Усилием воли Алиса заставила себя не обернуться к монастырю и солдатам, которые сошли с дороги в поисках своего господина. Они не успеют им помочь, но, увидев их, де Рансон может испугаться и нанести удар раньше времени.
— Я ничего не скажу, — согласился Раймон. — Положи меч.
— Поклянись, Фортебрас! -Я…
Де Рансон полоснул мечом по незащищенным глазам Раймона.
Вернее, по тому месту, где должен был стоять Раймон.
Раймон Фортебрас взмахнул мечом и отрубил руку де Рансона. Но тот не почувствовал боли. И не почувствовал, как Фортебрас выдернул свою потаскуху Мирбо из другой его руки.
В пылу яростной схватки он почувствовал лишь, как Раймон Фортебрас нанес ему последний удар, проткнув мечом монашескую сутану и пронзив сердце отчаявшегося изгоя.
Глава 23
Алиса не помнила, как вернулась в монастырскую постель, отмывшись от крови де Рансона и черной садовой земли. Весь остаток ночи Раймон провел с ней, утешая словами и объятиями.
Она много раз пыталась заговорить о де Рансоне, но Раймон пресекал эти разговоры. Он запер на засов дверь спальни, отгородившись от взволнованных голосов, которые гулко звучали в темном каменном коридоре, и велел не беспокоить их до утра.
И все-таки ей не спалось. Прошло уже много времени после того, как Раймон отпустил из спальни своих воинов и собственноручно смазал и перевязал царапины, оставленные де Рансоном на ее горле, а она никак не могла заснуть.
Ножевые ранения были неглубокими, они скоро заживут. А синяки на шее стали страшными, судя по тому, как скривился Ален, который похозяйничал в монастырском лазарете и принес ей медового вина.
Раймон развел огонь в маленьком камине, но отказался принести свечи и заявил, что не нашел в ее сумке зеркальца из полированной стали. Зато у нее были фляжка с медовой настойкой на травах для исцеления больного горла и муж, который ловил каждый ее вздох и развлекал рассказами про Нормандию, про строгую красоту крепости его отца в Базене.
На лице Раймона нельзя было разглядеть никакого страха перед гневом королевы. Однако он упорно говорил о поездке на восток и не заикался о том, чтобы вернуться на запад, в Кернстоу.
Алиса попыталась привстать.
— Эмма… — прошептала она.
Он вновь уложил жену на подушку и тронул рукой ее лоб.
— Ей ничего не грозит. Засыпай, Алиса. Она потрясла головой.
— Королева…
— Эмме ничего не грозит, — повторил Раймон. — Она и Хьюго будут в Нормандии, в Базене, задолго до нашего приезда. — Он ласково приложил палец к ее губам, заставив молчать. — Мы с Хьюго договорились, что если к концу жатвы от меня не будет вестей, то он увезет Эмму на юг, к морю, и оплатит путь до Нормандии.
Он подтянул одеяло к ее подбородку и разгладил складки на льняном пододеяльнике.
— Даже если нам не удастся мирно договориться с королевой и придется искать убежище, за Хьюго и Эмму можно не волноваться.
Алиса закрыла глаза. Раймон знал, давно знал то, чего она так страшилась: им предстояло ехать в Кентербери, к его братьям, а оттуда морем в Нормандию, под защиту его родных. Но, уехав туда, они уже не смогут вернуться в Англию, в Кернстоу, до тех пор, пока жива королева Элеанора. А может, и дольше.
Если завтра они явятся в Виндзор и повинятся перед королевой в смерти де Рансона, то принц Иоанн, узнав, что погиб его вассал, может при желании совершить тихое, но окончательное возмездие. А его мать, королева Элеанора, не будет препятствовать сыну. Заставив Раймона де Базена и его жену замолчать навеки, она обеспечит сохранность своим тайнам.
Когда она открыла глаза, луна уже зашла. Раймон по-прежнему сидел на скамье, которую придвинул к кровати. Алиса повернулась на бок.
— Пожалуйста, лягте рядом и поспите, — прошептала она. Раймон взглянул на темное окно.
— До рассвета остался всего час.
— Тогда поговорите со мной, пока не пришли нас будить.
Он подсел к ней поближе и оперся спиной о каменную стену.
— Не напрягайте голос. Мне многое надо вам сказать. Отдыхайте и слушайте, Алиса.
— Вы будете говорить про де Рансона? — спросила она.
— Про де Рансона, — подтвердил он, — и не только. Есть вещи похуже. — Он взял руку жены и начал ласково поглаживать ее ладонь. — Де Рансон был не самой большой угрозой, с которой мы столкнулись в Виндзоре. Тихо… — предупредил он, — я все сейчас расскажу. Простите меня, Алиса, за то, что держал вас в неведении. Но я не стал говорить, какое сокровище мы привезли в королевской шкатулке, потому что не хотел подвергать вас опасности со стороны Элеаноры Плантагенет. Уверяю вас, это было бы пострашнее, чем то, что случилось сегодня ночью.
— Но как…
— Кольцо. Тот уродливый серебряный перстень с надписью на камне. Я видел такие надписи в Палестине, на кинжалах, которые находили у мертвых ассассинов.
— Ассассины… это сарацинские убийцы?
— Это религиозная секта. Посланные на задание своим главарем, ассассины добиваются цели любой ценой. Если им не удается убить свою жертву, то они сами принимают смерть.
Алиса притронулась к рубахе Раймона в том месте, где скрывался шрам от кинжала.
— Это сделали ассассины? Он накрыл ее руку своей. -Да.
Она судорожно вздохнула:
— Зачем же Элеаноре… Раймон покачал головой:
— Не знаю. Перстень, который мы ей привезли, — это знак обязательства. Ассассины должны подчиниться воле того, на ком надето такое кольцо. Она может испросить у них одну услугу — скорее всего убийство. Или что-то другое. Королева Элеанора сказала, что шкатулка поможет ей освободить из плена короля Ричарда. Теперь я понимаю, что ее интересовал только этот перстень.
Алиса содрогнулась.
— Каким образом она…
— Будем надеяться, — перебил Раймон, — что нам никогда не придется узнать, как она им распорядится.
Алиса приподнялась на постели и села рядом с ним.
— Она знает, что вы распознали надпись на кольце?
— Она знала об этом заранее. Я провел в Палестине два долгих года на службе у короля Ричарда.
— Не понимаю, зачем посылать человека, который все знает?
Впервые за два дня в улыбке Раймона не было горечи.
— Вы жалеете о том, что она прислала вам в мужья бывалого рыцаря, израненного в боях на Святой земле?
Смеяться было больно. Алиса приложила пальцы к его губам.
— Ответьте мне.
Он поцеловал ее руку.
— По-видимому, она долго думала, прежде чем сделать выбор. Человек, который не видел ценности в этом кольце, мог отнестись к нему небрежно. А тот, кто знал эту надпись, мог воспользоваться перстнем сам или отдать его принцу Иоанну, который, в свою очередь, мог использовать его против короля Ричарда и его матери, обвинив их в сговоре с сарацинскими дьяволами.
Алиса закрыла глаза.
— Она вам доверяла. Доверие королевы — проклятие. Раймон продолжал улыбаться:
— Вы мыслите, как мой отец, Алиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89