– Я... э... нет.
– Я надеюсь, что знаю тебя достаточно хорошо, чтобы думать, что ты мог сделать предложение сразу двум женщинам. Во всяком случае, намеренно.
– Правильно. – Он немного смутился. – Тогда что...
– Ты знаешь, почему ты решил сделать мне предложение?
– О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Так знаешь? – Она уже спрашивала его об этом раньше, и он не ответил.
– Конечно, знаю. Потому что... – Он запнулся, не зная, очевидно, что сказать.
Она заморгала, чтобы не дать пролиться слезам.
– Я не хочу тебя видеть.
– Что с тобой?
– Со мной – ничего. Я, по крайней мере, знаю, почему приняла твое предложение. А ты... Ты даже не задумался, почему ты его сделал.
– Тогда скажи мне, что тебе кажется таким важным. Ты же всегда знаешь, что лучше для других, а теперь ты знаешь и то, что у других на уме. Так скажи мне, скажи, Гиацинта... – В его голосе было столько яда, что она вздрогнула.
– Ты это сделал... ты сделал мне предложение... из-за него.
Гарет смотрел на нее, и было видно, что он не понимает, о чем она говорит.
– Из-за своего отца. – Она крикнула бы это громко, если бы не боялась перебудить весь дом.
– О, ради Бога, неужели ты так думаешь? Это не имеет к нему никакого отношения. – Гарет разозлился. Как это могло прийти ей в голову? – Он ничего для меня не значит.
Она покачала головой:
– Ты себя обманываешь, Гарет. Все, что ты делаешь, ты делаешь из-за него. Я этого не понимала до того, как услышала это от него, но это правда.
– Ты веришь его слову, а не моему?
– Дело не в слове, а в том, что так оно и есть на самом деле. А ты... ты попросил меня выйти за тебя замуж, потому что хотел доказать ему, что ты можешь. А ко мне это не имело никакого отношения.
– Неправда.
– Разве? – Она улыбнулась, но ее лицо оставалось грустным, почти отрешенным. – Я знаю, что ты не стал бы делать мне предложения, если бы знал, что уже обещал другой женщине жениться на ней. Но я также знаю, что ты сделаешь все, чтобы посрамить своего отца. Включая женитьбу на мне.
Он медленно покачал головой.
– Ты все поняла неправильно, – сказал он, но внутри его уверенность постепенно таяла. Он не раз представлял себе – и с ликованием в душе – что отец просто позеленеет, когда узнает о его удачной женитьбе. И ему это понравилось. Понравилось, что в шахматной игре между ним и лордом Сент-Клером он наконец-то сделал убийственный ход.
Но разве поэтому он сделал Гиацинте предложение? Были сотни разных причин... Все было так сложно. Она ему нравилась. Разве это не важно? Ему даже понравилась ее семья. И Гиацинта любила его бабушку. Не может же он жениться на женщине, которая не сможет поладить с леди Данбери.
А потом... Он хотел ее. С такой силой, что просто задыхался от страсти.
Жениться на Гиацинте было разумно.
Вот оно, именно так надо все сформулировать. Надо, чтобы она его поняла. Она поймет, она же не дурочка. Это же Гиацинта!
Он должен все исправить.
– Если ты взглянешь на это разумно...
– Я и гляжу разумно, – прервала она его, прежде чем он успел закончить свою мысль. – Если бы я не была так чертовски разумна, я бы отказалась от твоего предложения. – Она стиснула зубы и сглотнула.
«Бог мой, она сейчас заплачет», – подумал Гарет.
– Еще два часа назад я знала, что делала. Я знала, что это означало и что это неизбежно. – У нее задрожала нижняя губа, и, отвернувшись, она добавила: – Я только не ждала, что пожалею об этом.
Его словно ударили. Он не хотел причинять ей боль. Он не был уверен, не переигрывает ли она, но он сделал ей больно, это он понял. Самое поразительное было то, что и ему было больно.
Они стояли друг против друга и молчали. Гарет хотел было что-то сказать – наверное, должен был что-то сказать, но не находил слов.
– Тебе знакомо такое чувство, будто ты пешка в чьих-то руках? – спросила Гиацинта.
– Да, – шепотом ответил он.
– Тогда ты поймешь, почему я прошу тебя уйти.
В нем шевельнулось что-то примитивное, первобытное, и ему захотелось схватить ее и заставить понять. Не важно как – своими словами или своим телом, просто заставить ее понять. Но было и что-то другое – чувство печали и одиночества. И он знал, что если останется и попытается заставить ее понять его, ему это не удастся.
И тогда он ее потеряет.
– Мы обсудим это позже, – кивнул Гарет. Она промолчала.
Он подошел к окну. Выходить таким образом было немного нелепо, но какая разница?
– А эта Мэри, – услышал он за спиной ее голос, – я уверена, что эту проблему, какой бы она ни была, можно решить. Если будет необходимо, моя семья заплатит ей.
Она пыталась взять под контроль свои чувства, заглушить боль тем, что будет думать о практической стороне дела. Гарету была знакома эта тактика, в прошлом он прибегал к ней бесчисленное множество раз.
Он обернулся.
– Она дочь герцога Роутена.
– О! Это меняет дело, но если это было давно...
– Очень давно.
– Эта помолвка явилась причиной вашего с отцом отчуждения?
– Ты что-то задаешь слишком много вопросов. Ты же потребовала, чтобы я ушел.
– Я собираюсь за тебя замуж, и в конце концов я научусь молчать.
– Я на это надеюсь. – С этими словами он перенес ногу через подоконник. Когда он приземлился, то посмотрел вверх в надежде увидеть ее в последний раз. Достаточным был даже ее силуэт или просто тень за занавеской.
Но в окне никого не было.
Глава 17
Время чая в доме номер пять. Гиацинта сидит в гостиной – одна со своей матерью , что всегда опасно , если тебе есть что скрывать.
– Мистера Сент-Клера нет в городе?
Гиацинта подняла взгляд с довольно неряшливого вышивания.
– Не думаю. А почему ты спрашиваешь?
– Он не заезжал к нам уже несколько дней. – Леди Бриджертон еле заметно поджала губы.
– По-моему, ему надо уладить дела с какой-то своей собственностью в Уилтшире. – Гиацинта постаралась говорить как можно небрежнее.
Это, конечно, была ложь. Гиацинта была почти уверена, что у него нет никакой собственности, ни в Уилтшире, ни где-либо еще. Если повезет, ее мать отвлечется на что-либо другое, прежде чем начнет расспрашивать о несуществующих поместьях Гарета.
– Понимаю, – пробормотала Вайолет. Гиацинта воткнула иголку в вышивание с несколько большей силой, чем это было необходимо, и посмотрела на свою работу с отвращением. Рукодельницей она была никудышной. У нее не хватало ни терпения, ни необходимого умения, но она всегда держала в гостиной пяльцы: никогда не знаешь, не потребуется ли приемлемого отвлечения от неприятного разговора.
В течение многих лет это срабатывало. Но сейчас, когда Гиацинта оставалась единственной незамужней дочерью семьи Бриджертонов, живущей дома, пятичасовой чай она всегда проводила в обществе матери. К сожалению, сегодня трюк с вышиванием не прошел.
– Возникли какие-то проблемы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60