– Богатая у вас одежда, месье Милстоун. А теперь скажите, где Фрэнк.
– Моя фамилия Милборн. А Фрэнк, как ты ее называешь, отказалась бежать.
Глаза Пьера расширились от ужаса.
– Ты врешь!
– К сожалению, нет. Испанцы убедили Фрэнсис, что ее дядя жив, – мрачно произнес Чарльз. – Она думает, что они везут ее к нему.
– Вот дерьмо!
Петушиная самоуверенность мальчугана тут же испарилась, худенькое личико жалобно сморщилось. Не говоря ни слова, он стал выбираться из канавы. Но Чарльз был готов к этому. Он схватил Пьера за локоть и затащил обратно.
– Не торопись, – прошептал он. – Ты не спасешь ее, если пустишься догонять испанцев и кричать им, чтобы они ее отпустили.
– Но они убьют ее! Как она могла додуматься до такой глупости?!
Мальчуган сел в грязь и разразился новой очередью ругательств, весьма цветистых и изобретательных. Чарльз не мог бы перевести на английский и половины.
– Я никогда не встречал более упрямой женщины, – согласился он. – Если вобьет себе что-то в голову, переубедить ее невозможно. Но я уверен, что ее дядя мертв.
Внезапно худые плечи мальчика затряслись от рыданий. Святой боже, он плачет из-за Фрэнсис! Впрочем, Чарльз и сам был озабочен судьбой этой девушки больше, чем ожидал.
– Не беспокойся, мы придумаем что-нибудь, – прошептал Чарльз, чувствуя себя неловко: ему никогда не приходилось утешать плачущих детей. – Я уверен, что нам удастся освободить ее.
– Мы прекрасно обойдемся без вас, месье, – раздался вдруг насмешливый голос из темноты. – Вам вовсе не обязательно следовать за ними.
Чарльз оглянулся. Это был второй мальчишка, Луи. Он казался крепче и старше Пьера на год или на два – похоже, ему было лет двенадцать. В остальном они походили друг на друга – с немытыми лицами, взлохмаченными волосами, в рваной одежде. В темноте их невозможно было различить.
– Позволь мне самому решать, что следует делать, – возразил Чарльз. – Неужели ты думаешь, что я оставлю ее в руках этих варваров?
Луи покосился на него в темноте.
– Конечно, лучше было бы, если бы у них остались вы, – заметил он без малейшего намека на симпатию. – Но все равно, вы не должны ехать за ней. Какое вам до нее дело?
– Я поеду, – нахмурился Чарльз. – Мы с ней оба англичане.
Он сам удивился этому странному объяснению, и Луи, кажется, был удивлен не меньше, поскольку откликнулся одним только словом:
– Неужели?
Чувствуя себя неуютно под его подозрительным взглядом, Чарльз повернулся к нему спиной, нащупал палку и принялся с яростным ожесточением копать ею землю. Будь он проклят, если передоверит это дело двум детям, что бы они о себе ни думали!
– Что это вы делаете, месье барон? – резко спросил Луи.
– Закапываю проклятую испанскую распорку, чтобы она никогда впредь не касалась человеческого тела.
Чарльз с огромным облегчением засунул железную распорку и кандалы в длинную узкую ямку, которую выкопал, и засыпал их землей.
– Очень хорошо, – похвалил его Луи. – А теперь вы можете ехать домой в Англию.
– Послушай меня! – Чарльз повернулся к мальчику, с трудом сдерживая гнев. – Мадемуазель Фрэнсис устроила мне побег. Я хочу сделать то же самое для нее. Понятно? Я не поеду домой. Я намерен освободить ее, чего бы мне это ни стоило.
Неожиданно худенькое лицо мальчишки расплылось в довольной улыбке. Он кивнул Пьеру, словно получил подтверждение своей глубоко спрятанной уверенности.
– Он прошел проверку, ты согласен?
Пьер молча кивнул, а Луи снова повернулся к Чарльзу. Его лицо приняло суровое выражение, он нахмурил лоб и жестко сжал губы.
– Ладно, барон Милстоун. Мы согласны принять вашу помощь. Но я должен предупредить вас: если вы намерены залезть к Фрэнк под юбку – берегитесь! Мы одобряем – как это говорится? – благородные намерения. У вас благородные намерения?
Чарльз с трудом преодолел желание схватить Луи за воротник рваной рубашки и хорошенько потрясти его.
– Моя фамилия Милборн, – чопорно заметил он вместо этого. – И не смей говорить так о мадемуазель. Она сама решает, что ей делать, и вы не должны соваться в это.
Ему казалось, что он говорит очень спокойно, но глаза его сверкали от сдерживаемой ярости. Однако Луи ничуть не испугался.
– Мое дело – предупредить. А Фрэнк правильно говорила, что вы очень вспыльчивый. Нет у вас никакого терпения!
Выругавшись от души, Чарльз закинул сумку Фрэнсис за плечо, вылез из канавы и зашагал по дороге. У него нет терпения?! У него, который воспитал столько птиц и прошел военное обучение в испанской Вест-Индии? Он им покажет свое терпение, когда придет время освобождать Фрэнсис! Но как же должен быть терпелив человек, вынужденный иметь дело с шайкой сквернословящих уличных мальчишек…
Шагая по темной, в выбоинах, дороге, Чарльз пытался убедить самого себя в собственных «благородных намерениях» по отношению к Фрэнсис. Приходилось признать, что Луи, к сожалению, в чем-то прав. Достаточно вспомнить, какое нестерпимое желание сжигало его, когда он лежал рядом с ней в фургоне… Но сейчас он испытывал совсем другие чувства. Его обуревала ярость и страх за Фрэнсис. Он слишком хорошо знал, что творят испанцы со своими пленниками. Этот страх подгонял его в холодной ночи, придавал ему силы. Даже когда боль опять начинала стучать у него в голове, он не останавливался, продолжая упорно шагать вперед.
Однако нужно было составить новый план, а для этого кое о чем расспросить Луи.
– Как тебе удалось так испугать лошадей? – начал разговор Чарльз.
– Я швырял в них камнями, – гордо ответил Луи. – Они совсем обезумели от боли и помчались как сумасшедшие.
– Это я заметил, – нахмурился Чарльз. – А как ты поджег того испанца?
– Я привязал к камням горящую солому, – сообщил парень. – У меня здесь есть еще на всякий случай. – Он похлопал по рваной сумке, привязанной веревкой к его поясу.
Чарльз отметил про себя запасливость Луи и задумчиво произнес:
– Поскольку один из них пострадал от огня, они скорее всего будут вынуждены искать для него врача. Ты знаешь, как называется ближайший город?
– Экс-де-Шуа. У нас там есть друзья. К ним можно обратиться за помощью.
– Тогда нам лучше поторапливаться. Хорошо бы добраться до этого города к утру. Как ты думаешь, твои друзья смогут достать для меня оружие и некоторое количество пороха?
– Зависит от того, сколько вам потребуется, – сказал Луи.
– Столько, сколько нужно для спасения Фрэнсис.
– Фрэнк, – поправил его мальчишка. – Она предпочитает, чтобы ее называли Фрэнк.
Они шагали несколько часов, и Чарльз уже потерял надежду догнать испанцев в Экс-де-Шуа. Но у расторопного Луи везде были знакомые. Увидев у дороги какую-то ферму, он попросил их подождать и вскоре вернулся с сыном фермера, который, как выяснилось, как раз собирался утром в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Моя фамилия Милборн. А Фрэнк, как ты ее называешь, отказалась бежать.
Глаза Пьера расширились от ужаса.
– Ты врешь!
– К сожалению, нет. Испанцы убедили Фрэнсис, что ее дядя жив, – мрачно произнес Чарльз. – Она думает, что они везут ее к нему.
– Вот дерьмо!
Петушиная самоуверенность мальчугана тут же испарилась, худенькое личико жалобно сморщилось. Не говоря ни слова, он стал выбираться из канавы. Но Чарльз был готов к этому. Он схватил Пьера за локоть и затащил обратно.
– Не торопись, – прошептал он. – Ты не спасешь ее, если пустишься догонять испанцев и кричать им, чтобы они ее отпустили.
– Но они убьют ее! Как она могла додуматься до такой глупости?!
Мальчуган сел в грязь и разразился новой очередью ругательств, весьма цветистых и изобретательных. Чарльз не мог бы перевести на английский и половины.
– Я никогда не встречал более упрямой женщины, – согласился он. – Если вобьет себе что-то в голову, переубедить ее невозможно. Но я уверен, что ее дядя мертв.
Внезапно худые плечи мальчика затряслись от рыданий. Святой боже, он плачет из-за Фрэнсис! Впрочем, Чарльз и сам был озабочен судьбой этой девушки больше, чем ожидал.
– Не беспокойся, мы придумаем что-нибудь, – прошептал Чарльз, чувствуя себя неловко: ему никогда не приходилось утешать плачущих детей. – Я уверен, что нам удастся освободить ее.
– Мы прекрасно обойдемся без вас, месье, – раздался вдруг насмешливый голос из темноты. – Вам вовсе не обязательно следовать за ними.
Чарльз оглянулся. Это был второй мальчишка, Луи. Он казался крепче и старше Пьера на год или на два – похоже, ему было лет двенадцать. В остальном они походили друг на друга – с немытыми лицами, взлохмаченными волосами, в рваной одежде. В темноте их невозможно было различить.
– Позволь мне самому решать, что следует делать, – возразил Чарльз. – Неужели ты думаешь, что я оставлю ее в руках этих варваров?
Луи покосился на него в темноте.
– Конечно, лучше было бы, если бы у них остались вы, – заметил он без малейшего намека на симпатию. – Но все равно, вы не должны ехать за ней. Какое вам до нее дело?
– Я поеду, – нахмурился Чарльз. – Мы с ней оба англичане.
Он сам удивился этому странному объяснению, и Луи, кажется, был удивлен не меньше, поскольку откликнулся одним только словом:
– Неужели?
Чувствуя себя неуютно под его подозрительным взглядом, Чарльз повернулся к нему спиной, нащупал палку и принялся с яростным ожесточением копать ею землю. Будь он проклят, если передоверит это дело двум детям, что бы они о себе ни думали!
– Что это вы делаете, месье барон? – резко спросил Луи.
– Закапываю проклятую испанскую распорку, чтобы она никогда впредь не касалась человеческого тела.
Чарльз с огромным облегчением засунул железную распорку и кандалы в длинную узкую ямку, которую выкопал, и засыпал их землей.
– Очень хорошо, – похвалил его Луи. – А теперь вы можете ехать домой в Англию.
– Послушай меня! – Чарльз повернулся к мальчику, с трудом сдерживая гнев. – Мадемуазель Фрэнсис устроила мне побег. Я хочу сделать то же самое для нее. Понятно? Я не поеду домой. Я намерен освободить ее, чего бы мне это ни стоило.
Неожиданно худенькое лицо мальчишки расплылось в довольной улыбке. Он кивнул Пьеру, словно получил подтверждение своей глубоко спрятанной уверенности.
– Он прошел проверку, ты согласен?
Пьер молча кивнул, а Луи снова повернулся к Чарльзу. Его лицо приняло суровое выражение, он нахмурил лоб и жестко сжал губы.
– Ладно, барон Милстоун. Мы согласны принять вашу помощь. Но я должен предупредить вас: если вы намерены залезть к Фрэнк под юбку – берегитесь! Мы одобряем – как это говорится? – благородные намерения. У вас благородные намерения?
Чарльз с трудом преодолел желание схватить Луи за воротник рваной рубашки и хорошенько потрясти его.
– Моя фамилия Милборн, – чопорно заметил он вместо этого. – И не смей говорить так о мадемуазель. Она сама решает, что ей делать, и вы не должны соваться в это.
Ему казалось, что он говорит очень спокойно, но глаза его сверкали от сдерживаемой ярости. Однако Луи ничуть не испугался.
– Мое дело – предупредить. А Фрэнк правильно говорила, что вы очень вспыльчивый. Нет у вас никакого терпения!
Выругавшись от души, Чарльз закинул сумку Фрэнсис за плечо, вылез из канавы и зашагал по дороге. У него нет терпения?! У него, который воспитал столько птиц и прошел военное обучение в испанской Вест-Индии? Он им покажет свое терпение, когда придет время освобождать Фрэнсис! Но как же должен быть терпелив человек, вынужденный иметь дело с шайкой сквернословящих уличных мальчишек…
Шагая по темной, в выбоинах, дороге, Чарльз пытался убедить самого себя в собственных «благородных намерениях» по отношению к Фрэнсис. Приходилось признать, что Луи, к сожалению, в чем-то прав. Достаточно вспомнить, какое нестерпимое желание сжигало его, когда он лежал рядом с ней в фургоне… Но сейчас он испытывал совсем другие чувства. Его обуревала ярость и страх за Фрэнсис. Он слишком хорошо знал, что творят испанцы со своими пленниками. Этот страх подгонял его в холодной ночи, придавал ему силы. Даже когда боль опять начинала стучать у него в голове, он не останавливался, продолжая упорно шагать вперед.
Однако нужно было составить новый план, а для этого кое о чем расспросить Луи.
– Как тебе удалось так испугать лошадей? – начал разговор Чарльз.
– Я швырял в них камнями, – гордо ответил Луи. – Они совсем обезумели от боли и помчались как сумасшедшие.
– Это я заметил, – нахмурился Чарльз. – А как ты поджег того испанца?
– Я привязал к камням горящую солому, – сообщил парень. – У меня здесь есть еще на всякий случай. – Он похлопал по рваной сумке, привязанной веревкой к его поясу.
Чарльз отметил про себя запасливость Луи и задумчиво произнес:
– Поскольку один из них пострадал от огня, они скорее всего будут вынуждены искать для него врача. Ты знаешь, как называется ближайший город?
– Экс-де-Шуа. У нас там есть друзья. К ним можно обратиться за помощью.
– Тогда нам лучше поторапливаться. Хорошо бы добраться до этого города к утру. Как ты думаешь, твои друзья смогут достать для меня оружие и некоторое количество пороха?
– Зависит от того, сколько вам потребуется, – сказал Луи.
– Столько, сколько нужно для спасения Фрэнсис.
– Фрэнк, – поправил его мальчишка. – Она предпочитает, чтобы ее называли Фрэнк.
Они шагали несколько часов, и Чарльз уже потерял надежду догнать испанцев в Экс-де-Шуа. Но у расторопного Луи везде были знакомые. Увидев у дороги какую-то ферму, он попросил их подождать и вскоре вернулся с сыном фермера, который, как выяснилось, как раз собирался утром в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93