Взгляд Джейка не отрывался от ее фигуры, на губах играла легкая улыбка. Но вдруг он нахмурился, как если бы вспомнил что-то неприятное, и быстро вышел из комнаты.
Джесси опустилась на мешок с сахаром. Боже мой, что же случилось? Ее охватила дрожь, она дотронулась до своих губ. Щеки и губы горели, она все еще ощущала вкус его губ. Это совсем не похоже на поцелуи Бенджамина Кафера. Прикосновения Бена были легкими и нежными. Джесси не возражала против его поцелуев, она чувствовала себя желанной. Поцелуи Джейка, наоборот, возбуждали в ней самой сильное желание.
Хуже всего было то, что это слишком ей понравилось. Если честно, то ей не хотелось, чтобы он останавливался. Боже милостивый, Джейк Вестон такой негодяй и грубиян, каких она раньше не встречала. Возможно, он обманывал ее отца, и, может быть, обманывает ее сейчас. А может быть, он даже имеет какое-то отношение к смерти ее отца — но она не могла думать ни о чем, кроме как о его объятиях и его губах.
Решительно тряхнув головой, Джесси поднялась на ноги. Черт возьми! В сердцах она стукнула мешок с сахаром носком туфельки, причинив только боль своей маленькой ножке. Он заставил ее дать обещание не встречаться с Рене, но интересно, мог бы Рене вести себя так, как Джейк? Этот француз показался ей настоящим джентльменом, но, конечно, она еще недостаточно его знала, чтобы быть в этом абсолютно уверенной. Но как Джейк, который так себя вел с ней, осмеливался критиковать другого!
Снова вспомнив страстные прикосновения Джейка, Джесси застонала от смущения. Какой наглец! Боже мой, о чем думал ее отец?
Решив выйти в зал, она направилась к двери. Возле нее на посту стоял Педди. Интересно, как бы повел себя Педди, если бы она позвала на помощь?
— Я еду домой, — сказала она ему. Педди кивнул. Стараясь не смотреть на Джейка и на Рене Ла Порте, она последовала за Педди, который проталкивался через заполненную людьми комнату. Она не приедет сюда ни завтра, ни послезавтра. Ей нужно время, чтобы подумать. Ей нужно держаться подальше от Джейка Вестона, насколько это возможно.
На следующий день Джейк проснулся после полудня с сильной головной болью. Во сне ему снились большие ножи и шнурки из красного шелка, еще ему приснилось, что он занимается любовью со своим новым боссом.
Джесси уехала сразу же после инцидента в кладовой, ни на кого не взглянув и ни с кем не попрощавшись. Джейк чувствовал угрызения совести. Старина Таггарт застрелил бы его, если бы узнал, какие вольности он себе позволил с его дочерью. Джейк совсем не собирался ее целовать. Он совсем не хотел связываться с дочерью Таггарта. Но она сводила его с ума, и у нее это чертовски хорошо получалось. Поцелуй казался самым естественным и, конечно, самым приятным способом заставить ее заткнуться.
Сидя на краю постели, Джейк вспомнил, что вчера он осушил бутылку францисканского бренди, тщетно пытаясь выбросить из головы девушку. Он никак не мог забыть податливость ее стройного тела, мягкость пышной груди, когда он сжал ее в объятиях, крепкую округлость ее бедер. Джейк выругался про себя.
Голова все еще болела. Он побрился, оделся и сошел вниз. Подойдя к бару, он разбил яйцо в пивную кружку, наполнил ее пивом, выпил залпом. Эта смесь взбодрила его. Он поставил кружку на место и пошел вдоль бара, чтобы помочь Руперту внести бочку с виски за стойку.
Пять лет назад, когда он впервые встретился с Генри Таггартом, он тоже работал за стойкой бара и подавал напитки. Он попал в Калифорнию с армией Конфедератов, после Техаса обосновался в Ричмонде. Его мать умерла во время эпидемии холеры еще до войны, а отца он никогда не знал. Известие, что отец его женился и обзавелся другой семьей, никогда его не трогало.
Джейк считал брак ложью, когда спишь с одной женщиной, а выпуклость в твоих бриджах болит от желания уйти к другой. Еще в ранней юности Джейк решил, что никогда не женится.
— Спасибо, босс, — сказал Руперт, когда Джейк подставил свое плечо. — Эти чертовы бочки становятся все тяжелее с каждым годом. Ты не считаешь, что они увеличивают их вес, а?
— Не знаю, Руперт, этот чертов бизнес начинает мне надоедать. Все кажется тяжелее, труднее и отвратительнее.
— Хотел бы, чтобы янки снова отправили тебя в Эльмиру?
Джейк улыбнулся:
— Что-то вроде этого, черт подери.
Он был капитаном кавалерии, руководил атакой на Хатчер Ран, когда под ним подстрелили лошадь. С пулями в плече и бедре, его захватили в плен янки и доставили в Нью-Йорк. Цинга, крысы, умирающие солдаты-конфедераты — все это превратило его Шестимесячное пребывание в Эльмирской тюрьме в самое худшее время в его жизни.
— На тебя плохо влияет партнерство с мисс Джесси. Ты стал таким мрачным.
— Она сущее наказание, Руперт, а этом нет сомнения. Но она гораздо умнее, чем я думал, и чертовски решительна. Если бы ты мне сказал, что женщина, получившая такое воспитание, может сразу сообразить, как вести здесь дела, я бы сказал, что ты слишком много куришь эту китайскую травку.
— То же самое сказал вчера Ла Порте, — ответил Руперт. — Он считает, что она так же умна, как и красива, и он был бы совсем не против быть ее партнером.
Джейк тяжело глянул на него и выругался.
— Я пойду в «Золотую колючку», посмотрю, как дела у конкурентов.
Он повернулся и направился к двери.
Моник Дюбуа вылечит его от похмелья. Она вылечит его тело и избавит от мыслей, которые не дают ему покоя.
Если «Милый Ангел» в основном полагался на девушек, то «Золотая Колючка» устраивала различные представления для привлечения клиентов. Салон представлял собой узкое двухэтажное здание со сценой в конце зала, по обеим сторонам сцены располагались бары, наверху находился ряд кабин с бархатными занавесками, что позволяло клиентам наблюдать представление, если они были заняты чем-то более привлекательным.
Салон принадлежал Ноб Хилл Кейт, которая владела им совместно с Моник Дюбуа, «приемной дочерью» Кейт. В течение последних двух лет Джейк время от времени встречался с Моник. У нее была стройная талия, а Кейт, наоборот, была толстухой. У хорошенькой маленькой француженки были длинные черные волосы, цвет лица, как у фарфоровой статуэтки и сверкающие бирюзовые глаза.
Моник развлекалась только с теми мужчинами, которых выбирала сама. Она никогда не посещала кабины, и ни за какие деньги ее нельзя было соблазнить войти туда. Она была принцессой «Золотой Колючки», а Кейт — королевой. Кейт была достаточно умна, позволяя Моник сохранять ее привилегированное положение, она прекрасно понимала, как важно, чтобы было что-то, что клиенты не могут купить, о чем они могут только мечтать. И этим что-то была Моник.
Толкнув вращающуюся дверь, Джейк плечом прокладывал себе дорогу через переполненный салон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86