Ты не посмеешь причинить вред мне или моему ребенку.
Уильям вдел ногу в стремя.
– Это Эдуард не захочет так рисковать, – сказал он, усаживаясь в седло позади Грей. – А он еще не знает, что ему доставят награду, которую он так хочет получить. Так что если с тобой что и случится, он ничего не узнает.
Обхватив ее напряженное тело, он наклонился к ее уху.
– Вот видишь, для меня не имеет значения, что станет с твоим ублюдком, Грей. Понятно?
Слишком хорошо она это понимала.
– Ты жестокий человек, Уильям Ротвильд.
– Да, такой уж я есть. И лучше бы вам помнить это, леди Грей.
Расступаясь перед Уильямом, который вез Грей на своем коне, разбойники из банды Эдуарда пожирали глазами появившуюся среди них женщину. Мелькали лица незнакомых Грей мужчин, женщин и даже грязных, худых детей.
Вилланы, крестьяне, которые оказались вне закона ради удовлетворения злобы этого безумного старика. Что он пообещал им?
Грей похолодела, когда Уильям направил коня в центр лагеря, где у костра стоял Эдуард Чарвик.
Зацепив большие пальцы рук за кожаный ремень, старик наблюдал за приближением Уильяма и Грей. Губы он сжал так плотно, что они превратились в тонкую линию. Если бы налетел ветерок, который развевал бы его длинные серебристые волосы, то это было бы единственное движение его застывшего в неподвижности тела.
Вся храбрость, собранная Грей во время долгого путешествия, показалась бесполезной, когда она глянула на отца и встретилась взглядом с его диким взором. Уильям, конечно, почувствовал трепет, пробежавший по ее телу, но хорошо еще, что внешне она никак не выказала охватившего ее ужаса. Этого Грей не могла допустить, потому что Эдуард использовал бы ее страх против нее самой. Держась прямо, она пристально смотрела на него немигающими глазами.
Уильям нарушил тишину.
– Смотрите-ка, на кого навел меня случай, милорд, – гордо объявил он.
Скривив губы, Эдуард отвел взгляд от Грей и глянул на своего рыцаря.
– Она пришла одна?
– Да, милорд. Для полной уверенности я некоторое время следовал за ней. Она говорит, что привезла вам наследника Бальмейна, чтобы отомстить вашему врагу.
Эдуард снова перевел глаза на Грей.
– Это правда, дочь? – спросил он, явно не доверяя ей. – Ты хочешь отомстить тому, кого взяла в любовники?
Никого не хотела она убедить в своей лжи так сильно, как Эдуарда.
– Я совершила ошибку, – с горечью проговорила девушка. – Бальмейн жестоко обращался со мной и отказался жениться на мне, чтобы ребенок был законным. Я жажду его смерти и хочу, чтобы все его владения принадлежали нам.
Последние слова дались ей с трудом и причинили душевную боль, но они были необходимы.
Двигая челюстями взад и вперед, Эдуард продолжал смотреть на нее. Потом он кивнул.
– Подойди-ка ко мне, дочка, – сказал Чарвик, протягивая к ней руки.
Больше всего на свете Грей сейчас хотелось шарахнуться в противоположную сторону, а не попадать в эти злые объятия, но девушка заставила себя идти. С огромным усилием сохраняла она бесстрастное выражение лица, когда наклонилась вперед.
При первом же прикосновении этих рук она затаила дыхание и вдохнула снова, только когда ее поставили на землю и Эдуард отступил назад, чтобы рассмотреть ее.
Грей старалась держать голову прямо, не дрогнув даже, когда его взгляд остановился на пятне.
– Ты должна была умереть, – сказал он. -Неужто дьявол спас тебя из пламени?
Дьявол. Вечно он об одном и том же. Что ж, пусть будет так. Зная, что Эдуард не причинит ей вреда, пока она носит ребенка Гильберта, Грей с вызовом тряхнула головой:
– Да.
Вокруг нее поднялся взволнованный гул, словно потревожили пчелиный улей. Слышался испуганный шепот.
Голова Эдуарда дернулась на толстой шее, будто его ударили по лицу; тело содрогнулось.
– Ты… ты… – он отступил на шаг. – Где твоя головная повязка?
Грей сложила руки на груди:
– Я больше ее не ношу. Глаза Эдуарда расширились.
– Будешь носить в моем присутствии, – брызгал он слюной.
Грей отрицательно покачала головой.
– Нет, не буду, – она демонстративно отвела прядь волос от виска и заправила за ухо.
Глаза Эдуарда метнулись к пятну.
– Ты меня боишься, – убежденно заявила она. Этих вызывающих слов было достаточно, чтобы стереть почти весь страх с его лица, хотя он не делал попыток подойти ближе.
– Боюсь? Тебя?
Теперь, завоевав преимущество, Грей не могла отступать.
– Да. Думаешь, кусок полотна отгонит от меня дьявола, отец? Нет, он так и останется во мне.
Несколько минут старик молчал, глядя в лицо женщины, которая совсем не была похожа на ту, что он знал почти девять месяцев тому назад.
– Пошли, – наконец сказал он. – Я тебе кое-что покажу.
Запахнувшись в плащ, так как к вечеру стало прохладнее, она последовала за Чарвиком мимо смутно мелькавших в сумерках силуэтов и лиц, как любопытных, так и испуганных.
Возле кое-как установленной палатки на земле, скрестив ноги, сидела женщина и кормила ребенка грудью. В корзине рядом лежал еще один младенец.
Грей сразу же догадалась, что один из малышей – ребенок Лизанны, но притворно нахмурилась. Еще раньше, составляя план действий, она решила, что будет лучше, если она сделает вид, будто ничего не знает о похищении.
Самодовольная улыбка расплылась по лицу Эдуарда Чарвика. Присев на корточки, он вынул из корзины спящего ребенка, который проснулся и начал хныкать. Потом хныканье перешло в громкий плач, в то время как Эдуард повернулся к Грей.
– Знаешь, чей это ребенок?
Нелегко было сдержаться и не вырвать несчастного младенца из жестоких рук, но Грей лишь посмотрела на малютку, заметив льняные волосики и пухлые щечки. Она пожала плечами и спросила:
– Этой женщины?
– Нет, она только заботится об этом ребенке, когда у нее остается время от забот о своем, – сказал старик, злобно кривя рот, пока крик ребенка все усиливался.
– Можно мне подержать его? – спросила она, вдруг испугавшись, как бы Эдуард не причинил вреда малышу.
– Ее, – поправил он, хотя не выпустил младенца из рук. – А ты можешь называть ее Джиллиана Вардье.
– Вардье, – отозвалась Грей, сделав круглые глаза. – Не может быть.
Старик рассмеялся:
– Да, именно так. Своими руками забрал ее из колыбели. А ты не знала?
– Я ничего не слышала об этом. Но зачем тебе понадобился этот ребенок?
Он машинально водил пальцами по светлым кудряшкам плачущего малыша.
– Это приманка для убийц Филиппа. Плач становился все громче, личико младенца покраснело.
– Она хочет есть, – сказала Грей, едва сдерживаясь, чтобы не выхватить племянницу Гильберта из рук злодея.
– Мне нечего ей дать, – выпалила женщина, поднимаясь на ноги. – Мой собственный ребенок слабеет от того, что приходится кормить и эту.
С сердитым лицом она проскочила мимо Эдуарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Уильям вдел ногу в стремя.
– Это Эдуард не захочет так рисковать, – сказал он, усаживаясь в седло позади Грей. – А он еще не знает, что ему доставят награду, которую он так хочет получить. Так что если с тобой что и случится, он ничего не узнает.
Обхватив ее напряженное тело, он наклонился к ее уху.
– Вот видишь, для меня не имеет значения, что станет с твоим ублюдком, Грей. Понятно?
Слишком хорошо она это понимала.
– Ты жестокий человек, Уильям Ротвильд.
– Да, такой уж я есть. И лучше бы вам помнить это, леди Грей.
Расступаясь перед Уильямом, который вез Грей на своем коне, разбойники из банды Эдуарда пожирали глазами появившуюся среди них женщину. Мелькали лица незнакомых Грей мужчин, женщин и даже грязных, худых детей.
Вилланы, крестьяне, которые оказались вне закона ради удовлетворения злобы этого безумного старика. Что он пообещал им?
Грей похолодела, когда Уильям направил коня в центр лагеря, где у костра стоял Эдуард Чарвик.
Зацепив большие пальцы рук за кожаный ремень, старик наблюдал за приближением Уильяма и Грей. Губы он сжал так плотно, что они превратились в тонкую линию. Если бы налетел ветерок, который развевал бы его длинные серебристые волосы, то это было бы единственное движение его застывшего в неподвижности тела.
Вся храбрость, собранная Грей во время долгого путешествия, показалась бесполезной, когда она глянула на отца и встретилась взглядом с его диким взором. Уильям, конечно, почувствовал трепет, пробежавший по ее телу, но хорошо еще, что внешне она никак не выказала охватившего ее ужаса. Этого Грей не могла допустить, потому что Эдуард использовал бы ее страх против нее самой. Держась прямо, она пристально смотрела на него немигающими глазами.
Уильям нарушил тишину.
– Смотрите-ка, на кого навел меня случай, милорд, – гордо объявил он.
Скривив губы, Эдуард отвел взгляд от Грей и глянул на своего рыцаря.
– Она пришла одна?
– Да, милорд. Для полной уверенности я некоторое время следовал за ней. Она говорит, что привезла вам наследника Бальмейна, чтобы отомстить вашему врагу.
Эдуард снова перевел глаза на Грей.
– Это правда, дочь? – спросил он, явно не доверяя ей. – Ты хочешь отомстить тому, кого взяла в любовники?
Никого не хотела она убедить в своей лжи так сильно, как Эдуарда.
– Я совершила ошибку, – с горечью проговорила девушка. – Бальмейн жестоко обращался со мной и отказался жениться на мне, чтобы ребенок был законным. Я жажду его смерти и хочу, чтобы все его владения принадлежали нам.
Последние слова дались ей с трудом и причинили душевную боль, но они были необходимы.
Двигая челюстями взад и вперед, Эдуард продолжал смотреть на нее. Потом он кивнул.
– Подойди-ка ко мне, дочка, – сказал Чарвик, протягивая к ней руки.
Больше всего на свете Грей сейчас хотелось шарахнуться в противоположную сторону, а не попадать в эти злые объятия, но девушка заставила себя идти. С огромным усилием сохраняла она бесстрастное выражение лица, когда наклонилась вперед.
При первом же прикосновении этих рук она затаила дыхание и вдохнула снова, только когда ее поставили на землю и Эдуард отступил назад, чтобы рассмотреть ее.
Грей старалась держать голову прямо, не дрогнув даже, когда его взгляд остановился на пятне.
– Ты должна была умереть, – сказал он. -Неужто дьявол спас тебя из пламени?
Дьявол. Вечно он об одном и том же. Что ж, пусть будет так. Зная, что Эдуард не причинит ей вреда, пока она носит ребенка Гильберта, Грей с вызовом тряхнула головой:
– Да.
Вокруг нее поднялся взволнованный гул, словно потревожили пчелиный улей. Слышался испуганный шепот.
Голова Эдуарда дернулась на толстой шее, будто его ударили по лицу; тело содрогнулось.
– Ты… ты… – он отступил на шаг. – Где твоя головная повязка?
Грей сложила руки на груди:
– Я больше ее не ношу. Глаза Эдуарда расширились.
– Будешь носить в моем присутствии, – брызгал он слюной.
Грей отрицательно покачала головой.
– Нет, не буду, – она демонстративно отвела прядь волос от виска и заправила за ухо.
Глаза Эдуарда метнулись к пятну.
– Ты меня боишься, – убежденно заявила она. Этих вызывающих слов было достаточно, чтобы стереть почти весь страх с его лица, хотя он не делал попыток подойти ближе.
– Боюсь? Тебя?
Теперь, завоевав преимущество, Грей не могла отступать.
– Да. Думаешь, кусок полотна отгонит от меня дьявола, отец? Нет, он так и останется во мне.
Несколько минут старик молчал, глядя в лицо женщины, которая совсем не была похожа на ту, что он знал почти девять месяцев тому назад.
– Пошли, – наконец сказал он. – Я тебе кое-что покажу.
Запахнувшись в плащ, так как к вечеру стало прохладнее, она последовала за Чарвиком мимо смутно мелькавших в сумерках силуэтов и лиц, как любопытных, так и испуганных.
Возле кое-как установленной палатки на земле, скрестив ноги, сидела женщина и кормила ребенка грудью. В корзине рядом лежал еще один младенец.
Грей сразу же догадалась, что один из малышей – ребенок Лизанны, но притворно нахмурилась. Еще раньше, составляя план действий, она решила, что будет лучше, если она сделает вид, будто ничего не знает о похищении.
Самодовольная улыбка расплылась по лицу Эдуарда Чарвика. Присев на корточки, он вынул из корзины спящего ребенка, который проснулся и начал хныкать. Потом хныканье перешло в громкий плач, в то время как Эдуард повернулся к Грей.
– Знаешь, чей это ребенок?
Нелегко было сдержаться и не вырвать несчастного младенца из жестоких рук, но Грей лишь посмотрела на малютку, заметив льняные волосики и пухлые щечки. Она пожала плечами и спросила:
– Этой женщины?
– Нет, она только заботится об этом ребенке, когда у нее остается время от забот о своем, – сказал старик, злобно кривя рот, пока крик ребенка все усиливался.
– Можно мне подержать его? – спросила она, вдруг испугавшись, как бы Эдуард не причинил вреда малышу.
– Ее, – поправил он, хотя не выпустил младенца из рук. – А ты можешь называть ее Джиллиана Вардье.
– Вардье, – отозвалась Грей, сделав круглые глаза. – Не может быть.
Старик рассмеялся:
– Да, именно так. Своими руками забрал ее из колыбели. А ты не знала?
– Я ничего не слышала об этом. Но зачем тебе понадобился этот ребенок?
Он машинально водил пальцами по светлым кудряшкам плачущего малыша.
– Это приманка для убийц Филиппа. Плач становился все громче, личико младенца покраснело.
– Она хочет есть, – сказала Грей, едва сдерживаясь, чтобы не выхватить племянницу Гильберта из рук злодея.
– Мне нечего ей дать, – выпалила женщина, поднимаясь на ноги. – Мой собственный ребенок слабеет от того, что приходится кормить и эту.
С сердитым лицом она проскочила мимо Эдуарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82