Дверь спальни была закрыта, в коридоре — ни души. Большая комната — та, от которой Алиса отказалась, — была темной и пустой. Из их спальни долетел короткий гортанный звук, а вслед за ним — резкий треск ломающегося дерева. Он поднял меч и ногой распахнул дверь.
Она была одна — стояла в углу, а у ног ее валялись обломки светлого дерева и клочки шелковой материи. По тонким серебряным полоскам, еще дрожавшим на разбитом основании, Фортебрас узнал шкатулку королевы Элеаноры. Королевские подарки для Алисы — шелковая вуаль и широкая золотая лента — лежали порванные и скомканные среди кедровых щепок.
Она взглянула на Раймона. В ее блестевших от слез глазах горела ненависть.
— Как вы посмели это сделать? Как вы могли?! Затылок Раймона опахнули холодные крылья страха. Его жена не просто расстроена. Это не просто угрызения совести. Это…
Она смотрела на его меч широко раскрытыми глазами.
— При всей моей вине я не заслужила такой жестокой пытки. Воспользуйтесь своим оружием — положите конец этой игре!
Это безумие. Да-да, безумие…
В эту минуту Раймона не волновала судьба сокровищ королевы Элеаноры, даже если бы его жена бросила их в море. Главное, что дьявольский «утренний подарок» королевы поверг Алису в смертельный ужас.
Он опустил меч и положил его на кровать.
— Про какую пытку вы говорите? — Он медленно пошел к ней, голос его был тихим и вкрадчивым. — Это… это свадебный подарок, который прислала вам королева.
Она отступила назад.
— Свадебный подарок? Нет, это не так, я знаю! И вы тоже знаете.
За его спиной послышались голоса, топот сапог и звон стали. По лестнице поднималась целая толпа. Неверс первым подбежал к Раймону.
— Милорд, — начал он, тяжело дыша, — я слышал…
— Оставьте нас! — прорычал Раймон.
— Что?..
Воины убрали свои мечи в ножны. Молодой Эрик шагнул назад, оттаскивая Неверса за руку.
— Уйдем. Милорд сказал… Женщины-служанки протиснулись мимо управляющего, пытаясь заглянуть в спальню.
Не спуская глаз с Алисы, Раймон захлопнул дверь перед носом у Неверса и любопытных горничных, отгородившись от их вопросов.
Он обошел испорченную вуаль.
— Вы сами нашли этот подарок, а королева хотела, чтобы я его вам вручил. И сказал, что эта шкатулка очень похожа на ту, которую ваша матушка привезла из Солсбери по поручению королевы.
Алиса сделала быстрый вздох и задрожала. Раймон взял ее за руку и потянул к скамье.
— Сядьте, — сказал он, — и послушайте.
— Значит, это не та…
— Нет, это не та шкатулка, которую взяла на хранение ваша матушка. Откуда у меня могла быть та? Это ее копия.
Она сцепила пальцы до белизны, стиснув их в один кулак.
— И вы должны были показать ее мне и посмотреть…
— Не узнаете ли вы ее. По-моему, нам надо согласиться, что вы ее узнали.
Она закатила глаза.
— Черт бы вас побрал, Раймон де Базен! Черт бы вас побрал…
Он опустился перед ней на колени, не смея коснуться ее хрупких рук.
— Послушайте, Алиса. Скажите мне правду. Ваша мать сохранила шкатулку? Или ей пришлось продать драгоценности?
Алиса покачала головой.
— Они у вас?
— Нет, милорд! — Ее ответ был криком боли. Раймон заставил себя говорить спокойно:
— Если сокровища пропали, Алиса, я так и передам королеве. Я скажу ей, что вы ничего про них не знали, что мы искали их и не нашли. Это было много лет назад, Алиса. Ваши родители уже умерли. Вас нельзя осуждать.
— Она рассердится.
— Пусть. Когда в последний раз она посылала весточку вашим родителям?
На лице Алисы отразилось искреннее недоумение.
— Весточку? Она никогда не посылала сюда весточки. Это было бы слишком опасно.
Ее слова лишь усилили его замешательство.
— Кто сказал, что это опасно?
— Моя мать.
— Вот уже несколько лет короля Генриха нет на свете. Какая опасность могла грозить королеве Элеаноре, если бы после смерти мужа она прислала своих людей за драгоценностями? Значит, королева не писала вашим родителям, освободившись из заточения в Солсбери?
— Нет, но…
— Что «но»?
— Они ездили к ней, когда умер король — когда она освободилась. Они были в Виндзоре.
О Господи! Неужели Элеанора забрала свои драгоценности и забыла про них? Может, престарелая королева, которая повелевала жизнями подданных короля Ричарда, впала в беспамятство и весь этот клубок лжи и интриг — всего лишь результат ее старческого слабоумия? Раймон понизил голос до шепота:
— И отдали ей шкатулку?
Он видел, как она замялась, точно борясь с искушением согласиться.
— Нет, — наконец проговорила Алиса. — Они ее не застали. Вы должны это знать: она уехала во Францию вместе с королем Ричардом смотреть армию, которую собрал ее сын. Мои родители вернулись в Морстон.
— А шкатулка?
Она покачала головой.
— Алиса!
— Не знаю. С тех пор я ее не видела. Хотите, поклянусь?
Судя по ее отчаянному виду, она готова была поклясться, что драгоценности лежат на дне океана, лишь бы положить конец его вопросам. А потом отправиться туда следом за ними, как только представится возможность.
— Нет, — сказал Раймон, — я вам верю.
Он видел, что женщина больше не выдержит, и не собирался опять толкать ее на грань безумия, выполняя волю королевы Элеаноры.
— Что вы будете делать?
— Обыщу Морстон. Если я найду сокровища, королева Элеанора выкупит на них короля Ричарда.
— А если не найдете?
— Ну что ж — тогда ничего не поделаешь.
— Она отберет ваши земли?
Раймон поморщился. Да, именно этого он и боялся. Его жена попала в самую точку. Он встал, увлекая ее за собой.
— Нет, Алиса. Она не отберет у меня земли — во всяком случае, сейчас. Ведь ей придется публично объяснить причину такого поступка. Она оставит мне земли на время… а может, навсегда. Королева Элеанора — женщина, Алиса. Она может забыть о своем недовольстве. А если и не забудет… все равно ей осталось гневаться не так уж много лет.
— Моя мать ее любила, Раймон. Она говорила, что королева никогда не забудет ее преданности.
И та же самая королева бросила верную ей женщину умирать нищей и голодной в лачуге на краю света. Раймон взял жену за руку.
— Алиса, выбросьте из головы эти проклятые драгоценности. Я постараюсь их найти и улажу вопрос с королевой. Это не ваша забота. Не надо волноваться.
Она опустила глаза.
— Вы не знаете… — Алиса оттолкнула его от себя. Он не выпустил ее руки.
— Чего я не знаю, Алиса? Она судорожно вздохнула:
— Вы не знаете… какое бремя на себя взвалили, связавшись со мной.
— Вы моя жена, — Раймон начал гладить малиновый льняной рукав, — и если это бремя, то очень приятное.
«А что касается вас, миледи, то единственным бременем, которое вам придется носить, начиная с этого дня, будут мои сыновья», — мысленно добавил он.
Она покраснела, точно услышала его мысли, но взгляд ее остался тревожным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89