— Очевидно, с вами бесполевно разговаривать о чем-то, касающемся Бетси. Конечно, это очень забавно, что ей приходится играть одной, когда в городе столько детей. Так, по-вашему?
— Нет, постойте! Не уходите! Вы слишком легко вспыхиваете. Я прошу извинения за этот смех. Пожалуйста, садитесь.
— Зачем? Всякий раз, когда ей не нравятся чьи-то слова, ваша дочь затевает драку, а вы веселитесь от души. Более того, даже гордитесь этим.
— Нет, я же не заставляю ее драться, тем более размажижать кулаками. Я уже разговаривал с вами об этом раньше.
— Думаете, её не вдохновит ваш одобрительный смех, когда вы услышите, что она кому-то поставила синяк под глазом? Она наверняка решит, что вы не считаете это серьезным проступком.
— Я не смеюсь в присутствии Бетси. Я же разговариваю сейчас с вами, а не с ней. Мне кажется, не стоит скрывать от всех свои мысли и смех, тем более от взрослых людей, и уж тем более — от друзей. Или я не могу считать вас своим другом?
— Нет, конечно же, можете. Надеюсь, вы понимаете, что я говорю так в интересах Бетси и ваших тоже.
— Итак, о чем конкретно идет речь?
— О поведении девочки! О том, как она говорит и как поступает. Как она думает, наконец! Она не похожа на других детей. Более того, она вообще не подготовлена к будущей жизни. Вы, например, знаете, что она не имеет понятия, как шить или как готовить простые блюда? Я уверена, что она не умеет обрабатывать овощи и фрукты, консервировать их, не знает, как убирать дом. Как же она будет это делать, когда вырастет? Мне кажется, в ваши планы не входит нанимать ей до конца жизни слуг, не так ли?
— Нет, конечно, нет. — Джонатан потер лоб, глядя на Милли с выражением обычной в таких случаях мужской беспомощности. — Но что я могу поделать? Здесь от меня не очень-то много пользы. А с тех пор, как умерла ее мать… ну, вы знаете, эти служанки, экономки не очень-то хотят учить ребенка всему такому. Если бы она росла с матерью, то училась бы у нее.
Милли не ответила, что, очевидно, ему следует жениться во второй раз, хотя такой ответ напрашивался сам собой.
— Конечно, вас можмо понять, но это не единственная проблема Бетси. Посмотрите, как она одета. Эти платья слишком коротки для нее; очень заметно, что она давно из них выросла. Носки у нее всегда в ужасном состоянии. Волосы она расчесывает очень редко. Этому, конечно, тоже можно найти причины, но дети всегда замечают такие вещи, и Бетси придется нелегко, когда она пойдет в школу. Все они в этом возрасте жестокие, и ее будут дразнить или даже колотить за то, что она не такая, как все. И все только из-за ее внешности!
Джонатан тяжело дышал.
— Наверное, и это еще не все?
— Да. Ваши статьи в газете разозлили многих в городе. Похоже, вы изо всех сил стараетесь вызвать к себе всеобщую неприязнь. — Он начал было что-то говорить, но она жестом остановила его. — Я понимаю, что вам до этого нет дела, но вашей дочери? Ребенок не может расти без друзей.
— Что, по вашему мнению, мне следует делать? Скрывать правду? Не публиковать то, во что я верю? Не обращать внимания на плачевное состояние домов на берегу реки, которыми владеют известные в городе личности? Или вы, как и другие, считаете, что я не прав? Ведь никто не мешает Джонсу Ватсону и Фрэнку Стилуэллу выкачивать огромную прибыль из собственности, которая находится в ужасном состоянии; этим домам давным-давно нужен капитальный ремонт…
— Нет, — прервала его Миллисент. — Конечно, нет. Я абсолютно с вами согласна, что состояние, в котором находятся сдаваемые дома — позор для всего города и что никто не должен так жить. Просто вы с Бетси — новички в Эмметсвилле. Так не могли бы вы дать ей немножко времени, чтобы она обзавелась друзьями прежде, чем половина населения города станут вашими врагами? И еще: некоторые идеи, которые вы ей внушаете — такие… несколько странные. — Она нахмурилась. — Я очень не хочу видеть ее чужой среди других детей.
— Я тоже, — ответил он с мрачным видом. — Но я так же ие могу учить ее лгать или скрывать правду, чтобы завести друзей.
— Естественио, этого не нужно!
— Ну, а тогда что же вы предлагаете?
— А если вам на время прекратить такие резкие выступления? Не могли бы вы вначале помочь ей подружиться с кем-нибудь?
— Не выступать так резко… Но это стопроцентная смерть для нас! Я ничего не имею против того, чтобы Бетси завела друзей, но пока не начались занятия в школе, это будет сделать трудновато.
— Но она сможет познакомиться с кем-нибудь, когда придет в церковь, — ляпнула Миллисент.
— Вы считаете церковь подходящим местом для знакомств? — ухмыльнувшись спросил он.
— Вы извращаете мои слова. Я просто сказала, что у нее будет возможность встретить детей, когда она придет в церковь. А причина, по которой ей нужно туда ходить, проста: нельзя расти такой же неверующей, как… — Она резко оборвала фразу.
— Как ее отец? Вы это хотели сказать?
— …Да! Это. Как ребенок отличит истинные жизненные ценности, если ни разу не войдет в ворота храма? Как можно ждать от такого ребенка, что он будет знать, как себя вести? Или что хорошо и что дурно?
Лицо Джонатана потемнело, и он кратко ответил:
— Я не желаю, чтобы Бетси забивала себе голову всякой чепухой.
— Чепухой! — Миллисент едва не задохнулась от негодования. Она давно догадывалась, что Лоуренс был далеко не набожным. Но такого активного отрицания религии она не ожидала.
— Чему они ее там научат? — спросил он, встав со своего места и шагая по кабинету. Голос его был полон горечи. — Что Бог справедливый? И хороший? Я узнал уже очень давно, мисс Хэйз, что в жизни нет ничего справедливого. И я очень сомневаюсь, что все создано Справедливым Господом. Что касается хороших людей, то лично я знал в жизни всего двоих. Одним из них был издатель газеты, который взял меня под свое крыло… Он умирал долгой мучительной смертью, харкая кровью и задыхаясь. Другой — моя жена. Молодая и красивая, у которой все было впереди, она умерла вместе с нашим нерожденным сыном, пытаясь дать ему жизнь.
На секунду Миллисент показалось, что она увидела в глазах Джонатана блеснувшие слезы, но он отвернулся слишком быстро, чтобы она могла удостовериться. Когда он вновь повернулся, его глаза были сухими, а лицо — каменным.
— Когда умерла Елизабет, я поклялся, что никогда больше не переступлю порог церкви. И, естественно, раз сам ни во что не верю, не пошлю туда Бетси для того, чтобы просто угодить окружающим.
Миллисент не знала, что сказать. Она никогда не предполагала, что за его отказом посещать церковь кроется столько горя и озлобленности; она считала, что причиной была лень и отсутствие нравственного воспитания. Джонатан заблуждался — она не сомневалась. Но она не знала, как убедить его. Да к тому же Милли подозревала, что все подобные попытки лишь разозлят его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99