– Ради этой ночи забудем обо всем на свете! Если бы ты только знал, как я тосковала по тебе! Я люблю тебя!
– Я не имею права требовать от тебя таких признаний. Но мне бы хотелось, чтобы ты разобралась в своих чувствах.
– Я помню все, что было с нами. Но мне хотелось бы предложить тебе нечто большее, чем любовь.
И вот наконец оба ощутили беспредельное наслаждение от обладания друг другом, а потом долго дремали, не разжимая объятий.
Приподнявшись на локте, Элайя вглядывалась в лицо любимого. «А не спросить ли наконец о преступлении, за которое его сослали на Карцер?» Этот вопрос преследовал ее с самого начала их знакомства.
– Мне хотелось бы спросить, почему тебя сослали на Карцер? – Элайя не сводила с него глаз. – Ты когда-то сказал, что тебя обвинили в малодушии. Но, узнав тебя поближе, я поняла, что это абсурд. Ты самый храбрый, самый отважный человек на свете.
– Спасибо. Твое уважение значит для меня гораздо больше, чем я могу выразить словами. – Он привлек ее к себе. – Есть разные виды трусости, – начал Тирен. – На Беллаторе существует свой кодекс поведения, как и на других планетах Империи после потери кристалла. Мое преступление в том, что я не имел мужества подчиниться принятому всеми закону.
– Странно. Ватис утверждал, что ты один из лучших воинов планеты. Так за что же тебя так наказали?
– Помнишь ту ночь, когда ты обрабатывала мои раны после того, как мы покинули крепость Фирокса?
Она кивнула.
– Мы говорили о вере человека в себя и в свои идеалы. Но иногда, Элайя, эта вера вступает в противоречие с традициями народа планеты. На Беллаторе придерживаются очень строгой дисциплины, во всяком случае – в армии. Воин считается хорошим, если беспрекословно выполняет приказы, даже когда они жестоки или несправедливы. Я могу изложить тебе только мою версию случившегося.
– Это меня вполне устроит. Меня интересует лишь версия того, кого я знаю и люблю, а не народа планеты, мне совершенно неизвестной.
Тирен с облегчением вздохнул:
– Какое счастье, что ты так доверяешь мне! Надеюсь, мой рассказ не разочарует тебя. Итак, за шесть месяцев до ссылки я выполнял обычное поручение на планете Агрика. Ее населяют в основном кроткие примитивные люди, но обстоятельства вынудили их напасть на одну из наших сторожевых застав. Мне с моим отрядом приказали выступить против них и отомстить, сровняв с землей ближайшую деревню. Целую деревню, Элайя!
– И как же ты поступил? – с ужасом воскликнула девушка.
– Я приказал своим воинам собрать всех жителей деревни на площадке для выгула скота. После этого по моему сигналу их должны были расстрелять. Когда я поднял руку, чтобы скомандовать «пли!», мой взгляд упал на одного из крестьян. Меня поразило сходство этого старика с Ватисом. Внезапно я увидел в них не врагов, а таких же людей, как и мы, хотя и отставших в развитии на несколько сотен циклов.
Поняв, что со мной происходит, я заставил себя отвернуться от него, но тут встретился глазами с молодой женщиной. После этого я уже не мог спокойно смотреть на лица до смерти перепуганных крестьян.
Тирен помолчал, стараясь преодолеть волнение.
– Тогда я отменил приказ, хотя кое-кто из моих людей настаивал на его выполнении, и велел освободить крестьян. Согласно воинскому уставу они подчинились. Однако нашлись среди них и такие, кто обрадовался возможности донести на меня, когда мы вернулись на главную базу. Меня тут же арестовали за трусость и собирались предать казни.
– Но тебя же не казнили! Тирен горько усмехнулся.
– Я из королевской фамилии, мой отец – лорд, ближайший родственник короля Беллатора. В Совете долго спорили, решая мою судьбу. Многие требовали казни, которая показала бы всему народу, что перед законом все равны.
В ходе обсуждения, продолжавшегося несколько месяцев, было признано, что я, попав под растленное влияние своего наставника, утратил контроль над собой. Поэтому в знак особой милости Совет сохранил мне жизнь. Однако понимая, что, усвоив уроки Ватиса, я уже не исправлюсь, члены Совета решили сослать меня на Карцер вместе с Ватисом, признанным соучастником преступления.
– Совет, видимо, проявил к вам великую милость?
Тирен презрительно усмехнулся.
– Поскольку средняя продолжительность жизни на Карцере составляет не более шести месяцев, Совет не сомневался, что посылает меня на верную смерть, хотя и с небольшой отсрочкой. Я так страдал, что хотел умереть, но меня удерживало на этом свете воспоминание об их глумливых физиономиях в момент объявления приговора. Убеждало меня и то, что я отказался признать наставления Ватиса вредными.
Он провел рукой по ее волосам.
– Кто бы мог подумать, что я выживу, освобожусь и буду держать тебя в объятиях? Теперь я понимаю, что Карцер был лишь одним из этапов моей жизни, которая в конце концов свела нас с тобой. За это я безгранично ему благодарен.
В этот момент перед глазами Элайи возник кривой кинжал с ручкой, инкрустированной драгоценными камнями. Задрожав всем телом, она спрятала голову у него на груди.
– Что случилось? – встревожился Тирен. – Я не обидел тебя?
– Нет, что ты, – горячо возразила она. – Просто я спрашиваю себя, чем же на самом деле вознаградила тебя судьба? Ты оказался еще на одной чужой планете с чуждыми тебе традициями, и даже я не в состоянии сказать, что нам сулит грядущее солнце. Разве это может успокоить тебя?
– Я счастлив благодаря тебе, – ответил Тирен, прижимая ее к себе еще теснее. – Я хочу быть с тобой рядом, где бы мы ни оказались. А после этой ночи я знаю, что ты целиком принадлежишь мне, так же как я – тебе.
Не покидай меня, Элайя. Если Сестры воспротивятся тому, чтобы мы остались здесь, давай найдем себе другое место на Арании. Нам ничего не нужно для счастья, кроме нас самих.
– Да, – согласилась Элайя. – Мы так и сделаем, как только пройдет десять солнц.
Она заснула на полуслове. Тирен наклонился и поцеловал ее.
– Ну что же, – нежно шепнул он, – я могу и подождать. У нас еще есть время.
Глава 16
Тирена разбудили яркие лучи солнца. Легкий ветерок колыхал длинные портьеры. Тирен был счастлив, что лежит рядом с любимой.
Вспомнив ночные объятия, Тирен повернулся, чтобы взглянуть на милое лицо. Но место Элайи опустело. Застонав от отчаяния, Тирен вскочил. Может, Элайя принимает ванну?
Но девушку он не нашел. Куда же она исчезла? Тирена охватило необъяснимое чувство страха. Как не похоже на Элайю уйти не попрощавшись, особенно после такой ночи!
Пока он мылся, его взгляд задержался на маленькой металлической панели над раковиной. Открыв ее, Тирен обнаружил ванночку с кислотой для растворения бытовых отходов. Как и на Беллаторе, это был кислотоупорный контейнер. Как только панель закрывалась, едкое вещество растворяло любые отходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Я не имею права требовать от тебя таких признаний. Но мне бы хотелось, чтобы ты разобралась в своих чувствах.
– Я помню все, что было с нами. Но мне хотелось бы предложить тебе нечто большее, чем любовь.
И вот наконец оба ощутили беспредельное наслаждение от обладания друг другом, а потом долго дремали, не разжимая объятий.
Приподнявшись на локте, Элайя вглядывалась в лицо любимого. «А не спросить ли наконец о преступлении, за которое его сослали на Карцер?» Этот вопрос преследовал ее с самого начала их знакомства.
– Мне хотелось бы спросить, почему тебя сослали на Карцер? – Элайя не сводила с него глаз. – Ты когда-то сказал, что тебя обвинили в малодушии. Но, узнав тебя поближе, я поняла, что это абсурд. Ты самый храбрый, самый отважный человек на свете.
– Спасибо. Твое уважение значит для меня гораздо больше, чем я могу выразить словами. – Он привлек ее к себе. – Есть разные виды трусости, – начал Тирен. – На Беллаторе существует свой кодекс поведения, как и на других планетах Империи после потери кристалла. Мое преступление в том, что я не имел мужества подчиниться принятому всеми закону.
– Странно. Ватис утверждал, что ты один из лучших воинов планеты. Так за что же тебя так наказали?
– Помнишь ту ночь, когда ты обрабатывала мои раны после того, как мы покинули крепость Фирокса?
Она кивнула.
– Мы говорили о вере человека в себя и в свои идеалы. Но иногда, Элайя, эта вера вступает в противоречие с традициями народа планеты. На Беллаторе придерживаются очень строгой дисциплины, во всяком случае – в армии. Воин считается хорошим, если беспрекословно выполняет приказы, даже когда они жестоки или несправедливы. Я могу изложить тебе только мою версию случившегося.
– Это меня вполне устроит. Меня интересует лишь версия того, кого я знаю и люблю, а не народа планеты, мне совершенно неизвестной.
Тирен с облегчением вздохнул:
– Какое счастье, что ты так доверяешь мне! Надеюсь, мой рассказ не разочарует тебя. Итак, за шесть месяцев до ссылки я выполнял обычное поручение на планете Агрика. Ее населяют в основном кроткие примитивные люди, но обстоятельства вынудили их напасть на одну из наших сторожевых застав. Мне с моим отрядом приказали выступить против них и отомстить, сровняв с землей ближайшую деревню. Целую деревню, Элайя!
– И как же ты поступил? – с ужасом воскликнула девушка.
– Я приказал своим воинам собрать всех жителей деревни на площадке для выгула скота. После этого по моему сигналу их должны были расстрелять. Когда я поднял руку, чтобы скомандовать «пли!», мой взгляд упал на одного из крестьян. Меня поразило сходство этого старика с Ватисом. Внезапно я увидел в них не врагов, а таких же людей, как и мы, хотя и отставших в развитии на несколько сотен циклов.
Поняв, что со мной происходит, я заставил себя отвернуться от него, но тут встретился глазами с молодой женщиной. После этого я уже не мог спокойно смотреть на лица до смерти перепуганных крестьян.
Тирен помолчал, стараясь преодолеть волнение.
– Тогда я отменил приказ, хотя кое-кто из моих людей настаивал на его выполнении, и велел освободить крестьян. Согласно воинскому уставу они подчинились. Однако нашлись среди них и такие, кто обрадовался возможности донести на меня, когда мы вернулись на главную базу. Меня тут же арестовали за трусость и собирались предать казни.
– Но тебя же не казнили! Тирен горько усмехнулся.
– Я из королевской фамилии, мой отец – лорд, ближайший родственник короля Беллатора. В Совете долго спорили, решая мою судьбу. Многие требовали казни, которая показала бы всему народу, что перед законом все равны.
В ходе обсуждения, продолжавшегося несколько месяцев, было признано, что я, попав под растленное влияние своего наставника, утратил контроль над собой. Поэтому в знак особой милости Совет сохранил мне жизнь. Однако понимая, что, усвоив уроки Ватиса, я уже не исправлюсь, члены Совета решили сослать меня на Карцер вместе с Ватисом, признанным соучастником преступления.
– Совет, видимо, проявил к вам великую милость?
Тирен презрительно усмехнулся.
– Поскольку средняя продолжительность жизни на Карцере составляет не более шести месяцев, Совет не сомневался, что посылает меня на верную смерть, хотя и с небольшой отсрочкой. Я так страдал, что хотел умереть, но меня удерживало на этом свете воспоминание об их глумливых физиономиях в момент объявления приговора. Убеждало меня и то, что я отказался признать наставления Ватиса вредными.
Он провел рукой по ее волосам.
– Кто бы мог подумать, что я выживу, освобожусь и буду держать тебя в объятиях? Теперь я понимаю, что Карцер был лишь одним из этапов моей жизни, которая в конце концов свела нас с тобой. За это я безгранично ему благодарен.
В этот момент перед глазами Элайи возник кривой кинжал с ручкой, инкрустированной драгоценными камнями. Задрожав всем телом, она спрятала голову у него на груди.
– Что случилось? – встревожился Тирен. – Я не обидел тебя?
– Нет, что ты, – горячо возразила она. – Просто я спрашиваю себя, чем же на самом деле вознаградила тебя судьба? Ты оказался еще на одной чужой планете с чуждыми тебе традициями, и даже я не в состоянии сказать, что нам сулит грядущее солнце. Разве это может успокоить тебя?
– Я счастлив благодаря тебе, – ответил Тирен, прижимая ее к себе еще теснее. – Я хочу быть с тобой рядом, где бы мы ни оказались. А после этой ночи я знаю, что ты целиком принадлежишь мне, так же как я – тебе.
Не покидай меня, Элайя. Если Сестры воспротивятся тому, чтобы мы остались здесь, давай найдем себе другое место на Арании. Нам ничего не нужно для счастья, кроме нас самих.
– Да, – согласилась Элайя. – Мы так и сделаем, как только пройдет десять солнц.
Она заснула на полуслове. Тирен наклонился и поцеловал ее.
– Ну что же, – нежно шепнул он, – я могу и подождать. У нас еще есть время.
Глава 16
Тирена разбудили яркие лучи солнца. Легкий ветерок колыхал длинные портьеры. Тирен был счастлив, что лежит рядом с любимой.
Вспомнив ночные объятия, Тирен повернулся, чтобы взглянуть на милое лицо. Но место Элайи опустело. Застонав от отчаяния, Тирен вскочил. Может, Элайя принимает ванну?
Но девушку он не нашел. Куда же она исчезла? Тирена охватило необъяснимое чувство страха. Как не похоже на Элайю уйти не попрощавшись, особенно после такой ночи!
Пока он мылся, его взгляд задержался на маленькой металлической панели над раковиной. Открыв ее, Тирен обнаружил ванночку с кислотой для растворения бытовых отходов. Как и на Беллаторе, это был кислотоупорный контейнер. Как только панель закрывалась, едкое вещество растворяло любые отходы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57