Не знаю. Время, проведенное на острове, было похоже на сон. На самую совершенную фантазию. Капитан заботился обо мне, защищал от опасностей. Я была уверена, что он испытывает ко мне такие же чувства, как и я к нему. – Глори подняла свое заплаканное лицо. – Он все время улыбался, учил меня плавать, лечил меня, когда я заболела и… о, тетя Флоу, я так сильно любила его! – Девушка не могла продолжать, ее душили рыдания. Обхватив руками шею тетушки, она плакала, сотрясаясь от слез.
– Мое бедное, дорогое дитя. – Прижав к себе племянницу, Флоренс гладила ее по волосам, давая возможность выплакаться. Глори и не думала противиться этому. Она не смогла бы перестать плакать, даже если бы захотела этого. Тетушка покачивала девушку, как маленькую, и она рыдала до тех пор, пока, как ей показалось, не осталось ни одной слезинки.
– Ты можешь оставаться в этом доме, сколько захочешь. Я всегда хотела ребенка, но твоему дяде Леонарду и мне так и не удалось стать родителями. Ты самый близкий и родной для меня человек. – Флоренс успокаивающе погладила племянницу по щеке, стремясь взять на себя хотя бы часть ее боли. – Мне страшно подумать о том, как этот человек обидел тебя. Но, должно быть, в нем есть и что-то хорошее, иначе ты никогда не полюбила бы его. Когда-нибудь все забудется, и ты полюбишь снова. А пока рассчитывай на мою поддержку.
Глори задумчиво посмотрела в лицо тетушки.
– Не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть. Жаль, что я не погибла, когда корабль шел ко дну.
– Не говори так. Ни сейчас, ни потом. Ты слышишь меня?
Глори прикусила дрожащую губу.
– Да, тетя Флоу.
– Вот и хорошо. А теперь утри слезы. Пора спать.
Глори покорно кивнула и стала подниматься вслед за тетушкой в свою комнату. В просторной спальне с кроватью под пологом Флоренс помогла племяннице раздеться, заставила ее выпить стакан теплого молока, которое принес Джереми, и, уложив ее в постель, со всех сторон подоткнула одеяло. Она тихо сидела рядом, пока девушка, наконец, не уснула. Глори снился Николас, и всю ночь она металась, поворачиваясь с боку на бок.
Время потекло незаметно. Со дня прибытия Глори в Нью-Йорк прошло несколько недель. Натан приступил к занятиям, а тетушка выполнила все свои обещания. У Глори появилась новая красивая одежда и такая любовь и понимание, о которых можно было мечтать. Но этого было недостаточно. Она могла думать лишь о Николасе, вспоминая сначала только хорошее. Глори представляла его смеющимся, с солнечными бликами, отражающимися в черных волосах. Или плывущего в голубовато-зеленых волнах океана, с крошечными ручейками, стекающими по его широкой груди, покрытой жесткими волосками, к которым сейчас так хотелось прикоснуться! Николас, убивалась девушка, как могла я полюбить тебя в то время, когда ты ничуть не любил меня? Глори думала о том, где сейчас капитан, чем занимается; она с нежностью вспоминала о том, как он стоял на палубе: широко расставленные ноги и ветер, с силой треплющий рубаху.
Но от этих теплых воспоминаний девушке становилось еще хуже, и мало-помалу она заставляла себя забывать их. Напротив, Глори старалась как можно чаще вспоминать ту ночь, когда Николас взял ее силой, те ужасные слова, которые он тогда говорил, его высокомерие и страшное предательство.
Хотя Глори и пыталась начать новую жизнь, ее сердцу не было в этой жизни места. И, поскольку у нее не было никакого желания посещать званые вечера и балы, она только через несколько недель осознала, что не получила за все это время ни одного приглашения. Никто не навещал дом Флоренс Стэйси, даже самые близкие друзья. Но девушка смогла понять всю серьезность своего положения только после того, как случайно услышала разговор слуг, сплетничавших внизу.
– Говорят, она женщина легкого поведения. – Глори узнала скрипучий голос одного из слуг. – Я слышал, она спала безо всякого стыда в каюте капитана.
Вцепившись в перила, чтобы удержаться на подкосившихся ногах, Глори почувствовала, как больно сжалось ее сердце.
– Они спали вместе на каком-то острове, – заговорил другой слуга. – Мне сказал об этом Гасси Симпсон. – Ее даже прозвали – Глори прикусила губу – капитанская подстилка.
– Неважно, как ее прозвали, – вмешался в разговор Джереми Уиггинс, – но мисс Саммерфилд – хорошая молодая леди. Она относится к нам с добротой и уважением. Во всем виноват тот морской капитан. Он просто распутник и негодяй. Уверен, этот бабник воспользовался невинностью девушки и, надеюсь, когда-нибудь он получит за это по заслугам.
Чувствуя дрожь в коленях, Глори присела на лестничную ступеньку.
– Ты прав, Джереми, – заговорила Флора Уитман, – этот сукин сын заслуживает, чтобы его как следует высекли.
Боже, как это могло случиться? Как мог Николас так обойтись с ней? Ведь он знал, что за этим последует.
Глори зажмурилась, пытаясь сдержать подступившие слезы. Она была тронута преданностью прислуги. Девушку захлестнула волна благодарности к Джемери Уиггинсу и первой ненависти к Николасу Блэкуэллу.
– Тебе уже давно известно, о чем говорят люди? – спросила Глори тетушку после ужина. – Вот почему ты никуда не выходишь, правда? Из-за меня?
– Все не так страшно, как тебе кажется. В любом случае, это всего лишь кучка самодовольных снобов. Они заставили меня выбирать между ними и тобой. Поверь, не составило труда сделать правильный выбор. Если моя племянница для них недостаточно хороша, они меня не интересуют.
Глори тяжело опустилась на обитый бархатом диван.
– Как они обо всем узнали?
Флоренс присела рядом.
– Не могу сказать точно, но о кораблекрушении писали все газеты. Какой-то репортер брал интервью у нескольких моряков с «Черного Паука», и они рассказали ему все до мельчайших подробностей. Нетрудно было догадаться, что ты провела наедине с капитаном почти три недели, а репутация у этого человека сомнительная. Могу сказать тебе это с полным основанием.
На этот раз Глори уже не хотелось плакать, напротив, она была в бешенстве.
– Николас Блэкуэлл – распутник и повеса. Я была идиоткой, думая, что нравлюсь ему. Но, к сожалению, я поняла это слишком поздно.
– И к тому же, – прибавила тетушка, – стало известно, что Натан твой сводный брат. Наверное, ты представила его кому-то.
– Это была миссис Венворт, я встретила ее через день после приезда в Нью-Йорк. Мне так надоело лгать! К тому же, я горжусь Натаном и больше не собираюсь скрывать, что он мой брат.
Флоренс погладила девушку по руке.
– Сплетни скоро утихнут, – сказала она, – так всегда бывает. Тем более, имя Саммерфилд здесь никому неизвестно. К тому времени, как ты вернешься домой, вся эта история забудется.
– Боюсь, что это так просто не кончится.
– О? Но почему?
Не дождавшись ответа, Флоренс перевела дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79