Я сейчас прикажу принести, — облегченно выдохнул он и, поднявшись, устремился к двери.
Через четверть часа он снова появился в сопровождении Уилла. Оба несли ведра с горячей водой.
— В спальне есть сидячая ванна, — сообщил Эдвард, отводя глаза.
Касси обязательно улыбнулась бы его очевидному замешательству, не нервничай она сама так сильно. Поднявшись, она последовала за ним в спальню, маленькую, квадратную, тоже очень просто обставленную комнатку, и заметила, что Эдвард украдкой поглядывает на кровать. Касси подошла к ванне.
— По-моему, ты в ней не помещаешься, Эдвард.
— Напротив, — сухо пробормотал он. — Я пока оставлю тебя, Касс. Если что-нибудь понадобится, позови.
— Спасибо, вряд ли.
Эдвард проводил Уилла, и, усевшись в свое любимое кресло с высокой спинкой красного дерева и широкими деревянными подлокотниками, запрокинул голову и закрыл глаза.
Всякий раз, когда он пытался увидеть события прошедшего дня в спокойном, разумном свете, пульсирующая боль в чреслах мгновенно пробуждала к жизни его плоть. Касси у него в спальне, обнаженная!
Эдвард нахмурился при виде плотного бугра, распиравшего лосины, и с сомнением оглядел неудобный жесткий диван. Вероятно, он и будет служить ему кроватью до того, как они поженятся.
Представив, с какой просьбой он обратится к единственному известному ему священнику англиканской церкви, Эдвард покачал головой. Краснолицый толстяк мистер Денвере никогда не мог держать язык за зубами Ярость, необузданная и свирепая, овладела им при мысли о графе Клер и словно ледяной водой погасила огонь страсти.
— Грязный ублюдок, — процедил Эдвард сквозь стиснутые зубы. Он прикончил бы негодяя, не задумываясь, лишь за то, что тот изнасиловал любую английскую дворянку. Но именно Касси стала его жертвой, и все эти долгие месяцы, когда Эдвард считал ее погибшей, граф принуждал ее ложиться с ним в постель!
Эдвард поднялся и медленно снял мундир и сапоги. Они с Касси весь вечер проговорили о чем угодно, старательно избегая болезненных тем. Эдвард улыбнулся, вспомнив, как задорно смеялась Касси, совсем как в прежние времена. Однако он крайне мало узнал о том, как она жила последние несколько месяцев. Касси совсем не упоминала о графе, а Эдвард из деликатности не расспрашивал.
— Эдвард, — тихо окликнула Касси. Эдвард поспешно обернулся. Она стояла в дверях спальни, одетая в легкий муслиновый пеньюар. У Эдварда перехватило дыхание. В эту минуту Касси была невероятно, неотразимо прекрасна, точь-в-точь как тот идеальный образ, который он хранил в душе все эти бесконечные дни и ночи одиночества. Эдвард с трудом подавил порыв броситься к ней и сжать в объятиях.
— Надеюсь, тебе удалось вымыться, хотя ванна действительно мала? — осведомился он, стараясь говорить как можно спокойнее. Касси поняла, что он едва сдерживается, и улыбнулась. К величайшему смущению Эдварда, плоть его мгновенно отозвалась.
— Вода все еще теплая, Эдвард. Хочешь, я потру тебе спину?
— Касси, ради Бога!
Касси опустила глаза под его перепуганным взором и тихо всхлипнула, закрыв лицо ладонями. Эдвард, бесшумно ступая, подошел к ней и прижал к себе, хотя девушка по-прежнему не отнимала рук от лица.
— Пожалуйста, не плачь, любимая.
Он прижался щекой к шелковистым волосам, наслаждаясь легким ароматом сандалового дерева, и, почувствовав, как велико напряжение Касси, как неподатливо ее тело, попытался успокоить девушку, что-то тихо забормотав ей на ухо.
— Больше никто не посмеет обидеть тебя. Касс, клянусь. Ты в безопасности, и на сей раз я сумею тебя защитить.
Касси опустила руки и безмолвно подняла лицо. Отныне ни один человек в мире не сможет ее защитить.
Тебе не удастся уберечь меня от меня самой, Эдвард.
— Ты даже в слезах прекрасна, — хрипло прошептал он, осторожно смахивая слезы с ее щек.
— Прости, Эдвард, не в моих привычках быть такой плаксой. — Руки девушки скользнули по его плечам, обвили шею. — Пожалуйста, останься со мной сегодня.
Эдвард взглянул в синие глаза и понял, что безвозвратно пропал.
— Если ты хочешь, Касси.
Я должна хотеть именно этого.
— Да…
— В таком случае мы опередим священника на несколько дней.
Эдвард подхватил ее на руки и бережно уложил в постель. Касси утонула в мягкой пуховой перине и весело рассмеялась.
— Боюсь, дорогой, мы будем барахтаться здесь, как в море!
Но у Эдварда хватило сил лишь на слабую ответную улыбку. Он сбрасывал с себя одежду с быстротой, которая повергла бы в изумление его денщика Грумена.
Девушка неотрывно наблюдала за ним. Эдвард, более худощавый, чем граф, обладал, однако, жилистым, выносливым телом, натренированным годами военной службы. Девушка поспешно отвела глаза от гордо вздымавшегося из поросли волос внизу живота могучего отростка и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы.
Не будь дурочкой, Касси. Наконец, твоя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты с Эдвардом. Именно он предназначен тебе в мужья.
Касси перевела взгляд на его лицо и протянула руки.
— Позволь мне снять с тебя пеньюар, Касси. На мгновение зажмурившись, она рывком развязала пояс и ощутила прикосновение рук Эдварда, стягивающих пеньюар с ее плеч.
— Боже, — с трудом выговорил он, — как ты прекрасна!
— Ты уже видел меня.., такой, не помнишь, Эдвард?
— Да, — выдохнул он, ложась рядом. — Но я пытался забыть, Касс.
Продолжай он думать о ней, вспоминать о том дне и пещере на берегу, наверняка бы сошел с ума.
Эдвард впился взглядом в нежные груди с шелковистыми розовыми сосками и непроизвольно сглотнул. При одной мысли о графе Клер, касавшемся этого роскошного тела, владевшего им, в глазах темнело от бешенства.
Заметив, как заледенели карие глаза, Касси нерешительно дотронулась до него, и Эдвард со вздохом прильнул к ее губам, сознавая, что хотя Касси больше не девственна, он должен обращаться с ней так же бережно, как в тот далекий день на берегу. Гладя ее упругую плоть, он не мог не вспоминать о человеке, укравшем ее невинность, тоже ласкавшем это тело по праву хозяина, владельца, собственника. И Эдвард против воли снова подумал о бесконечных наполненных болью днях, горестных ночах, жестокости судьбы. Мучительное, невыносимое одиночество заживо пожирало Эдварда. Касси покинула его, и жизнь потеряла смысл.
Его язык раздвинул ее губы, проникая внутрь, и Эдвард лег на нее, ощущая под собой мягкое податливое белое тело. Касси оцепенела от стыда и смущения. Всякий раз, представляя эти мгновения с Эдвардом, она вспоминала только его нежность и доброту.
«Ты любишь меня, — хотелось ей кричать. — Почему же так груб со мной?!»
Он припал губами к ее груди. Касси слышала его прерывистое, тяжелое дыхание и понимала: он хочет ее, хочет так сильно, что сама она, ее чувства не имеют для него ни малейшего значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Через четверть часа он снова появился в сопровождении Уилла. Оба несли ведра с горячей водой.
— В спальне есть сидячая ванна, — сообщил Эдвард, отводя глаза.
Касси обязательно улыбнулась бы его очевидному замешательству, не нервничай она сама так сильно. Поднявшись, она последовала за ним в спальню, маленькую, квадратную, тоже очень просто обставленную комнатку, и заметила, что Эдвард украдкой поглядывает на кровать. Касси подошла к ванне.
— По-моему, ты в ней не помещаешься, Эдвард.
— Напротив, — сухо пробормотал он. — Я пока оставлю тебя, Касс. Если что-нибудь понадобится, позови.
— Спасибо, вряд ли.
Эдвард проводил Уилла, и, усевшись в свое любимое кресло с высокой спинкой красного дерева и широкими деревянными подлокотниками, запрокинул голову и закрыл глаза.
Всякий раз, когда он пытался увидеть события прошедшего дня в спокойном, разумном свете, пульсирующая боль в чреслах мгновенно пробуждала к жизни его плоть. Касси у него в спальне, обнаженная!
Эдвард нахмурился при виде плотного бугра, распиравшего лосины, и с сомнением оглядел неудобный жесткий диван. Вероятно, он и будет служить ему кроватью до того, как они поженятся.
Представив, с какой просьбой он обратится к единственному известному ему священнику англиканской церкви, Эдвард покачал головой. Краснолицый толстяк мистер Денвере никогда не мог держать язык за зубами Ярость, необузданная и свирепая, овладела им при мысли о графе Клер и словно ледяной водой погасила огонь страсти.
— Грязный ублюдок, — процедил Эдвард сквозь стиснутые зубы. Он прикончил бы негодяя, не задумываясь, лишь за то, что тот изнасиловал любую английскую дворянку. Но именно Касси стала его жертвой, и все эти долгие месяцы, когда Эдвард считал ее погибшей, граф принуждал ее ложиться с ним в постель!
Эдвард поднялся и медленно снял мундир и сапоги. Они с Касси весь вечер проговорили о чем угодно, старательно избегая болезненных тем. Эдвард улыбнулся, вспомнив, как задорно смеялась Касси, совсем как в прежние времена. Однако он крайне мало узнал о том, как она жила последние несколько месяцев. Касси совсем не упоминала о графе, а Эдвард из деликатности не расспрашивал.
— Эдвард, — тихо окликнула Касси. Эдвард поспешно обернулся. Она стояла в дверях спальни, одетая в легкий муслиновый пеньюар. У Эдварда перехватило дыхание. В эту минуту Касси была невероятно, неотразимо прекрасна, точь-в-точь как тот идеальный образ, который он хранил в душе все эти бесконечные дни и ночи одиночества. Эдвард с трудом подавил порыв броситься к ней и сжать в объятиях.
— Надеюсь, тебе удалось вымыться, хотя ванна действительно мала? — осведомился он, стараясь говорить как можно спокойнее. Касси поняла, что он едва сдерживается, и улыбнулась. К величайшему смущению Эдварда, плоть его мгновенно отозвалась.
— Вода все еще теплая, Эдвард. Хочешь, я потру тебе спину?
— Касси, ради Бога!
Касси опустила глаза под его перепуганным взором и тихо всхлипнула, закрыв лицо ладонями. Эдвард, бесшумно ступая, подошел к ней и прижал к себе, хотя девушка по-прежнему не отнимала рук от лица.
— Пожалуйста, не плачь, любимая.
Он прижался щекой к шелковистым волосам, наслаждаясь легким ароматом сандалового дерева, и, почувствовав, как велико напряжение Касси, как неподатливо ее тело, попытался успокоить девушку, что-то тихо забормотав ей на ухо.
— Больше никто не посмеет обидеть тебя. Касс, клянусь. Ты в безопасности, и на сей раз я сумею тебя защитить.
Касси опустила руки и безмолвно подняла лицо. Отныне ни один человек в мире не сможет ее защитить.
Тебе не удастся уберечь меня от меня самой, Эдвард.
— Ты даже в слезах прекрасна, — хрипло прошептал он, осторожно смахивая слезы с ее щек.
— Прости, Эдвард, не в моих привычках быть такой плаксой. — Руки девушки скользнули по его плечам, обвили шею. — Пожалуйста, останься со мной сегодня.
Эдвард взглянул в синие глаза и понял, что безвозвратно пропал.
— Если ты хочешь, Касси.
Я должна хотеть именно этого.
— Да…
— В таком случае мы опередим священника на несколько дней.
Эдвард подхватил ее на руки и бережно уложил в постель. Касси утонула в мягкой пуховой перине и весело рассмеялась.
— Боюсь, дорогой, мы будем барахтаться здесь, как в море!
Но у Эдварда хватило сил лишь на слабую ответную улыбку. Он сбрасывал с себя одежду с быстротой, которая повергла бы в изумление его денщика Грумена.
Девушка неотрывно наблюдала за ним. Эдвард, более худощавый, чем граф, обладал, однако, жилистым, выносливым телом, натренированным годами военной службы. Девушка поспешно отвела глаза от гордо вздымавшегося из поросли волос внизу живота могучего отростка и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы.
Не будь дурочкой, Касси. Наконец, твоя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты с Эдвардом. Именно он предназначен тебе в мужья.
Касси перевела взгляд на его лицо и протянула руки.
— Позволь мне снять с тебя пеньюар, Касси. На мгновение зажмурившись, она рывком развязала пояс и ощутила прикосновение рук Эдварда, стягивающих пеньюар с ее плеч.
— Боже, — с трудом выговорил он, — как ты прекрасна!
— Ты уже видел меня.., такой, не помнишь, Эдвард?
— Да, — выдохнул он, ложась рядом. — Но я пытался забыть, Касс.
Продолжай он думать о ней, вспоминать о том дне и пещере на берегу, наверняка бы сошел с ума.
Эдвард впился взглядом в нежные груди с шелковистыми розовыми сосками и непроизвольно сглотнул. При одной мысли о графе Клер, касавшемся этого роскошного тела, владевшего им, в глазах темнело от бешенства.
Заметив, как заледенели карие глаза, Касси нерешительно дотронулась до него, и Эдвард со вздохом прильнул к ее губам, сознавая, что хотя Касси больше не девственна, он должен обращаться с ней так же бережно, как в тот далекий день на берегу. Гладя ее упругую плоть, он не мог не вспоминать о человеке, укравшем ее невинность, тоже ласкавшем это тело по праву хозяина, владельца, собственника. И Эдвард против воли снова подумал о бесконечных наполненных болью днях, горестных ночах, жестокости судьбы. Мучительное, невыносимое одиночество заживо пожирало Эдварда. Касси покинула его, и жизнь потеряла смысл.
Его язык раздвинул ее губы, проникая внутрь, и Эдвард лег на нее, ощущая под собой мягкое податливое белое тело. Касси оцепенела от стыда и смущения. Всякий раз, представляя эти мгновения с Эдвардом, она вспоминала только его нежность и доброту.
«Ты любишь меня, — хотелось ей кричать. — Почему же так груб со мной?!»
Он припал губами к ее груди. Касси слышала его прерывистое, тяжелое дыхание и понимала: он хочет ее, хочет так сильно, что сама она, ее чувства не имеют для него ни малейшего значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108