Чарльз пояснил своим спутникам, что генерал Джон Норрис отдал приказ о мобилизации, и теперь сотни мирных жителей обучались военному делу.
Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.
– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.
Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.
Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.
Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.
– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.
Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…
Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.
Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.
Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.
Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.
Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.
Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.
Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.
С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату.
34
Сцена, открывшаяся глазам Фрэнсис, глубоко тронула ее. Чарльз опустился на одно колено перед стариком в потертом кожаном камзоле со следами когтей птиц на плечах. Лицо старика окаймляла густая лохматая борода цвета древесной коры, припорошенной снегом. Крупный самец-сокол сидел на руке у Чарльза, перья его блестели в солнечном свете. Все трое склонили головы друг к другу, и было похоже, что они ведут неторопливый разговор.
Фрэнсис понравилось, как по-отечески старик погладил Чарльза по волосам. Это прикосновение и то, как воспринял его Чарльз, произвели на нее сильное впечатление. Между ними чувствовалась связь, скрепленная любовью и нежностью – эти чувства отражались на лице мастера Дикона. В его глазах светилась мудрость, добрый юмор и терпимость к порывам молодости. Фрэнсис ощутила обаяние мастера Дикона, едва успев приоткрыть дверь.
– Итак, Шикра, ты уехал и женился. – Фрэнсис затрясла головой – так ее поразило необычное имя, с которым старик обратился к Чарльзу. – Ну что же, время пришло. И я вижу по твоему лицу, что это любовь.
– Я не стал бы спорить с тобой в нашу первую встречу, мастер, – отозвался Чарльз, – но ты ведь знаешь, в моем сердце не осталось места для любви.
– Да, ты говорил это и раньше, но в этом мире все меняется. А если нет любви, почему ты женился на ней?
Фрэнсис затаила дыхание. Ей казалось, что от ответа Чарльза зависит вся ее дальнейшая жизнь. А Чарльз не торопился отвечать. Фрэнсис увидела, как огрубевшая от работы, мозолистая рука мастера коснулась головы птицы, и ей вдруг захотелось, чтобы старик так же приласкал и ее.
– Потому что она нуждается в заботе, – сказал наконец Чарльз. – А кроме меня, о ней позаботиться некому.
– И это все? – спросил мастер.
Чарльз молча склонил голову в знак подтверждения.
У Фрэнсис сжалось сердце. Она знала и раньше, что Чарльз не может дать ей то, чего она жаждет. Но его молчаливое согласие болью отозвалось в ее душе. Она крепче обняла Ориану и прижалась щекой к шелковистым перьям птицы.
– Это благородно с твоей стороны – предложить ей защиту, – снова заговорил мастер Дикон. – Но будь осторожен, мой мальчик. Женщина требует не меньшего внимания, чем твой сокол. Не огорчай ее своим небрежением.
– Этого никогда не будет, не сомневайся.
В его голосе прозвучала страсть, и Фрэнсис с облегчением вздохнула. Пусть он испытывает к ней только вожделение, это все-таки значит, что она нужна ему.
Мастер Дикон, видимо, тоже почувствовал это и положил руку на буйные каштановые волосы Чарльза, отливающие сейчас золотом в лучах солнечного света, льющегося из окон.
– Прогони старые думы, Шикра. Открой место для новых.
– В том-то все и дело, что не могу!
Старый мастер задумался и наконец произнес:
– Я знаю средство, которое принесет тебе радость и очистит душу.
– Что я должен делать?
В голосе Чарльза прозвучала покорность, было ясно, что он привык выполнять все указания мастера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.
– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.
Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.
Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.
Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.
– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.
Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…
Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.
Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.
Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.
Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.
Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.
Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.
Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.
С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату.
34
Сцена, открывшаяся глазам Фрэнсис, глубоко тронула ее. Чарльз опустился на одно колено перед стариком в потертом кожаном камзоле со следами когтей птиц на плечах. Лицо старика окаймляла густая лохматая борода цвета древесной коры, припорошенной снегом. Крупный самец-сокол сидел на руке у Чарльза, перья его блестели в солнечном свете. Все трое склонили головы друг к другу, и было похоже, что они ведут неторопливый разговор.
Фрэнсис понравилось, как по-отечески старик погладил Чарльза по волосам. Это прикосновение и то, как воспринял его Чарльз, произвели на нее сильное впечатление. Между ними чувствовалась связь, скрепленная любовью и нежностью – эти чувства отражались на лице мастера Дикона. В его глазах светилась мудрость, добрый юмор и терпимость к порывам молодости. Фрэнсис ощутила обаяние мастера Дикона, едва успев приоткрыть дверь.
– Итак, Шикра, ты уехал и женился. – Фрэнсис затрясла головой – так ее поразило необычное имя, с которым старик обратился к Чарльзу. – Ну что же, время пришло. И я вижу по твоему лицу, что это любовь.
– Я не стал бы спорить с тобой в нашу первую встречу, мастер, – отозвался Чарльз, – но ты ведь знаешь, в моем сердце не осталось места для любви.
– Да, ты говорил это и раньше, но в этом мире все меняется. А если нет любви, почему ты женился на ней?
Фрэнсис затаила дыхание. Ей казалось, что от ответа Чарльза зависит вся ее дальнейшая жизнь. А Чарльз не торопился отвечать. Фрэнсис увидела, как огрубевшая от работы, мозолистая рука мастера коснулась головы птицы, и ей вдруг захотелось, чтобы старик так же приласкал и ее.
– Потому что она нуждается в заботе, – сказал наконец Чарльз. – А кроме меня, о ней позаботиться некому.
– И это все? – спросил мастер.
Чарльз молча склонил голову в знак подтверждения.
У Фрэнсис сжалось сердце. Она знала и раньше, что Чарльз не может дать ей то, чего она жаждет. Но его молчаливое согласие болью отозвалось в ее душе. Она крепче обняла Ориану и прижалась щекой к шелковистым перьям птицы.
– Это благородно с твоей стороны – предложить ей защиту, – снова заговорил мастер Дикон. – Но будь осторожен, мой мальчик. Женщина требует не меньшего внимания, чем твой сокол. Не огорчай ее своим небрежением.
– Этого никогда не будет, не сомневайся.
В его голосе прозвучала страсть, и Фрэнсис с облегчением вздохнула. Пусть он испытывает к ней только вожделение, это все-таки значит, что она нужна ему.
Мастер Дикон, видимо, тоже почувствовал это и положил руку на буйные каштановые волосы Чарльза, отливающие сейчас золотом в лучах солнечного света, льющегося из окон.
– Прогони старые думы, Шикра. Открой место для новых.
– В том-то все и дело, что не могу!
Старый мастер задумался и наконец произнес:
– Я знаю средство, которое принесет тебе радость и очистит душу.
– Что я должен делать?
В голосе Чарльза прозвучала покорность, было ясно, что он привык выполнять все указания мастера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93