И ты тоже будешь — когда увидишь этого младенца. Я его держала, заворачивала в полотенце. Сам он такой маленький, а ручки и ножки тоже крошечные — и в постоянном движении! Ты бы его видел! — Она снова засмеялась своим воспоминаниям.
Открылась дверь, и на крыльцо вышел врач, надевая пальто.
— О, оказывается, уже наступило утро, не так ли? — заметил он. — Боюсь, я пропустил утреннюю службу.
— О, мой Бог! Утренняя служба! Я совсем забыла, что сегодня воскресенье. Я тоже пропустила… — Милли выглядела несколько виноватой.
— Я бы не волновался по этому поводу, мисс Миллисент, — сказал доктор Мортон. — По-моему, я сегодня был гораздо ближе к Господу, принимая это дитя, чем если бы посетил церковь.
Милли слегка округлила глаза, услышав такую дерзость, но потом улыбнулась.
— Знаете, доктор, мне кажется, вы правы. Мистер Мортон улыбнулся им обоим и хлопнул Алана по плечу.
— Приятно видеть тебя, Алан, таким веселым.
— Спасибо, доктор Мортон!
— До свидания. — Он помахал им шляпой, а Миллисент и Алан хором ответили «до свидания».
Доктор спустился с лестницы и остановился, оглядываясь вокруг и вдыхая полной грудью.
— Прекрасное утро, правда?
После ухода доктора Миллисент пошла в комнату Алана, а сам он остался нетерпеливо ждать в гостиной. Он чувствовал, что не сможет поверить, что с Опал все в порядке, пока не увидит ее собственными глазами. Через несколько минут из комнаты на цыпочках вышла Миллисент.
— Опал хочет, чтобы ты зашел, но только-шш-ш… Маленький спит.
Алан понимающе кивнул и как можно тише направил свою коляску в спальню. Опал лежала на подушках в его кровати и улыбалась. Она выглядела очень усталой, а на лице было выражение такого умиротворения и радости, что к горлу Алана подступил комок и ему захотелось плакать.
— Опал… — прошептал он ее имя, подъезжая к кровати. Было очень странно видеть ее здесь, в его постели, хотя в то же время, очень приятно.
— Алан… — голос Опал был тихим, но твердым. Одной рукой она прижимала к груди спящего ребенка, другую протянула ему.
— Как ты? — спросил Алан и взял ее руку, несказанно обрадовавшись этому жесту.
— Замечательно! — выдохнула она. — Совершенно замечательно.
Он тихонько засмеялся.
— Ты так меня напугала!
— Я знаю. Спасибо за то, что вы с Милли были со мной. Мне кажется, без вашей поддержки я бы не справилась. Вы были очень добры.
— Да нет, не доброта это. А я просто не мог тебя оставить. — Алан плотно сжал губы. Если он не будет осторожен, то с языка могут сорваться слова, которые Опал не захочет слышать — безумные слова, о которых он будет жалеть.
Опал улыбнулась.
— Ну что ж, в любом случае — спасибо. — Она посмотрела на спящего малыша. — Он стоил всех мук и страданий. Посмотри на него. Правда, красивый?
Алан нагнулся, чтобы лучше рассмотреть мальчика. Его завернули в небольшое мягкое одеяльце, и Алан мог видеть только крошечное личико. Оно было красным и сморщенным, глаза крепко зажмурены. Волос почти не было, за исключением нескольких светлых кудряшек над ушами и на макушке. В общем-то, он казался Алану скорее страшненьким, чем «красивым». И все же было в нем что-то притягательное. Алан не понимал, что именно, но когда смотрел на это маленькое существо, сердце наполнялось теплом и замирало.
— Да, — произнес он, протянув руку к малышу, быстро, виновато ее отдернул и взглянул на Опал.
— Не бойся! — она улыбнулась. — Ты можешь потрогать его. Это не причинит вреда.
Алан с любопытством потрогал пальцем щечку мальчика. Она была такой мягкой, что было даже трудно в это поверить.
Опал развернула ребенка, чтобы Алан смог увидеть его.
— Посмотри! Правда, он смешной? Взгляни на эти крошечные пальчики!
Алану никогда не приходилось видеть только что родившихся детей; те, которых он видел, успели стать к тому времени пухлыми и беленькими. Но этот был весь красный, а ручки и ножки неестественно тонкими. Он свернулся в комочек, прижав ножки к животу, но когда Опал сняла с него одеяльце, смешно задвигался. Глаза открылись, и рот тоже. Лицо стало постепенно сморщиваться, и он запищал. Он стал еще некрасивее, чем был до этого, но Алан в радостном оцепенении не сводил с него глаз.
Казалось невозможным, что кто-нибудь может быть таким малюсеньким и уже совершенно сформировавшимся.
— Какие ногти! — задохнувшись, произнес Алан, осторожно дотрагиваясь до двигающейся ручки. Он положил палец на ладошку малыша, чтобы рассмотреть маленькие ноготки — точно такие, как у него, но только в сотню раз миниатюрнее. Крохотные пальчики инстинктивно обхватили его палец.
— Посмотри, посмотри! — нежно воскликнул Алан. — Он держит меня за палец! — Он не понимал ничего, но ему хотелось плакать. Ну, разве может кто-нибудь быть таким маленьким? Таким крошечным и очаровательным?
Алан взглянул на Опал. Она с сияющим выражением лица смотрела на них. В этот момент Алан был уверен, что любит Опал всем сердцем. Она была такой красивой, а ребенок — это просто дар Бога. Видеть их, лежащих здесь, на его постели, осознавать, что таинство рождения ребенка произошло тоже здесь — это переполняло его счастьем. Хотелось признаться, что он любит ее, хотя он еще не настолько потерял голову, чтобы вот так сейчас сказать ей об этом.
Вместо этого он потянулся и взял ее руку. Долгое время просидел так Алан: малыш крепко держал его за палец, а рука Опал доверчиво покоилась в его ладони. Он подумал, что ничто в его жизни никогда не сравнится с этим.
Глава XVIII
Миллисент проснулась оттого, что о стену ее дома кто-то бросал камешки. Озадаченно нахмурясь, она встала с кровати и подошла к окну. На улице еще было темно, и только далеко на востоке засветились первые розово-золотистые лучи. Милли услышала внизу «тс-с-с…» и выглянула наружу. Во дворе, сразу под ее окном, стояли Джонатан и Бетси. Бетси размахивала руками, словно делая какие-то таинственные знаки. Миллисент недоуменно смотрела на эту парочку. Еще даже не начинало рассветать. Для чего они встали? Еще более странно — что они делают здесь?
Но она не смогла не улыбнуться им; кажется, при виде Лоуренсов улыбка всегда возникала сама собой. Она открыла створки и выглянула из окна.
— Что вы здесь делаете? — тихо спросила она. — Еще даже не начинало светать.
Джонатан помахал ей рукой:
— Спускайтесь… — Его голос был каким-то разбойничьим. — У нас для вас есть сюрприз.
— В такое время? — голос Миллисент был скептическим, но она прикрыла окно и пошла накинуть одежду.
Став подальше от окна, чтобы не было видно с улицы, она быстро оделась. Она не стала укладывать косу, оставив ее свободно лежать на спине, и на цыпочках, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить малыша, стала спускаться по лестнице.
— И что вы тут делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Открылась дверь, и на крыльцо вышел врач, надевая пальто.
— О, оказывается, уже наступило утро, не так ли? — заметил он. — Боюсь, я пропустил утреннюю службу.
— О, мой Бог! Утренняя служба! Я совсем забыла, что сегодня воскресенье. Я тоже пропустила… — Милли выглядела несколько виноватой.
— Я бы не волновался по этому поводу, мисс Миллисент, — сказал доктор Мортон. — По-моему, я сегодня был гораздо ближе к Господу, принимая это дитя, чем если бы посетил церковь.
Милли слегка округлила глаза, услышав такую дерзость, но потом улыбнулась.
— Знаете, доктор, мне кажется, вы правы. Мистер Мортон улыбнулся им обоим и хлопнул Алана по плечу.
— Приятно видеть тебя, Алан, таким веселым.
— Спасибо, доктор Мортон!
— До свидания. — Он помахал им шляпой, а Миллисент и Алан хором ответили «до свидания».
Доктор спустился с лестницы и остановился, оглядываясь вокруг и вдыхая полной грудью.
— Прекрасное утро, правда?
После ухода доктора Миллисент пошла в комнату Алана, а сам он остался нетерпеливо ждать в гостиной. Он чувствовал, что не сможет поверить, что с Опал все в порядке, пока не увидит ее собственными глазами. Через несколько минут из комнаты на цыпочках вышла Миллисент.
— Опал хочет, чтобы ты зашел, но только-шш-ш… Маленький спит.
Алан понимающе кивнул и как можно тише направил свою коляску в спальню. Опал лежала на подушках в его кровати и улыбалась. Она выглядела очень усталой, а на лице было выражение такого умиротворения и радости, что к горлу Алана подступил комок и ему захотелось плакать.
— Опал… — прошептал он ее имя, подъезжая к кровати. Было очень странно видеть ее здесь, в его постели, хотя в то же время, очень приятно.
— Алан… — голос Опал был тихим, но твердым. Одной рукой она прижимала к груди спящего ребенка, другую протянула ему.
— Как ты? — спросил Алан и взял ее руку, несказанно обрадовавшись этому жесту.
— Замечательно! — выдохнула она. — Совершенно замечательно.
Он тихонько засмеялся.
— Ты так меня напугала!
— Я знаю. Спасибо за то, что вы с Милли были со мной. Мне кажется, без вашей поддержки я бы не справилась. Вы были очень добры.
— Да нет, не доброта это. А я просто не мог тебя оставить. — Алан плотно сжал губы. Если он не будет осторожен, то с языка могут сорваться слова, которые Опал не захочет слышать — безумные слова, о которых он будет жалеть.
Опал улыбнулась.
— Ну что ж, в любом случае — спасибо. — Она посмотрела на спящего малыша. — Он стоил всех мук и страданий. Посмотри на него. Правда, красивый?
Алан нагнулся, чтобы лучше рассмотреть мальчика. Его завернули в небольшое мягкое одеяльце, и Алан мог видеть только крошечное личико. Оно было красным и сморщенным, глаза крепко зажмурены. Волос почти не было, за исключением нескольких светлых кудряшек над ушами и на макушке. В общем-то, он казался Алану скорее страшненьким, чем «красивым». И все же было в нем что-то притягательное. Алан не понимал, что именно, но когда смотрел на это маленькое существо, сердце наполнялось теплом и замирало.
— Да, — произнес он, протянув руку к малышу, быстро, виновато ее отдернул и взглянул на Опал.
— Не бойся! — она улыбнулась. — Ты можешь потрогать его. Это не причинит вреда.
Алан с любопытством потрогал пальцем щечку мальчика. Она была такой мягкой, что было даже трудно в это поверить.
Опал развернула ребенка, чтобы Алан смог увидеть его.
— Посмотри! Правда, он смешной? Взгляни на эти крошечные пальчики!
Алану никогда не приходилось видеть только что родившихся детей; те, которых он видел, успели стать к тому времени пухлыми и беленькими. Но этот был весь красный, а ручки и ножки неестественно тонкими. Он свернулся в комочек, прижав ножки к животу, но когда Опал сняла с него одеяльце, смешно задвигался. Глаза открылись, и рот тоже. Лицо стало постепенно сморщиваться, и он запищал. Он стал еще некрасивее, чем был до этого, но Алан в радостном оцепенении не сводил с него глаз.
Казалось невозможным, что кто-нибудь может быть таким малюсеньким и уже совершенно сформировавшимся.
— Какие ногти! — задохнувшись, произнес Алан, осторожно дотрагиваясь до двигающейся ручки. Он положил палец на ладошку малыша, чтобы рассмотреть маленькие ноготки — точно такие, как у него, но только в сотню раз миниатюрнее. Крохотные пальчики инстинктивно обхватили его палец.
— Посмотри, посмотри! — нежно воскликнул Алан. — Он держит меня за палец! — Он не понимал ничего, но ему хотелось плакать. Ну, разве может кто-нибудь быть таким маленьким? Таким крошечным и очаровательным?
Алан взглянул на Опал. Она с сияющим выражением лица смотрела на них. В этот момент Алан был уверен, что любит Опал всем сердцем. Она была такой красивой, а ребенок — это просто дар Бога. Видеть их, лежащих здесь, на его постели, осознавать, что таинство рождения ребенка произошло тоже здесь — это переполняло его счастьем. Хотелось признаться, что он любит ее, хотя он еще не настолько потерял голову, чтобы вот так сейчас сказать ей об этом.
Вместо этого он потянулся и взял ее руку. Долгое время просидел так Алан: малыш крепко держал его за палец, а рука Опал доверчиво покоилась в его ладони. Он подумал, что ничто в его жизни никогда не сравнится с этим.
Глава XVIII
Миллисент проснулась оттого, что о стену ее дома кто-то бросал камешки. Озадаченно нахмурясь, она встала с кровати и подошла к окну. На улице еще было темно, и только далеко на востоке засветились первые розово-золотистые лучи. Милли услышала внизу «тс-с-с…» и выглянула наружу. Во дворе, сразу под ее окном, стояли Джонатан и Бетси. Бетси размахивала руками, словно делая какие-то таинственные знаки. Миллисент недоуменно смотрела на эту парочку. Еще даже не начинало рассветать. Для чего они встали? Еще более странно — что они делают здесь?
Но она не смогла не улыбнуться им; кажется, при виде Лоуренсов улыбка всегда возникала сама собой. Она открыла створки и выглянула из окна.
— Что вы здесь делаете? — тихо спросила она. — Еще даже не начинало светать.
Джонатан помахал ей рукой:
— Спускайтесь… — Его голос был каким-то разбойничьим. — У нас для вас есть сюрприз.
— В такое время? — голос Миллисент был скептическим, но она прикрыла окно и пошла накинуть одежду.
Став подальше от окна, чтобы не было видно с улицы, она быстро оделась. Она не стала укладывать косу, оставив ее свободно лежать на спине, и на цыпочках, стараясь ступать как можно тише, чтобы не разбудить малыша, стала спускаться по лестнице.
— И что вы тут делаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99