет ни страданий, ни отчаяния. Энтони осторожно приподнял Касси, и она жадно осушила чашку, нетерпеливо ожидая благословенного забытья. Медленно-медленно боль стала отступать, словно оказалась вне ее, став чьими-то чужими терзаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Энтони осторожно ощупал ее живот, отводя вцепившиеся в натянувшуюся кожу пальцы Касси, и ощутил силу преждевременных схваток. Вопли Касси жгли мозг раскаленным железом, и Энтони ужаснулся собственному бессилию. Он ничем не мог помочь ни ей, ни ребенку.
Касси едва сознавала, что ее накрывают и куда-то несут. Словно издалека донесся голос Энтони, но слова оставались бессмысленными звуками. Касси пыталась поднять ноги, избавиться от выворачивающей внутренности боли, но не смогла. Она стала колотить по державшим ее рукам, царапаться в напрасной попытке освободиться. В ушах стоял пронзительный вой, и Касси с трудом поняла, что кричит она сама.
«Странно, — подумала девушка, пораженная внезапным исчезновением боли, — я никогда в жизни так не кричала…»
Она почувствовала соленый вкус крови и слез на губах. И провалилась в беспамятство.
Сильная дрожь сотрясла тело девушки. Голова беспомощно поникла, и Энтони чуть крепче сжал объятия, и пришпорил жеребца, благословляя небо за то, что тонкий серп луны слабо освещает дорогу. Губы Энтони шевельнулись, и он потрясение осознал, что твердит короткую, знакомую с детства молитву.
Глава 18
Ворота виллы широко распахнулись. Из ярко освещенных окон лилось мягкое сияние, озарявшее двор. Граф швырнул Марко поводья и осторожно спрыгнул на землю, прижимая к груди Касси.
— Жозеф? — резко бросил он.
— Хирург только что прибыл, милорд.
У подножия лестницы стояла встревоженная Марина.
— Немедленно пришлите ко мне Розину, — приказал Энтони и только сейчас ощутил, как липнут руки к промокшему плащу. Опустив глаза, он заметил, что весь залит кровью. Кровью Касси.
Энтони устремился по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
— Мне нужна горячая вода и бинты! — крикнул он на ходу.
Наконец он положил Касси на постель По ее бедрам стекали ярко-красные струйки. Энтони прижал между ногами девушки полотенце, пытаясь остановить кровь, и бережно приподнял ее бедра, чтобы подложить еще несколько полотенец, которые тут же окрасились в багряный цвет. У Энтони дрожали руки, и он глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
— Синьорина потеряла ребенка?
— Да, — коротко ответил он, оборачиваясь к побледневшей Розине, и повелительно показал на валявшийся рядом с кроватью пропитанный кровью плащ.
— Унеси это и сожги.
Горничная взглянула на плащ и пошатнулась. Прошло несколько минут, прежде чем девушка, отводя глаза, завернула в простыню плащ и выбежала из спальни.
Касси тихо застонала, и руки Энтони замерли. Она слегка повернула голову и снова замолчала. Энтони не знал, что мешает ей прийти в себя — боль или ужас случившегося.
Дверь открылась и тут же захлопнулась. Граф мельком увидел, как взметнулись черные юбки, — это Розина вновь нашла в себе силы подбежать к изножью кровати.
Яростное проклятие сорвалось с губ графа. Он смыл кровь и обнаружил, что Касси зверски изорвана. Эти подонки искалечили ее! Энтони вознес горячую молитву Создателю, что Касси все еще не пришла в сознание.
— Принеси иглу, Розина, ее надо зашить. И бренди, — резко добавил он. Нужно промыть иглу и самому выпить немного, иначе он не выдержит. — Мне требуется твоя помощь, Розина, — объявил граф, вдевая нитку в иглу. — Немедленно, черт возьми. Ты должна держать Касси за ноги!
Но Розина не двигалась. Она тоже увидела изуродованное тело хозяйки, сочившуюся кровь и бесшумно соскользнула на пол в глубоком обмороке. Граф снова выругался и устремился к двери. Выйдя на площадку, он прогремел:
— Скарджилл!
Вернувшись в спальню, он переступил через обмякшее тело служанки, подошел к кровати и с тревогой уставился в лицо девушки.
— Пожалуйста, Касси, — тихо прошептал он, — только не вздумай сейчас очнуться!
Скарджиллу хватило беглого взгляда, чтобы все понять.
"Трусливая девчонка”, — подумал он, осуждающе взирая на Розину.
— Что я должен делать, милорд?
— Эти животные сильно разорвали ее. Поторопись, Скарджилл, пока она не чувствует боли.
Камердинер прижимал к кровати ноги девушки, пока граф сноровисто работал иглой. Наложив четыре шва, он бросил иглу на ночной столик и медленно выпрямился. Сам Скарджилл на своем веку зашил немало ран, тяжелых и глубоких, оставленных шпагой или саблей, но никогда еще не был столь потрясен. Мадонна была такой худенькой, а ее плоть — непередаваемо нежной и мягкой. Шотландец закрыл глаза, но перед его мысленным взором то и дело всплывали фигуры безликих негодяев.
— Спасибо, Скарджилл, — кивнул граф и, увидев зловещий блеск глаз камердинера, обратился к нему так тихо, что Скарджилл едва мог разобрать слова:
— Я отыщу их, не сомневайся. Один уже мертв, и я совершенно уверен, что ранил другого.
Скарджилл глубоко вздохнул. Граф положил на рану полоски чистого полотна и, только сейчас вспомнив о корсиканце, спросил:
— Жозеф будет жить?
— Хирург вынимает пулю. Он уже не молод, милорд, и, кроме того, бедняге раскроили череп.
— Я проведаю его, как только смогу оставить Касси. Пошли людей привезти из хижины Ванноне мертвеца. Возможно, кто-нибудь его узнает, — приказал граф. — И унеси Розину. Марина приведет ее в чувство.
Граф вымыл руки, сел на кровать рядом с неподвижной Касси и с бесконечной нежностью ощупал ее лицо и голову, все еще слегка набухшие груди и синяк, потемневший и расплывшийся.
Касси нехотя открыла глаза и увидела, что граф наклонился над ней и слегка надавливает на живот. Она ожидала нового приступа слепящей муки, но он так и не нахлынул. На мгновение ей показалось, что страшный сон кончился, но девушка тут же ощутила острую пульсирующую боль между бедрами, и какая-то страшная сила, словно тисками, сдавливала ребра. Касси снова опустила веки и вжалась в подушку, чтобы не закричать. На щеку легла рука Энтони.
— Кассандра.
Девушка с тихим стоном распахнула глаза. Неожиданно ей показалось, что она все еще лежит в хижине, а мужчины впиваются пальцами в ее плоть, насилуя и калеча. Но тьму ужаса прорезал знакомый голос, и Касси впервые за все это время осознанно взглянула на Энтони.
— Где я? — прошептала она.
— Дома, Касси. Я знаю, какие муки тебе пришлось вынести, любимая. Сейчас дам тебе немного опия.
Опий. Он дарит забвение, уносит в мир грез, где нет ни страданий, ни отчаяния. Энтони осторожно приподнял Касси, и она жадно осушила чашку, нетерпеливо ожидая благословенного забытья. Медленно-медленно боль стала отступать, словно оказалась вне ее, став чьими-то чужими терзаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108