он был дядькой при дофине, а жена его была некоторое время любовницей короля.
За такое непочтение этот Шуазель был посажен в Бастилию.
Герцог Шуазель, который не имел и четырех тысяч ливров годового дохода, когда был назначен министром, женился 14 декабря 1750 года на девице Крозат, внучке известного банкира этого имени, отец которого купил титул маркизов дю Шателя и Карамана; Крозат была, как при жизни мужа, так и после его смерти, ангелом добродетели. В то время, когда Шуазель старался поддержать всеми своими силами военную политику императрицы Марии-Терезии, неожиданное событие принудило сию последнюю заключить мир:
Российская императрица Елизавета умерла и оставила престол Петру III.
Петр III был личный друг Фридриха. Вступив на престол, Петр III отложился от коалиции и приказал войскам своим присоединиться к войскам Фридриха; против такого оборота дел держаться не было средства.
Вследствие сего и был заключен Парижский договор, столь пагубный для Франции, по которому Фридрих ничего не потерял из своих владений.
Глава 5.
1761 – 1764.
Дело об изгнании иезуитов. – Парламент. – Изгнание иезуитов. – Кончина некоторых лиц,. – Принцы. – Смерть маркизы Помпадур.
Когда Шуазели были пристроены к местам, Парижский договор подписан, Мария-Терезия получила, или почти получила, удовлетворение, то на досуге принялись за то великое дело, которое с давнего времени занимало маркизу Помпадур, герцога Шуазеля и философов.
Мы намерены говорить об изгнании иезуитов.
Маркиза Помпадур и герцог Шуазель ясно видели, что если по смерти короля, которому было уже пятьдесят три года, останется в живых дофин и что если будут продолжать господствовать иезуиты, то они погибли.
Напротив, уничтожив это общество, они не только приобрели бы расположение к себе народа, но и лишили бы будущего короля, сына или внука Людовика XV, одного из средств вредить им.
Философы были отъявленные враги иезуитов. Вольтер, хотя воспитанный иезуитом, д'Аламбер, Дидро и философ в короне – Фридрих, считавший нужным изгонять иезуитов из владений других королей, но никогда не изгонявший их из своих собственных, с давнего времени их преследовали.
Парламенты ненавидели их не менее, чем философы. Иезуиты, пользуясь своим влиянием, успевали всегда устранить от себя влияние парламента; они получали от королей, духовниками которых были, разрешение, чтоб дела их были судимы в Великом Совете, суде присяжных, в министерствах, но не в судилищах, подведомственных городскому начальству, что и было причиной ненависти к ним парламентов.
Народ, приписывавший этим монахам смерть Генриха IV, покушение на жизнь Людовика XV и отказ в погребении, огорчавший парижан в продолжение уже десяти лет, нимало не был расположен поддерживать иезуитов.
Приведению в исполнение плана изгнания иезуитов могли быть только два больших препятствия – одно со стороны Людовика XV, другое со стороны Римского двора, находившегося в полной власти иезуитов при папе Клименте XIII.
Что касается Людовика XV, то в нем ничего не было определенного ни за, ни против иезуитского ордена: инстинктивно он его боялся.
Ему начали напоминать, как вели себя в отношении к нему иезуиты во время его болезни в Меце. Людовик XV в это время был слаб до трусости, и он никогда не прощал иезуитам за эту свою трусость.
Сверх того, влияние иезуитов на дофина – влияние, удалявшее от него молодого принца и внушавшее ему постоянное презрение к фаворитке, – увеличило еще более чувство антипатии, которое он питал к ним в глубине своего сердца.
Итак, ясно видели, что оставалось только придумать еще одно средство, не для того чтоб окончательно склонить короля на свою сторону, но по крайней мере, чтоб он остался нейтральным.
С этой целью начали подстрекать философов к нападению на иезуитов, а между тем компиляторы собирали все, что могли, из убийственных теорий писателей и проповедников ордена.
Картина всех этих теорий, представившаяся глазам Людовика XV, ужаснула его; он, не желая или, может быть, не смея принять участие в этой великой борьбе, предоставил действовать в ней маркизе Помпадур и герцогу Шуазелю.
Буше, знаменитый янсенист того времени, адвокат Пино и Лепаж, начальник ордена храмовников, приближенный принца Конти, отъявленный враг иезуитов, издали в свет одни – памфлеты, а другие – некоторые важные факты, с намерением приготовить Францию к этой великой катастрофе.
Кроме того, Бертен и Беррье были агентами Шуазеля и маркизы Помпадур при Парижском и провинциальных парламентах.
Подготовив все таким образом, стали ожидать только случая, чтобы открыто напасть на иезуитский орден.
С давнего времени было известно, что иезуиты вели в Индии бесчестную торговлю, но кредит ордена был так велик, что он заглушал все просьбы и жалобы. Отец Лавалетт и отец Саси, иезуиты, признаны были банкротами на три миллиона 19 ноября 1759 года, но процесс на том и остановился.
Герцог Шуазель возобновил этот процесс и по приговору суда 8 мая 1761 года отдал в уплату долгов дома их, находившиеся во Франции, в казну и арестовал начальника иезуитов, имевших обязательства с отцами Лавалеттом и Саси.
Кредиторы подняли страшный ропот; тогда-то можно было видеть, сколько иезуитское общество имело врагов во Франции!
После нападения на торговлю иезуитов министр напал на их постановления.
Иезуитский орден был основан, как известно, Игнатием Лойолой, благородным испанцем, родившимся в 1491 году, который, будучи одержим тяжелой болезнью, дал в 1534 году обет, если Бог возвратит ему здоровье, отказаться от всех земных благ и трудиться на поприще обращения в христианскую веру неверных. Бог услышал его. Он выздоровел, положил в Париже основание своего ордена, отправился в Рим, уговорил в 1540 году папу Павла III утвердить этот орден и в 1541 году был избран его начальником.
С этого времени общество иезуитов начало быстро распространяться не только в Италии и во Франции, но и по всей Европе, в Индии, в Азии – во всем свете. Когда иезуиты утвердились во Франции, то им вверено было воспитание юношества. Будучи изгнаны из Франции в 1596 году, они снова были призваны в нее в 1603 году королем Генрихом IV; с этого времени они приобрели во Франции то влияние, которым, как мы видели, они пользовались при Людовике XIV, во время регентства и при Людовике XV.
Приказание, данное министром, рассмотреть постановления ордена сильно встревожило иезуитов. Так как постановления эти были составлены их начальниками, имевшими нужду в папах и королях для водворения и снабжения капиталами своего общества, то очевидно, что в этих постановлениях было много произвольного. И потому эти постановления, будучи исследованы и обнародованы в эпоху величайшего брожения философских идей, могли быть гибельны для ордена;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
За такое непочтение этот Шуазель был посажен в Бастилию.
Герцог Шуазель, который не имел и четырех тысяч ливров годового дохода, когда был назначен министром, женился 14 декабря 1750 года на девице Крозат, внучке известного банкира этого имени, отец которого купил титул маркизов дю Шателя и Карамана; Крозат была, как при жизни мужа, так и после его смерти, ангелом добродетели. В то время, когда Шуазель старался поддержать всеми своими силами военную политику императрицы Марии-Терезии, неожиданное событие принудило сию последнюю заключить мир:
Российская императрица Елизавета умерла и оставила престол Петру III.
Петр III был личный друг Фридриха. Вступив на престол, Петр III отложился от коалиции и приказал войскам своим присоединиться к войскам Фридриха; против такого оборота дел держаться не было средства.
Вследствие сего и был заключен Парижский договор, столь пагубный для Франции, по которому Фридрих ничего не потерял из своих владений.
Глава 5.
1761 – 1764.
Дело об изгнании иезуитов. – Парламент. – Изгнание иезуитов. – Кончина некоторых лиц,. – Принцы. – Смерть маркизы Помпадур.
Когда Шуазели были пристроены к местам, Парижский договор подписан, Мария-Терезия получила, или почти получила, удовлетворение, то на досуге принялись за то великое дело, которое с давнего времени занимало маркизу Помпадур, герцога Шуазеля и философов.
Мы намерены говорить об изгнании иезуитов.
Маркиза Помпадур и герцог Шуазель ясно видели, что если по смерти короля, которому было уже пятьдесят три года, останется в живых дофин и что если будут продолжать господствовать иезуиты, то они погибли.
Напротив, уничтожив это общество, они не только приобрели бы расположение к себе народа, но и лишили бы будущего короля, сына или внука Людовика XV, одного из средств вредить им.
Философы были отъявленные враги иезуитов. Вольтер, хотя воспитанный иезуитом, д'Аламбер, Дидро и философ в короне – Фридрих, считавший нужным изгонять иезуитов из владений других королей, но никогда не изгонявший их из своих собственных, с давнего времени их преследовали.
Парламенты ненавидели их не менее, чем философы. Иезуиты, пользуясь своим влиянием, успевали всегда устранить от себя влияние парламента; они получали от королей, духовниками которых были, разрешение, чтоб дела их были судимы в Великом Совете, суде присяжных, в министерствах, но не в судилищах, подведомственных городскому начальству, что и было причиной ненависти к ним парламентов.
Народ, приписывавший этим монахам смерть Генриха IV, покушение на жизнь Людовика XV и отказ в погребении, огорчавший парижан в продолжение уже десяти лет, нимало не был расположен поддерживать иезуитов.
Приведению в исполнение плана изгнания иезуитов могли быть только два больших препятствия – одно со стороны Людовика XV, другое со стороны Римского двора, находившегося в полной власти иезуитов при папе Клименте XIII.
Что касается Людовика XV, то в нем ничего не было определенного ни за, ни против иезуитского ордена: инстинктивно он его боялся.
Ему начали напоминать, как вели себя в отношении к нему иезуиты во время его болезни в Меце. Людовик XV в это время был слаб до трусости, и он никогда не прощал иезуитам за эту свою трусость.
Сверх того, влияние иезуитов на дофина – влияние, удалявшее от него молодого принца и внушавшее ему постоянное презрение к фаворитке, – увеличило еще более чувство антипатии, которое он питал к ним в глубине своего сердца.
Итак, ясно видели, что оставалось только придумать еще одно средство, не для того чтоб окончательно склонить короля на свою сторону, но по крайней мере, чтоб он остался нейтральным.
С этой целью начали подстрекать философов к нападению на иезуитов, а между тем компиляторы собирали все, что могли, из убийственных теорий писателей и проповедников ордена.
Картина всех этих теорий, представившаяся глазам Людовика XV, ужаснула его; он, не желая или, может быть, не смея принять участие в этой великой борьбе, предоставил действовать в ней маркизе Помпадур и герцогу Шуазелю.
Буше, знаменитый янсенист того времени, адвокат Пино и Лепаж, начальник ордена храмовников, приближенный принца Конти, отъявленный враг иезуитов, издали в свет одни – памфлеты, а другие – некоторые важные факты, с намерением приготовить Францию к этой великой катастрофе.
Кроме того, Бертен и Беррье были агентами Шуазеля и маркизы Помпадур при Парижском и провинциальных парламентах.
Подготовив все таким образом, стали ожидать только случая, чтобы открыто напасть на иезуитский орден.
С давнего времени было известно, что иезуиты вели в Индии бесчестную торговлю, но кредит ордена был так велик, что он заглушал все просьбы и жалобы. Отец Лавалетт и отец Саси, иезуиты, признаны были банкротами на три миллиона 19 ноября 1759 года, но процесс на том и остановился.
Герцог Шуазель возобновил этот процесс и по приговору суда 8 мая 1761 года отдал в уплату долгов дома их, находившиеся во Франции, в казну и арестовал начальника иезуитов, имевших обязательства с отцами Лавалеттом и Саси.
Кредиторы подняли страшный ропот; тогда-то можно было видеть, сколько иезуитское общество имело врагов во Франции!
После нападения на торговлю иезуитов министр напал на их постановления.
Иезуитский орден был основан, как известно, Игнатием Лойолой, благородным испанцем, родившимся в 1491 году, который, будучи одержим тяжелой болезнью, дал в 1534 году обет, если Бог возвратит ему здоровье, отказаться от всех земных благ и трудиться на поприще обращения в христианскую веру неверных. Бог услышал его. Он выздоровел, положил в Париже основание своего ордена, отправился в Рим, уговорил в 1540 году папу Павла III утвердить этот орден и в 1541 году был избран его начальником.
С этого времени общество иезуитов начало быстро распространяться не только в Италии и во Франции, но и по всей Европе, в Индии, в Азии – во всем свете. Когда иезуиты утвердились во Франции, то им вверено было воспитание юношества. Будучи изгнаны из Франции в 1596 году, они снова были призваны в нее в 1603 году королем Генрихом IV; с этого времени они приобрели во Франции то влияние, которым, как мы видели, они пользовались при Людовике XIV, во время регентства и при Людовике XV.
Приказание, данное министром, рассмотреть постановления ордена сильно встревожило иезуитов. Так как постановления эти были составлены их начальниками, имевшими нужду в папах и королях для водворения и снабжения капиталами своего общества, то очевидно, что в этих постановлениях было много произвольного. И потому эти постановления, будучи исследованы и обнародованы в эпоху величайшего брожения философских идей, могли быть гибельны для ордена;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90