У девушки появилось чувство, что жизнь медленно, но верно оставляет ее. Как препятствовать этому процессу, никто не знал. Безмолвные слезы катились из глаз несчастной. У нес даже не было сил, чтобы всхлипывать.
Бонни поставила у кровати Каролин раскладушку, чтобы быть рядом с госпожой не только днем, но и по ночам. А днем няня сидела в удобном кресле, также приставленном к кровати, и занималась либо шитьем, либо вязанием, а когда Каролин засыпала, то и сама укладывалась на свое неказистое ложе. Однажды вечером в дверь тихонько постучали.
Да, однажды вечером — так-таки и постучали! Каролин медленно разлепила отяжелевшие веки. В дверном проеме стоял Джейсон. Глаза у него от ужаса и изумления расширились.
— Боже милостивый! — воскликнул он, бросаясь к ее постели. — Что это с тобой стряслось?!
— Я… я неважно себя чувствую. Разве слуги не говорили тебе?
Каролин с удовольствием смотрела на склонившееся над ней лицо Джейсона, дышавшее силой и здоровьем.
— Они сказали мне, что последние дни ты по причине ухудшения погоды недомогаешь, но я и помыслить не мог, что до такой степени. Ты серьезно больна, а я подумал, что у тебя просто слабость или мигрень…
Каролин устало закрыла глаза. Итак, недомогания собственной жены никогда не беспокоили его, он даже не заглядывал проведать ее. Видимо, Джейсон почувствовал облегчение, поняв, что супруга не может теперь выходить из этой комнаты: так он реже будет встречаться с ней.
— Синтия, но почему ты не сказала мне? Почему ты никого из слуг не прислала с запиской?
— А почему ты сам не навестил меня? — осведомилась Каролин, но из-за ее срывающегося голоса слова получились скорее жалкими, нежели вызывающими.
Джейсон стремительно повернулся к Бонни и приказал:
— Найди немедленно Броддаса и вели ему отправить лучшего наездника к доктору Хейвуду. Нет, подожди, я сам. Ты останешься с Синтией. Никто из парней с конюшни не сможет доскакать так быстро, как я… Синди, милая, я вернусь с доктором так быстро, как только смогу!
Каролин кивнула, пораженная тем, что от проявленной Джейсоном заботы комок подкатился к ее горлу. На лице Сомервилла появилось странное выражение, и он тотчас же смахнул рукой скупую слезу.
Прошло более двух часов, прежде чем Джейсон вернулся с доктором.
— Прошу прощения, что мне понадобилось столько времени, но доктора не было, и мне пришлось разыскивать его.
Он подошел к Каролин и, став рядом, стал разглаживать рукой лоб. Девушка слабо улыбнулась:
— Ты же знаешь, что у него есть и другие пациенты. Доктор приблизился к постели. Сомервилл отступил в сторону, чтобы позволить тому обследовать больную, но далеко не ушел, и его пронзительные зеленые глаза следили за каждым движением эскулапа.
— Так-так, леди Браутон. Похоже на то, что в настоящую минуту вы не больно-то хорошо себя чувствуете, я прав? Ведь прав, скажите?
«Ну и ну, — мысленно закричала Каролин, — я не то чтобы не больно хорошо себя чувствую, я просто умираю»! Кстати, как же звали этого доктора? Она непременно должна была бы знать его имя. Как это там Джейсон величал лекаришку? Хевард? Хейвуд? Да, именно так…
— Здравствуйте, доктор Хейвуд.
— Здравствуйте, милая, — закивал он, раскрывая свой чемоданчик. — Скажите, что вас беспокоит?
Каролин описала ему как могла всю клинику, все симптомы остающейся до сих пор невыясненной болезни. Ее описание сопровождалось комментариями Бонни. Все это время девушка с интересом разглядывала пожаловавшего к ней целителя. Это был человек лет тридцати — тридцати пяти с очаровательным округлым брюшком. Запах табака, казалось, насквозь и навсегда пропитал этого маэстро от врачевания. Каждый раз, когда он о чем-нибудь спрашивал свою пациентку, то неизменно косился на Джейсона, будучи, видимо, человеком довольно осторожным, хотя и, несомненно, добродушным. Он прослушал легкие и сердце Каролин, заставил ее покашлять, осмотрел глаза, уши, нос, потом с удовольствием намял ей живот.
— Есть основания полагать, что вы беременны? — спросил он.
— Нет, — немедленно откликнулась Каролин, видя, как нахмурился Джейсон за спиной доктора. Не хватало еще, чтобы гордый лорд Браутон подумал, будто она понесла от своего любовника! — Нет и нет! Абсолютно ничего похожего на то, что… что было в прошлый раз.
— Тогда я склоняюсь к мысли, что вы, леди, заработали себе — уж где, не знаю — тяжелое воспаление желудка. Здесь я оставляю питье, которое улучшит ваше самочувствие. Да и вообще пейте побольше жидкости: чай, какао, морсы и прочая…
Доктор извлек из своего саквояжа какую-то склянку и, повернувшись к Бонни, стал в подробностях объяснять, как следует приготовлять лекарство.
Джейсон ушел вместе с Хейвудом. Бонни размешала столовую ложку снадобья в стакане воды, отчего последняя сделалась отвратительно мутна. Каролин заставила себя проглотить сей целительный раствор. Вкусного в нем было немного, но зато от него и не рвало. Желудок остался спокоен, и Каролин позволила себе расслабиться немного. Головная боль отчасти отпустила, но скоро навалилась сонливость. Возвратился Сомервилл.
— Ты давала ей лекарство? — обратился он к Бонни. Та кивнула. Тогда он повернулся к Каролин:
— Спишь?
— Еще нет, но скоро усну, — вяло пробормотала в ответ девушка. — Бонни всегда рядом со мной, даже раскладушку втащила. Боится, что я потянусь к сонетке да и рухну без сознания на пол. Не отходит ни на минуту, даже по ночам.
— А почему бы тебе, — снова повернулся Джейсон к няне, — не вернуться к себе? Поспала бы немного, а я сегодня подежурю у постели Синди, а?
Старушка заколебалась. Было видно, что уходить ей не хотелось, но и возражать его светлости духу не хватало. Каролин никак не улыбалась перспектива провести ночь в обществе Джейсона.
— Нет-нет, пускай Бонни остается, — едва слышно проговорила она.
Сомервилл обернулся к супруге: на лице его уже вновь играла холодная и отчужденная полуулыбка.
— Конечно, дорогая! Все будет так, как ты захочешь. Я загляну завтра утром, узнаю, как ты…
Едва он скрылся, Бонни принялась суетиться вокруг Каролин. Она подоткнула одеяло и прикрыла плечи больной.
— Слава Богу, мисс, вы замолвили словечко! Я не отважилась бы ему перечить, но и оставлять вас наедине с этим чудовищем выше моих сил. Это правда!
Каролин вдруг захотелось в голос разрыдаться, но она сдержалась и вскоре уснула, но сон был тяжелый, свинцовый — точно в бездну провалилась.
Доктор приходил каждый день и в свой третий визит вручил Бонни другой какой-то флакончик, наполненный жидкостью густо-алого цвета. Новое снадобье также имело снотворный эффект и отчасти снимало боль, однако общего самочувствия опять-таки не улучшало. Каролин по-прежнему мучили рези в желудке, приступы дурноты и головокружения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Бонни поставила у кровати Каролин раскладушку, чтобы быть рядом с госпожой не только днем, но и по ночам. А днем няня сидела в удобном кресле, также приставленном к кровати, и занималась либо шитьем, либо вязанием, а когда Каролин засыпала, то и сама укладывалась на свое неказистое ложе. Однажды вечером в дверь тихонько постучали.
Да, однажды вечером — так-таки и постучали! Каролин медленно разлепила отяжелевшие веки. В дверном проеме стоял Джейсон. Глаза у него от ужаса и изумления расширились.
— Боже милостивый! — воскликнул он, бросаясь к ее постели. — Что это с тобой стряслось?!
— Я… я неважно себя чувствую. Разве слуги не говорили тебе?
Каролин с удовольствием смотрела на склонившееся над ней лицо Джейсона, дышавшее силой и здоровьем.
— Они сказали мне, что последние дни ты по причине ухудшения погоды недомогаешь, но я и помыслить не мог, что до такой степени. Ты серьезно больна, а я подумал, что у тебя просто слабость или мигрень…
Каролин устало закрыла глаза. Итак, недомогания собственной жены никогда не беспокоили его, он даже не заглядывал проведать ее. Видимо, Джейсон почувствовал облегчение, поняв, что супруга не может теперь выходить из этой комнаты: так он реже будет встречаться с ней.
— Синтия, но почему ты не сказала мне? Почему ты никого из слуг не прислала с запиской?
— А почему ты сам не навестил меня? — осведомилась Каролин, но из-за ее срывающегося голоса слова получились скорее жалкими, нежели вызывающими.
Джейсон стремительно повернулся к Бонни и приказал:
— Найди немедленно Броддаса и вели ему отправить лучшего наездника к доктору Хейвуду. Нет, подожди, я сам. Ты останешься с Синтией. Никто из парней с конюшни не сможет доскакать так быстро, как я… Синди, милая, я вернусь с доктором так быстро, как только смогу!
Каролин кивнула, пораженная тем, что от проявленной Джейсоном заботы комок подкатился к ее горлу. На лице Сомервилла появилось странное выражение, и он тотчас же смахнул рукой скупую слезу.
Прошло более двух часов, прежде чем Джейсон вернулся с доктором.
— Прошу прощения, что мне понадобилось столько времени, но доктора не было, и мне пришлось разыскивать его.
Он подошел к Каролин и, став рядом, стал разглаживать рукой лоб. Девушка слабо улыбнулась:
— Ты же знаешь, что у него есть и другие пациенты. Доктор приблизился к постели. Сомервилл отступил в сторону, чтобы позволить тому обследовать больную, но далеко не ушел, и его пронзительные зеленые глаза следили за каждым движением эскулапа.
— Так-так, леди Браутон. Похоже на то, что в настоящую минуту вы не больно-то хорошо себя чувствуете, я прав? Ведь прав, скажите?
«Ну и ну, — мысленно закричала Каролин, — я не то чтобы не больно хорошо себя чувствую, я просто умираю»! Кстати, как же звали этого доктора? Она непременно должна была бы знать его имя. Как это там Джейсон величал лекаришку? Хевард? Хейвуд? Да, именно так…
— Здравствуйте, доктор Хейвуд.
— Здравствуйте, милая, — закивал он, раскрывая свой чемоданчик. — Скажите, что вас беспокоит?
Каролин описала ему как могла всю клинику, все симптомы остающейся до сих пор невыясненной болезни. Ее описание сопровождалось комментариями Бонни. Все это время девушка с интересом разглядывала пожаловавшего к ней целителя. Это был человек лет тридцати — тридцати пяти с очаровательным округлым брюшком. Запах табака, казалось, насквозь и навсегда пропитал этого маэстро от врачевания. Каждый раз, когда он о чем-нибудь спрашивал свою пациентку, то неизменно косился на Джейсона, будучи, видимо, человеком довольно осторожным, хотя и, несомненно, добродушным. Он прослушал легкие и сердце Каролин, заставил ее покашлять, осмотрел глаза, уши, нос, потом с удовольствием намял ей живот.
— Есть основания полагать, что вы беременны? — спросил он.
— Нет, — немедленно откликнулась Каролин, видя, как нахмурился Джейсон за спиной доктора. Не хватало еще, чтобы гордый лорд Браутон подумал, будто она понесла от своего любовника! — Нет и нет! Абсолютно ничего похожего на то, что… что было в прошлый раз.
— Тогда я склоняюсь к мысли, что вы, леди, заработали себе — уж где, не знаю — тяжелое воспаление желудка. Здесь я оставляю питье, которое улучшит ваше самочувствие. Да и вообще пейте побольше жидкости: чай, какао, морсы и прочая…
Доктор извлек из своего саквояжа какую-то склянку и, повернувшись к Бонни, стал в подробностях объяснять, как следует приготовлять лекарство.
Джейсон ушел вместе с Хейвудом. Бонни размешала столовую ложку снадобья в стакане воды, отчего последняя сделалась отвратительно мутна. Каролин заставила себя проглотить сей целительный раствор. Вкусного в нем было немного, но зато от него и не рвало. Желудок остался спокоен, и Каролин позволила себе расслабиться немного. Головная боль отчасти отпустила, но скоро навалилась сонливость. Возвратился Сомервилл.
— Ты давала ей лекарство? — обратился он к Бонни. Та кивнула. Тогда он повернулся к Каролин:
— Спишь?
— Еще нет, но скоро усну, — вяло пробормотала в ответ девушка. — Бонни всегда рядом со мной, даже раскладушку втащила. Боится, что я потянусь к сонетке да и рухну без сознания на пол. Не отходит ни на минуту, даже по ночам.
— А почему бы тебе, — снова повернулся Джейсон к няне, — не вернуться к себе? Поспала бы немного, а я сегодня подежурю у постели Синди, а?
Старушка заколебалась. Было видно, что уходить ей не хотелось, но и возражать его светлости духу не хватало. Каролин никак не улыбалась перспектива провести ночь в обществе Джейсона.
— Нет-нет, пускай Бонни остается, — едва слышно проговорила она.
Сомервилл обернулся к супруге: на лице его уже вновь играла холодная и отчужденная полуулыбка.
— Конечно, дорогая! Все будет так, как ты захочешь. Я загляну завтра утром, узнаю, как ты…
Едва он скрылся, Бонни принялась суетиться вокруг Каролин. Она подоткнула одеяло и прикрыла плечи больной.
— Слава Богу, мисс, вы замолвили словечко! Я не отважилась бы ему перечить, но и оставлять вас наедине с этим чудовищем выше моих сил. Это правда!
Каролин вдруг захотелось в голос разрыдаться, но она сдержалась и вскоре уснула, но сон был тяжелый, свинцовый — точно в бездну провалилась.
Доктор приходил каждый день и в свой третий визит вручил Бонни другой какой-то флакончик, наполненный жидкостью густо-алого цвета. Новое снадобье также имело снотворный эффект и отчасти снимало боль, однако общего самочувствия опять-таки не улучшало. Каролин по-прежнему мучили рези в желудке, приступы дурноты и головокружения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87