Это не ваша вина.
Наступило молчание, нарушаемое только скрипом колес. Фрэнсис уже раскаивалась в том, что напомнила ему о соколихе. «И почему я такая жестокосердная?!» – с досадой думала она.
– Ваша соколиха наверху с Пьером и Луи, – проворчал он наконец.
Фрэнсис резко обернулась к нему и впилась глазами в его лицо, не в силах вымолвить ни слова.
– Не знаю, почему они решили взять ее наверх, – раздраженно продолжал Чарльз. – Ветер вреден ей. Как только мы остановимся, я обязательно заберу ее сюда. Но сейчас для нас важнее как можно быстрее увеличить расстояние между нами и постоялым двором. Не исключено, что кто-то из испанцев остался в живых.
– Так это правда?! – Фрэнсис смотрела на него во все глаза. – Она действительно с нами?
– Я сокольничий, – высокомерно заметил Чарльз. – У меня привычка думать прежде всего о благополучии этих птиц.
Фрэнсис внезапно бросилась ему на шею и стала покрывать его лицо поцелуями.
– Спасибо, спасибо! Вы удивительный человек! Как я смогу отблагодарить вас за то, что вы спасли ее? А я-то думала, что вы бесчувственный грубиян… Простите меня. Я ошибалась.
«Ну и дела! – думал Чарльз, неуклюже поглаживая ее волосы. – Все-таки она – самая загадочная девушка, какую я когда-либо встречал. Целует меня в благодарность за то, что я спас ее птицу, хотя ни разу не сказала мне спасибо за то, что я спас ее собственную жизнь!»
15
«Кроме всего прочего, она возмутительно прямолинейна», – думал Чарльз, поглядывая в окно. Значит, Фрэнсис считала его бесчувственным грубияном! Он догадывался об этом, более того – хотел, чтобы она так думала, но тем не менее вздрогнул, услышав ее слова.
Однако поцелуи Фрэнсис были хорошим возмещением нанесенного ею оскорбления. Правда, на его взгляд, они слишком быстро кончились. Чарльз был бы не против того, чтобы эти поцелуи имели продолжение, но Фрэнсис отодвинулась на свое место и устроилась там; рассеянная улыбка блуждала по ее лицу. «Будет ли она так же улыбаться, если я поцелую ее? – гадал Чарльз. – Вероятно, нет…»
Коляска тряслась и покачивалась, за кожаными занавесками, прикрывающими окошки, шла обычная деревенская жизнь. Мужчины и женщины трудились в полях, навстречу попадались двухколесные повозки. Чарльз пожалел о том, что сами они едут в такой роскошной – а значит, слишком заметной – коляске.
Если о них станут расспрашивать, каждый встречный сообщит, куда они поехали…
Чарльз прикрыл глаза, надеясь хоть немного поспать, но воспоминание о поцелуях Фрэнсис распаляло его воображение. Он мысленно видел ее лежащей на белой простыне; ее дивные волосы, темные, как его желание, рассыпались по подушке, изящное тело ожидает его прикосновений. Вот он опускается на колени рядом с кроватью… Но, увы, ничто не сулило ему осуществления этой мечты. А первую ночь в Париже они проведут на кладбище с парой лопат…
– Как вы предполагаете действовать? – спросила Фрэнсис, словно откликаясь на его мысли.
– Я как раз это обдумываю. Возможны разные осложнения, но главные трудности скорее всего у нас будут с властями. Боюсь, что они не одобрят наше намерение раскопать могилу на церковной земле и захотят проконсультироваться с доброй дюжиной официальных лиц – как английских, так и французских. – Чарльз замолчал, размышляя, как бы помягче изложить ей свой план, но ничего не придумал. – Возможно, нам придется раскапывать могилу самим, – объявил он ровным голосом.
– Вы шутите! – воскликнула Фрэнсис, ошеломленно уставившись на него. – Мы же не можем… Нас отдадут под суд за осквернение праха!
Чарльз хмуро покосился на нее.
– Я понимаю, это звучит жутко. Но вы же сами заинтересованы в том, чтобы выяснить истину как можно скорее. Кроме того, если вы поразмыслите, то поймете, что выкопать гроб не самое трудное. Самое трудное – это открыть гроб и заглянуть в него.
Он решил, что не стоит говорить ей о еще более неприятных моментах. А вдруг труп, который они выроют, окажется настолько изуродован, что его нельзя будет опознать? Тогда Фрэнсис предстоит мучиться сомнениями всю оставшуюся жизнь. Чарльз молил бога, чтобы ничего подобного не случилось: ведь он заверял ее, что таким образом будут разрешены все ее проблемы. Но сам он отнюдь не был в этом уверен.
– У вашего дяди были какие-нибудь особые приметы? – спросил Чарльз. – Что-нибудь, что могло бы помочь вам узнать его, если…
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – храбро ответила Фрэнсис. – У него на пальце правой руки был странной формы шрам.
– Это мы проверим. Что-нибудь еще?
– Нет, но я уверена, что узнаю его, если на этот раз внимательно всмотрюсь.
Должен ли он объяснить ей, как может выглядеть труп, восемь дней пролежавший в могиле? Особенно после того, как он побывал в воде… Чарльз решил, что не стоит заранее вызывать у нее отвращение.
– Мы все устроим, – пообещал он. – А теперь постарайтесь заснуть. Последние тридцать два часа мы оба почти не спали.
Совет был хорош, но, как он ни старался, сам не мог ему последовать. Глядя на спящую Фрэнсис, на длинные ресницы, которые, как крылья птицы, лежали на изуродованной щеке, он проклинал ее мучителя. Чарльз был доволен, что уничтожил капитана испанцев и отомстил за нее. А ведь когда-то он поклялся себе, что никогда пальцем не шевельнет ради женщины… Чарльз вспомнил, как три года назад обещал защищать Инес, быть ее верным рыцарем, даже если это будет стоить ему жизни. Но от него не потребовалось таких жертв, все его подвиги оказались никому не нужны. Он не винил Инес. Просто она поверила не тому человеку.
Но разве не безумие предлагать теперь другой женщине довериться ему? Тем более если эту женщину уже однажды обманули. Чарльз убеждал себя, что ему следует держаться подальше от Фрэнсис. Доверие приходит только один раз. Когда же человека предают, как предали Фрэнсис, трудно, невозможно поверить еще кому-то. Он не имеет права просить ее довериться ему…
И все-таки Чарльз не мог смириться с тем, что его предложение помочь так ошеломило ее.
Неужели в течение всей своей жизни эта девушка ни от кого не получала поддержки? Но ведь она просто одержима желанием спасти дядю. Значит, чувство верности заложено в ней глубоко и прочно, она не способна с легкостью отказаться от него. Интересно, что должен сделать человек, чтобы заслужить ее верность?
Заслужить верность… Когда-то Чарльз надеялся, что Инес будет верна ему. Она и вправду предпочла его Ричарду, Чарльз был счастлив, но вскоре выяснилось, что их представления о верности трагически не совпадают…
А друг его воспринял свой проигрыш достойно. Они ведь были товарищами и многое пережили вместе. Оба чуть не умерли от голода, когда приплыли в Вест-Индию, потом вместе наслаждались великолепием испанских владений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Наступило молчание, нарушаемое только скрипом колес. Фрэнсис уже раскаивалась в том, что напомнила ему о соколихе. «И почему я такая жестокосердная?!» – с досадой думала она.
– Ваша соколиха наверху с Пьером и Луи, – проворчал он наконец.
Фрэнсис резко обернулась к нему и впилась глазами в его лицо, не в силах вымолвить ни слова.
– Не знаю, почему они решили взять ее наверх, – раздраженно продолжал Чарльз. – Ветер вреден ей. Как только мы остановимся, я обязательно заберу ее сюда. Но сейчас для нас важнее как можно быстрее увеличить расстояние между нами и постоялым двором. Не исключено, что кто-то из испанцев остался в живых.
– Так это правда?! – Фрэнсис смотрела на него во все глаза. – Она действительно с нами?
– Я сокольничий, – высокомерно заметил Чарльз. – У меня привычка думать прежде всего о благополучии этих птиц.
Фрэнсис внезапно бросилась ему на шею и стала покрывать его лицо поцелуями.
– Спасибо, спасибо! Вы удивительный человек! Как я смогу отблагодарить вас за то, что вы спасли ее? А я-то думала, что вы бесчувственный грубиян… Простите меня. Я ошибалась.
«Ну и дела! – думал Чарльз, неуклюже поглаживая ее волосы. – Все-таки она – самая загадочная девушка, какую я когда-либо встречал. Целует меня в благодарность за то, что я спас ее птицу, хотя ни разу не сказала мне спасибо за то, что я спас ее собственную жизнь!»
15
«Кроме всего прочего, она возмутительно прямолинейна», – думал Чарльз, поглядывая в окно. Значит, Фрэнсис считала его бесчувственным грубияном! Он догадывался об этом, более того – хотел, чтобы она так думала, но тем не менее вздрогнул, услышав ее слова.
Однако поцелуи Фрэнсис были хорошим возмещением нанесенного ею оскорбления. Правда, на его взгляд, они слишком быстро кончились. Чарльз был бы не против того, чтобы эти поцелуи имели продолжение, но Фрэнсис отодвинулась на свое место и устроилась там; рассеянная улыбка блуждала по ее лицу. «Будет ли она так же улыбаться, если я поцелую ее? – гадал Чарльз. – Вероятно, нет…»
Коляска тряслась и покачивалась, за кожаными занавесками, прикрывающими окошки, шла обычная деревенская жизнь. Мужчины и женщины трудились в полях, навстречу попадались двухколесные повозки. Чарльз пожалел о том, что сами они едут в такой роскошной – а значит, слишком заметной – коляске.
Если о них станут расспрашивать, каждый встречный сообщит, куда они поехали…
Чарльз прикрыл глаза, надеясь хоть немного поспать, но воспоминание о поцелуях Фрэнсис распаляло его воображение. Он мысленно видел ее лежащей на белой простыне; ее дивные волосы, темные, как его желание, рассыпались по подушке, изящное тело ожидает его прикосновений. Вот он опускается на колени рядом с кроватью… Но, увы, ничто не сулило ему осуществления этой мечты. А первую ночь в Париже они проведут на кладбище с парой лопат…
– Как вы предполагаете действовать? – спросила Фрэнсис, словно откликаясь на его мысли.
– Я как раз это обдумываю. Возможны разные осложнения, но главные трудности скорее всего у нас будут с властями. Боюсь, что они не одобрят наше намерение раскопать могилу на церковной земле и захотят проконсультироваться с доброй дюжиной официальных лиц – как английских, так и французских. – Чарльз замолчал, размышляя, как бы помягче изложить ей свой план, но ничего не придумал. – Возможно, нам придется раскапывать могилу самим, – объявил он ровным голосом.
– Вы шутите! – воскликнула Фрэнсис, ошеломленно уставившись на него. – Мы же не можем… Нас отдадут под суд за осквернение праха!
Чарльз хмуро покосился на нее.
– Я понимаю, это звучит жутко. Но вы же сами заинтересованы в том, чтобы выяснить истину как можно скорее. Кроме того, если вы поразмыслите, то поймете, что выкопать гроб не самое трудное. Самое трудное – это открыть гроб и заглянуть в него.
Он решил, что не стоит говорить ей о еще более неприятных моментах. А вдруг труп, который они выроют, окажется настолько изуродован, что его нельзя будет опознать? Тогда Фрэнсис предстоит мучиться сомнениями всю оставшуюся жизнь. Чарльз молил бога, чтобы ничего подобного не случилось: ведь он заверял ее, что таким образом будут разрешены все ее проблемы. Но сам он отнюдь не был в этом уверен.
– У вашего дяди были какие-нибудь особые приметы? – спросил Чарльз. – Что-нибудь, что могло бы помочь вам узнать его, если…
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – храбро ответила Фрэнсис. – У него на пальце правой руки был странной формы шрам.
– Это мы проверим. Что-нибудь еще?
– Нет, но я уверена, что узнаю его, если на этот раз внимательно всмотрюсь.
Должен ли он объяснить ей, как может выглядеть труп, восемь дней пролежавший в могиле? Особенно после того, как он побывал в воде… Чарльз решил, что не стоит заранее вызывать у нее отвращение.
– Мы все устроим, – пообещал он. – А теперь постарайтесь заснуть. Последние тридцать два часа мы оба почти не спали.
Совет был хорош, но, как он ни старался, сам не мог ему последовать. Глядя на спящую Фрэнсис, на длинные ресницы, которые, как крылья птицы, лежали на изуродованной щеке, он проклинал ее мучителя. Чарльз был доволен, что уничтожил капитана испанцев и отомстил за нее. А ведь когда-то он поклялся себе, что никогда пальцем не шевельнет ради женщины… Чарльз вспомнил, как три года назад обещал защищать Инес, быть ее верным рыцарем, даже если это будет стоить ему жизни. Но от него не потребовалось таких жертв, все его подвиги оказались никому не нужны. Он не винил Инес. Просто она поверила не тому человеку.
Но разве не безумие предлагать теперь другой женщине довериться ему? Тем более если эту женщину уже однажды обманули. Чарльз убеждал себя, что ему следует держаться подальше от Фрэнсис. Доверие приходит только один раз. Когда же человека предают, как предали Фрэнсис, трудно, невозможно поверить еще кому-то. Он не имеет права просить ее довериться ему…
И все-таки Чарльз не мог смириться с тем, что его предложение помочь так ошеломило ее.
Неужели в течение всей своей жизни эта девушка ни от кого не получала поддержки? Но ведь она просто одержима желанием спасти дядю. Значит, чувство верности заложено в ней глубоко и прочно, она не способна с легкостью отказаться от него. Интересно, что должен сделать человек, чтобы заслужить ее верность?
Заслужить верность… Когда-то Чарльз надеялся, что Инес будет верна ему. Она и вправду предпочла его Ричарду, Чарльз был счастлив, но вскоре выяснилось, что их представления о верности трагически не совпадают…
А друг его воспринял свой проигрыш достойно. Они ведь были товарищами и многое пережили вместе. Оба чуть не умерли от голода, когда приплыли в Вест-Индию, потом вместе наслаждались великолепием испанских владений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93