Когда Каролин подхватила корь, Синтия только один раз взглянула на сестрицу и, разревевшись, бросилась прочь от ее постельки и заперлась в детской.
Однако назвать подобное поведение проявлением черствости натуры Каролин не могла. С теми, кто был некрасив и отличался от нормальных людей, Синтия никогда не обращалась жестоко. Каролин считала, что негативные эмоции Синтии сглаживались и приглушались всеобщей любовью к ней. Но теперь у бедняжки был свой ребенок, к тому же больной ребенок. Каролин вполне могла помыслить, что после родов сестра неделями лежала в кровати, не в силах подавить отвращение и ужас перед собственным дитятей. Она даже могла представить себе полный отказ от ребенка. Несмотря на то что дочь была плоть от плоти Синтии, последняя не располагала ни силами, ни мужеством для того, чтобы взять на себя заботу о существе, один вид которого был столь отвратителен.
— Ты была здесь, когда Синтия родила… Лорел? — Поколебавшись, Каролин уверенно выговорила имя ребенка. Все-таки этот человечек был ее племянницей.
— О да! Она хотела, чтобы я была рядом с самого начала и могла заботиться о младенце. Сейчас, конечно же, уже совершенно ясно, что нянька будет нужна Лорел до конца ее жизни. Она никогда не сможет заботиться о себе самостоятельно. Ей уже шесть лет, но она совершенно не умеет обслужить себя.
— А разговаривать она умеет? А ходить?
— Она начала ходить, когда ей было уже почти четыре года. Правда, сейчас она справляется с этим вполне прилично. Конечно, мне, точно наседке, приходится не спускать глаз с нее, ведь она может преспокойно сунуть руку в огонь или сделать что-нибудь еще в таком же духе.
Она издает некоторые звуки, но назвать их речью никак нельзя. Она начинает шуметь, когда голодна. А когда видит папашу, то производит и вовсе ни с чем не сравнимые звуки.
— Понятно.
Каролин переполняли противоречивые чувства. Ей было бесконечно жаль Синтию, но все-таки, как и ранее, когда сестра проявляла слабость, она испытывала раздражение. Каролин радовалась тому, что сделалась теткой, но боялась, что, увидев племянницу, она почувствует к ней отвращение.
— Я… я хочу ее видеть, Бонни. Девочка уже в постели?
— Нет. Я собиралась уложить ее, но тут явилась мисс Присцилла и сказала, что вы хотите видеть меня.
— Тогда отведи меня к Лорел, пожалуйста.
— Вы в самом деле хотите этого, мисс Каролин? Вы можете зайти к ней на минуточку, конечно. Но вам вовсе не обязательно видеть ее. Никто не сочтет подобное поведение странным. Мисс Синтия редко ее навещала, только когда ее вынуждали его светлость.
Каролин напряженно улыбнулась. Похоже, с Бонни у нее опять будут проблемы. Нянины речи раздражали ее.
— Прекрати, Бонни. Меня нельзя назвать робкой или излишне впечатлительной. Лорел — моя племянница, и я хочу видеть ее!
Бонни поджала губы.
— Да, мисс.
Детская располагалась на третьем этаже. Бонни вела Каролин по извилистым коридорам. Двери всех попадавшихся по пути комнат были закрыты, в силу чего помещение казалось мрачным и навевало мысли о призраках. Наконец Бонни распахнула дверь в игровую. Фарфоровые куклы и прочие многочисленные игрушки рядами выстроились на полках. По всему было видно, что денег на обстановку не пожалели. Дверь в противоположной стене вела в спальню девочки. Эта спальня была выполнена в бело-розовых тонах. Кровать оказалась обычного размера, но с высокими боковыми стенками, точно колыбель. Она представляла собой странное зрелище и несмотря на свою белую отделку очень напоминала гроб. Каролин содрогнулась.
Она увидела Лорел сразу, как только вошла в комнату. Ребенок сидел в углу на кресле-качалке. На девочке было длинное белое платье, рукава, подол и вырез которого украшала оторочка из рюшей. В одной руке она сжимала маленькое вязаное одеяло, большой палец другой руки был надежно устроен во рту. Из глаз Каролин брызнули слезы. Лорел отнюдь не выглядела уродом и даже дурнушкой… скорее наоборот. Джейсона напоминали только ее угольно-черные волосы. Васильково-синие глаза, изящный изгиб бровей, нежная кожа цвета слоновой кости, отчасти короткая верхняя губка — все это девочка, несомненно, унаследовала от матери. Ее можно было бы назвать точной копией как Синтии, так и Каролин в их детстве, если бы не рассеянное выражение лица и отсутствующий взгляд. Снизу вверх посмотрела Лорел на Каролин и мило улыбнулась. Каролин тоже улыбнулась в ответ. Она не сводила с нее глаз. Ей сильно хотелось схватить девочку и прижать ее к себе.
— Здравствуй, Лорел.
Девочка разинула рот и издала некий звук вроде «мог». Каролин почувствовала, как потихоньку впадает в глубокую печаль. Она подошла к ребенку и присела на корточки. Глаза Лорел расширились. Кажется, от удивления. Она потянула руку вперед и прикоснулась к роскошным золотисто-рыжим волосам Каролин.
— Нет, мисс Лорел, — заявила Бонни, делая шаг навстречу девочке, — не трогайте ее светлость!
Каролин махнула рукой, запрещая няньке вмешиваться во что-либо.
— Все в порядке. Я ничего не имею против. Продолжай, Лорел!
Однако Лорел отдернула руку сразу, как только Бонни заговорила.
— Продолжай же, Лорел, не бойся! — поощрительно улыбнулась Каролин.
Девочка успокоилась. Пальцы ее пробежали по распущенным волосам Каролин, потом прикоснулись к блестящему шелку пеньюара и кремовой коже на щеке. Горло Каролин от боли сжало. Она осторожно, стараясь не напугать ребенка, обвила его руками. Лорел нисколько не удивилась ласке. Напротив, она также обвила шею Каролин и крепко стиснула ее. По щекам самозваной матери потекли слезы жалости, печали и любви.
Через минуту она отпустила Лорел, встала и взяла дитя за руку.
— Хочешь, я тебя покачаю немного? Я вижу, ты совсем уже спишь!
Они прошли мимо Бонни, которая стояла, скрестив на груди руки и всем своим видом выражая негодование и полное неприятие происходящего.
— Все чудесно, мисс. Только девочка не привыкла к тому, чтобы Синтия укладывала ее.
— Но я не думаю, что она стала бы возражать против этого, да? Мне хочется сделать это самой!
Бонни пожала плечами и вышла вон. Каролин села в кресло-качалку около детской кроватки и посадила Лорел на колени к себе. Девочка доверчиво прильнула к ее груди. Одна рука ее, по-прежнему сжав одеяло, повисла в воздухе, а палец другой вновь вложился в рот. Каролин принялась медленно раскачиваться, обнимая ребенка и время от времени гладя его длинные черные волосы. Дитя было прелестно. Как только Синтия могла не любить девочку? Доченька оказалась такой славной, она так обрадовалась мамочке! В ее облике не было ничего, что указывало бы на ее ненормальность. Если не считать пустого взгляда. Но такая мелочь не оттолкнула бы Синтию. Бонни говорила, что роды были сложными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Однако назвать подобное поведение проявлением черствости натуры Каролин не могла. С теми, кто был некрасив и отличался от нормальных людей, Синтия никогда не обращалась жестоко. Каролин считала, что негативные эмоции Синтии сглаживались и приглушались всеобщей любовью к ней. Но теперь у бедняжки был свой ребенок, к тому же больной ребенок. Каролин вполне могла помыслить, что после родов сестра неделями лежала в кровати, не в силах подавить отвращение и ужас перед собственным дитятей. Она даже могла представить себе полный отказ от ребенка. Несмотря на то что дочь была плоть от плоти Синтии, последняя не располагала ни силами, ни мужеством для того, чтобы взять на себя заботу о существе, один вид которого был столь отвратителен.
— Ты была здесь, когда Синтия родила… Лорел? — Поколебавшись, Каролин уверенно выговорила имя ребенка. Все-таки этот человечек был ее племянницей.
— О да! Она хотела, чтобы я была рядом с самого начала и могла заботиться о младенце. Сейчас, конечно же, уже совершенно ясно, что нянька будет нужна Лорел до конца ее жизни. Она никогда не сможет заботиться о себе самостоятельно. Ей уже шесть лет, но она совершенно не умеет обслужить себя.
— А разговаривать она умеет? А ходить?
— Она начала ходить, когда ей было уже почти четыре года. Правда, сейчас она справляется с этим вполне прилично. Конечно, мне, точно наседке, приходится не спускать глаз с нее, ведь она может преспокойно сунуть руку в огонь или сделать что-нибудь еще в таком же духе.
Она издает некоторые звуки, но назвать их речью никак нельзя. Она начинает шуметь, когда голодна. А когда видит папашу, то производит и вовсе ни с чем не сравнимые звуки.
— Понятно.
Каролин переполняли противоречивые чувства. Ей было бесконечно жаль Синтию, но все-таки, как и ранее, когда сестра проявляла слабость, она испытывала раздражение. Каролин радовалась тому, что сделалась теткой, но боялась, что, увидев племянницу, она почувствует к ней отвращение.
— Я… я хочу ее видеть, Бонни. Девочка уже в постели?
— Нет. Я собиралась уложить ее, но тут явилась мисс Присцилла и сказала, что вы хотите видеть меня.
— Тогда отведи меня к Лорел, пожалуйста.
— Вы в самом деле хотите этого, мисс Каролин? Вы можете зайти к ней на минуточку, конечно. Но вам вовсе не обязательно видеть ее. Никто не сочтет подобное поведение странным. Мисс Синтия редко ее навещала, только когда ее вынуждали его светлость.
Каролин напряженно улыбнулась. Похоже, с Бонни у нее опять будут проблемы. Нянины речи раздражали ее.
— Прекрати, Бонни. Меня нельзя назвать робкой или излишне впечатлительной. Лорел — моя племянница, и я хочу видеть ее!
Бонни поджала губы.
— Да, мисс.
Детская располагалась на третьем этаже. Бонни вела Каролин по извилистым коридорам. Двери всех попадавшихся по пути комнат были закрыты, в силу чего помещение казалось мрачным и навевало мысли о призраках. Наконец Бонни распахнула дверь в игровую. Фарфоровые куклы и прочие многочисленные игрушки рядами выстроились на полках. По всему было видно, что денег на обстановку не пожалели. Дверь в противоположной стене вела в спальню девочки. Эта спальня была выполнена в бело-розовых тонах. Кровать оказалась обычного размера, но с высокими боковыми стенками, точно колыбель. Она представляла собой странное зрелище и несмотря на свою белую отделку очень напоминала гроб. Каролин содрогнулась.
Она увидела Лорел сразу, как только вошла в комнату. Ребенок сидел в углу на кресле-качалке. На девочке было длинное белое платье, рукава, подол и вырез которого украшала оторочка из рюшей. В одной руке она сжимала маленькое вязаное одеяло, большой палец другой руки был надежно устроен во рту. Из глаз Каролин брызнули слезы. Лорел отнюдь не выглядела уродом и даже дурнушкой… скорее наоборот. Джейсона напоминали только ее угольно-черные волосы. Васильково-синие глаза, изящный изгиб бровей, нежная кожа цвета слоновой кости, отчасти короткая верхняя губка — все это девочка, несомненно, унаследовала от матери. Ее можно было бы назвать точной копией как Синтии, так и Каролин в их детстве, если бы не рассеянное выражение лица и отсутствующий взгляд. Снизу вверх посмотрела Лорел на Каролин и мило улыбнулась. Каролин тоже улыбнулась в ответ. Она не сводила с нее глаз. Ей сильно хотелось схватить девочку и прижать ее к себе.
— Здравствуй, Лорел.
Девочка разинула рот и издала некий звук вроде «мог». Каролин почувствовала, как потихоньку впадает в глубокую печаль. Она подошла к ребенку и присела на корточки. Глаза Лорел расширились. Кажется, от удивления. Она потянула руку вперед и прикоснулась к роскошным золотисто-рыжим волосам Каролин.
— Нет, мисс Лорел, — заявила Бонни, делая шаг навстречу девочке, — не трогайте ее светлость!
Каролин махнула рукой, запрещая няньке вмешиваться во что-либо.
— Все в порядке. Я ничего не имею против. Продолжай, Лорел!
Однако Лорел отдернула руку сразу, как только Бонни заговорила.
— Продолжай же, Лорел, не бойся! — поощрительно улыбнулась Каролин.
Девочка успокоилась. Пальцы ее пробежали по распущенным волосам Каролин, потом прикоснулись к блестящему шелку пеньюара и кремовой коже на щеке. Горло Каролин от боли сжало. Она осторожно, стараясь не напугать ребенка, обвила его руками. Лорел нисколько не удивилась ласке. Напротив, она также обвила шею Каролин и крепко стиснула ее. По щекам самозваной матери потекли слезы жалости, печали и любви.
Через минуту она отпустила Лорел, встала и взяла дитя за руку.
— Хочешь, я тебя покачаю немного? Я вижу, ты совсем уже спишь!
Они прошли мимо Бонни, которая стояла, скрестив на груди руки и всем своим видом выражая негодование и полное неприятие происходящего.
— Все чудесно, мисс. Только девочка не привыкла к тому, чтобы Синтия укладывала ее.
— Но я не думаю, что она стала бы возражать против этого, да? Мне хочется сделать это самой!
Бонни пожала плечами и вышла вон. Каролин села в кресло-качалку около детской кроватки и посадила Лорел на колени к себе. Девочка доверчиво прильнула к ее груди. Одна рука ее, по-прежнему сжав одеяло, повисла в воздухе, а палец другой вновь вложился в рот. Каролин принялась медленно раскачиваться, обнимая ребенка и время от времени гладя его длинные черные волосы. Дитя было прелестно. Как только Синтия могла не любить девочку? Доченька оказалась такой славной, она так обрадовалась мамочке! В ее облике не было ничего, что указывало бы на ее ненормальность. Если не считать пустого взгляда. Но такая мелочь не оттолкнула бы Синтию. Бонни говорила, что роды были сложными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87