У Арианы перехватило дыхание: она не знала, радоваться или пугаться этого неожиданного проявления обожания. Саймон продолжал сдержанно и почтительно сжимать ее руку, но его взгляд говорил о другом.
Он желал ее!
«Воин сдержанный и пылкий, весь отдавшийся страсти.
Волшебник, очаровавший ее».
Мысли Арианы пришли в смятение: каждая частица ее испуганной души вдруг страстно захотела быть очарованной, покоренной этим волшебником из аметистовой мечты. Сладкое и томительное чувство пронзило ее существо, как серебряная молния, вышитая на свадебном одеянии.
Длинные полы ее платья внезапно затрепетали от невидимого сквозняка, и одна из складок мягко прильнула к свободной руке Саймона. Он ласково погладил необычную ткань и неожиданно улыбнулся — ему показалось, что платье соткано из тепла и смеха, страсти и безмятежности.
Эмбер заметила, как ткань обвила руку Саймона, и радостная улыбка расцвела на ее лице. Обернувшись, она увидела, что и ее брат, лорд Эрик, внимательно наблюдает, как сильные, гибкие пальцы воина поглаживают мерцающее полотно.
— Я вижу, платье тебе понравилось? — небрежно сказал Эрик, обращаясь к Саймону.
— Да, ты угадал.
— Это хороший знак, — удовлетворенно произнес Посвященный.
— И что же он предвещает?
— Он предвещает счастливый и долгий союз.
— Если брачная постель моей невесты хотя бы немного напоминает ее чудесное платье, — насмешливо произнес Саймон, — то я буду считать себя счастливейшим из мужей.
Ариана чуть не задохнулась — ее вновь окатило холодной волной страха. Она попыталась сделать шаг в сторону, но Саймон крепко стиснул ее запястье. Его пожатие не причинило ей боли, но оно ясно говорило, что сопротивляться ему бесполезно.
Прежнее ужасное воспоминание буйно расцвело в душе Арианы, как черный цветок. Ею овладело неистовое желание вырвать свои пальцы из твердой руки супруга, и только неимоверным усилием воли она заставила себя подчиниться железному пожатию Саймона.
Внезапно он выпустил складку ее платья, как будто оно больше не прельщало его.
— Терпение, моя дикая пташка, — произнес Саймон обманчиво мягким тоном, в то время как глаза его стали чернее преисподней. — Мы не можем уйти, пока хозяин замка не провозгласит тост в вашу честь.
Ариана поспешно опустила глаза.
— О да, конечно. Простите меня. Я… я так волнуюсь.
— Как все девушки, — мягко заметила Эмбер. — Но тебе нечего бояться — Саймон будет добр и нежен с тобой.
Ариана ответила вымученной улыбкой, изо всех сил пытаясь скрыть охватившее ее отчаяние.
— Дункан, — обратилась Эмбер к мужу, — будь любезен, провозгласи наконец здравицу. Мы с тобой просто замучили молодую пару.
— Неужели? — небрежно спросил Дункан.
— А ты разве забыл, как еще совсем недавно так и рвался закрепить свой брачный союз? — возразил Эрик.
Дункан улыбнулся своей супруге.
— Ну, если так посмотреть, то и вся свадебная церемония — сущее мучение.
Эрик подал Дункану золотой кубок, отвлекая его внимание от залившейся стыдливым румянцем Эмбер. Дункан понял намек и вновь обернулся к новобрачным. Он внимательно посмотрел сначала на Ариану, потом на Саймона и медленно поднял кубок.
В зале наступила тишина.
— Желаю вам увидеть священный рябиновый цвет! — отчетливо и громко произнес Дункан.
Гул удивления и одобрения пронесся среди пирующих гостей: всем была хорошо известна история любви Дункана и Эмбер.
— Благодарение Богу, нам это не грозит, — негромко заметил Саймон, так что его могли слышать только Эмбер и Дункан. — Ариана не ведьма и не способна колдовством разжечь любовь в холодном сердце воина.
Ариана искоса взглянула на Саймона, и по губам ее скользнула тонкая улыбка.
— Но я была ею когда-то.
— Кем? — недоуменно спросил он.
— Ведьмой, — коротко усмехнулась она.
Черные глаза Саймона сузились, но прежде чем он успел что-либо сказать, Ариана уже обернулась к хозяевам Стоунринга.
— Еще раз благодарю вас за вашу доброту и великодушие, — громко произнесла она.
— Еще раз заверяю вас, что мы были рады доставить вам удовольствие, — ответил Дункан.
Но Ариана продолжала говорить, возвысив голос, так что он наполнил собой своды огромного зала. В то же мгновение она схватила Эмбер за руку с быстротой, которая могла бы поспорить с проворством Саймона.
Эмбер тихо вскрикнула, когда холодная волна, поднявшаяся со дна души Арианы, пронеслась по ее жилам, как горный поток.
— Если когда-нибудь, — торопливо произнесла Ариана, — будут говорить, что мне оказали дурной прием в Спорных Землях, пусть Все знают, что это ложь. Я говорю правду, Посвященная хозяйка Стоунринга?
— Да, — твердо ответила Эмбер.
— Пусть все также знают: что бы ни случилось с нашим браком, Саймон Верный в том не невиновен.
— Правда! — побледнев, подтвердила Эмбер.
Ариана тотчас выпустила ее руку и повернулась к Кассандре.
— Ты будешь моей свидетельницей, Посвященная? — спросила она.
— Все Посвященные будут твоими свидетелями.
— Что бы ни случилось?
— Что бы ни случилось.
Не прибавив более ни слова, Ариана повернулась и вышла из зала. Полы и складки платья ласково обвивались вокруг ее ног и мягко переливались при каждом ее шаге, каждом вздохе и жесте. Вспышки света мерцали на аметистовой ткани, как серебристый ручеек, скрывая в ее глубине видение, в которое было почти невозможно поверить, о котором можно было только мечтать, как о жарком лете суровой зимой.
Дункан повернулся к Кассандре.
— Что все это значит? — хмуро спросил он.
— Мне известно об этом столько же, сколько и тебе.
— Сомневаюсь, — пробормотал Дункан.
Эмбер легко, как бабочка крылом, коснулась его мощного плеча. Она встретила опасный блеск его карих глаз без тени страха.
— Ариана сказала правду, — твердо произнесла она. — Кассандра — а с ней и все Посвященные — были ее свидетелями. Вот и все.
— Но меня это тревожит.
— И Ариану тоже.
Эрик бросил на сестру проницательный взгляд.
— Что еще ты почувствовала в душе Арианы, Эмбер? — спросил он.
— Мне трудно это объяснить. Да если бы я и могла, то не стала бы. Только Ариана вправе решать, раскрыть свою душу или оставить все в тайне.
— Даже от своего мужа? — спросил Дункан.
— Да, даже от него.
Дункан разочарованно вздохнул и запустил руку в свои густые темно-каштановые волосы.
— И все равно мне это не нравится, — проворчал он.
— Не беспокойся за меня, дружище, — сказал Саймон. — Ведь Ариана взяла меня под свою защиту.
Дункан удивленно взглянул на высокого и стройного рыцаря и громко расхохотался.
— Тебя? Под свою защиту? — недоверчиво переспросил он.
— Да, меня. — Саймон загадочно улыбнулся. — А ведь забавно, наверное, когда тебя пытается защитить маленькая певчая пташка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98