Тогда наутро он отнесется к делу более ответственно.
Теперь рассмеялась Марисса:
– Ты спятил! Неужели ты полагаешь, что после всего происшедшего он когда-нибудь снова поверит мне?
Фирокс поднялся:
– Докажи любовь ко мне, госпожа. Обрети вновь его доверие – каким угодно способом. Ты не пожалеешь об этом.
Он протянул ей руку.
– Куда ты хочешь отвести меня? – спросила девушка.
– Разумеется, к Ардейну. Ему, без сомнения, будет очень одиноко этой ночью. Тебе предоставляется прекрасная возможность. Ведь ты же хочешь порадовать меня, верно, Марисса?
Она поднялась. О боги, долго ли еще ей придется унижаться?
– Да, больше всего на свете я хочу порадовать тебя, – ответила она, едва сдерживая слезы. – И еще освободить Кандру.
Фирокс пропустил девушку вперед, с горечью глядя на нее.
– Тогда этой ночью примени все женские чары.
Брейс попытался повернуться на каменном полу, но это ничуть не облегчило его участь. Каменные плиты врезались в его спину. Закованные руки затекли. Кандалы были прикреплены к кольцам с электронными замками в стене над его головой. В камере было темно, сыро и холодно. Брейс подумал о предстоящей ему долгой и трудной ночи без всякой надежды на отдых, даже на недолгое забытье. Увы, ему придется снова и снова переживать предательство Мариссы. Ему казалось, будто он знает эту девушку и начинает завоевывать ее сердце. Ее поведение прошлой ночью ничуть не походило на ласки продажной женщины.
Какой же он идиот! Ослепленный любовью идиот!
Это удручало его больше всего. Он отдал Мариссе любовь, весь пыл души и тела, а потом видел, как она растоптала все это и бросилась в объятия Фирокса.
Брейс застонал и закрыл глаза. Неужели Марисса нашла в Фироксе что-то достойное ее любви? Какова же она на самом деле? Да, он никогда не знал ее по-настоящему. Никогда…
Легкие шаги раздались в коридоре. Брейс прислушивался к ним, пока они не замерли возле его камеры. Вдруг щелкнул замок, и дверь открылась.
На пороге стояла Марисса, а рядом с ней Фирокс. Брейс насторожился.
– Чего тебе надо? – бросил он. – Ты все не можешь насытиться восторгами любви?
– Мне не хватило бы на это всей жизни! – воскликнул Фирокс. – Скоро ты сам это поймешь. Однако обреченный имеет право провести последнюю ночь так, как ему хочется, а я убежден, что ты мечтаешь остаться наедине с этой девушкой. Вспомнить прежнюю дружбу, страстные объятия…
– Уведи ее отсюда!
Фирокс подтолкнул Мариссу вперед:
– Иди к нему, госпожа. Ты нужна ему, даже если из гордости он и не признается в этом. А ведь это последняя ночь, которую ты проведешь с женщиной!
Брейс проводил Фирокса взглядом. Гнев и отчаяние переполняли его. Будь проклят этот мерзавец, но сейчас он прав. Даже преданный Мариссой, Брейс по-прежнему хотел ее и боялся, что если она подойдет к нему, коснется его, то он не совладает с собой и станет молить ее о любви.
О, как он хотел бы ожесточить свое сердце! Да, необходимо сделать это, иначе он пропал.
– И чья же это идея – твоя или Фирокса?
Марисса вздрогнула от холодного презрения, прозвучавшего в его голосе.
– Фирокса.
– Ясно. Тебе ведь трудно смотреть мне в глаза, верно? Странно, я и не думал, что ты такая трусиха. Но в прежние времена, – горько усмехнулся он, – я и не предполагал, что ты такая талантливая актриса.
– Я никогда не собиралась предавать тебя.
– Лжешь!
Она упала перед ним на колени.
– Верь мне, Брейс. В нашу последнюю ночь я хотела сказать тебе все, но ты не дал мне и рта раскрыть. Но тогда, перед тем как мы уснули, я поклялась себе сообщить тебе об этом утром. Однако когда мы проснулись, Фирокс уже явился туда.
– Очень кстати для тебя!
– Будь ты проклят, Брейс Ардейн! – воскликнула Марисса, оскорбленная его недоверием.
Он гневно взглянул на нее:
– Тебе нечего бояться, госпожа. Проклятие настигло меня в тот момент, когда я повстречался с тобой. И похоже, оно будет преследовать меня до смертного часа. Но веди себя достойно. У нас есть возможность не находиться вместе. Фирокс об этом позаботится!
Марисса сотрясалась от рыданий.
– Я не хочу, чтобы ты умирал! Я… я люблю тебя!
Последние слова застряли у нее в горле. Что она сказала? Как позволила себе раскрыть свои чувства? Но сказанного уже не вернуть. Время шло, и Марисса поняла, что Брейс не только не осознал значения ее признания, но и не поверил этому.
Она в самом деле полюбила Брейса, но для нее оставалось загадкой, когда и как это произошло. Впрочем, какая разница! Главное – убедить в этом его.
Нежная улыбка заиграла на ее губах.
– Я люблю тебя, – повторила она.
– И думаешь, я поверю этому? – насмешливо спросил он. – Я же видел, как легко ты отдаешь свою любовь. Мне не надо того, что осталось после Фирокса!
– Я ничего не дарила ему!
– Тот поцелуй, подаренный тобой ему совсем недавно, свидетельствует о другом.
Марисса вздохнула:
– Он ничего не значил. Фирокс угрожал, что Кандре будет плохо, если я не поцелую его. Он заставил меня сделать это, чтобы вызвать твой гнев.
Брейс молчал.
– Ведь он добился своей цели, верно? – спросила Марисса.
Ответа не было.
Девушка придвинулась ближе к нему, прижавшись коленом к его бедру. От этого простого прикосновения по телу Мариссы пробежала дрожь. Она судорожно вздохнула:
– Ах, Брейс, как мне убедить тебя, что я никогда не предала бы тебя – особенно после той ночи? До нее, признаюсь, я хотела сделать именно это. Но разве у меня был выбор? Фирокс хотел получить тебя в обмен на Кандру.
– И для тебя не было ничего важнее, чем твоя сестра? Не трать слов, Марисса. Я понял все.
– Это не так просто, Брейс, – тихо возразила она. – Речь шла не только о Кандре. Моя жизнь в такой же опасности, как и ее.
– Продолжай, – сказал Брейс.
– Близнецов с момента рождения связывают очень тесные узы, но, когда дети подрастают, эта связь укрепляется, становится такой прочной, что, если кто-то из них умирает, вслед за ним умирает и другой. Вот почему мои соплеменники всегда отправляют в изгнание еще до наступления отрочества того из близнецов, кто не является Странником. Это единственный способ спасти более ценного близнеца.
– А теперь слишком поздно?
Марисса кивнула:
– Это было слишком поздно уже много циклов назад.
Когда смысл этих слов дошел до Брейса, его решимость была поколеблена. Если ее слова правда, у нее были основания не держаться за него. Это предприятие для Мариссы – вопрос жизни и смерти. Разве можно винить ее за то, что она так высоко ценит жизни Кандры и свою? А как бы поступил он сам, если бы на карту были поставлены жизни Тирена и его самого?
Гнев Брейса утих. Теперь все это потеряло смысл. Он готов был так же отчаянно сражаться за Мариссу, как за себя и брата. Он слишком любил ее!
Осознание этого уязвило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Теперь рассмеялась Марисса:
– Ты спятил! Неужели ты полагаешь, что после всего происшедшего он когда-нибудь снова поверит мне?
Фирокс поднялся:
– Докажи любовь ко мне, госпожа. Обрети вновь его доверие – каким угодно способом. Ты не пожалеешь об этом.
Он протянул ей руку.
– Куда ты хочешь отвести меня? – спросила девушка.
– Разумеется, к Ардейну. Ему, без сомнения, будет очень одиноко этой ночью. Тебе предоставляется прекрасная возможность. Ведь ты же хочешь порадовать меня, верно, Марисса?
Она поднялась. О боги, долго ли еще ей придется унижаться?
– Да, больше всего на свете я хочу порадовать тебя, – ответила она, едва сдерживая слезы. – И еще освободить Кандру.
Фирокс пропустил девушку вперед, с горечью глядя на нее.
– Тогда этой ночью примени все женские чары.
Брейс попытался повернуться на каменном полу, но это ничуть не облегчило его участь. Каменные плиты врезались в его спину. Закованные руки затекли. Кандалы были прикреплены к кольцам с электронными замками в стене над его головой. В камере было темно, сыро и холодно. Брейс подумал о предстоящей ему долгой и трудной ночи без всякой надежды на отдых, даже на недолгое забытье. Увы, ему придется снова и снова переживать предательство Мариссы. Ему казалось, будто он знает эту девушку и начинает завоевывать ее сердце. Ее поведение прошлой ночью ничуть не походило на ласки продажной женщины.
Какой же он идиот! Ослепленный любовью идиот!
Это удручало его больше всего. Он отдал Мариссе любовь, весь пыл души и тела, а потом видел, как она растоптала все это и бросилась в объятия Фирокса.
Брейс застонал и закрыл глаза. Неужели Марисса нашла в Фироксе что-то достойное ее любви? Какова же она на самом деле? Да, он никогда не знал ее по-настоящему. Никогда…
Легкие шаги раздались в коридоре. Брейс прислушивался к ним, пока они не замерли возле его камеры. Вдруг щелкнул замок, и дверь открылась.
На пороге стояла Марисса, а рядом с ней Фирокс. Брейс насторожился.
– Чего тебе надо? – бросил он. – Ты все не можешь насытиться восторгами любви?
– Мне не хватило бы на это всей жизни! – воскликнул Фирокс. – Скоро ты сам это поймешь. Однако обреченный имеет право провести последнюю ночь так, как ему хочется, а я убежден, что ты мечтаешь остаться наедине с этой девушкой. Вспомнить прежнюю дружбу, страстные объятия…
– Уведи ее отсюда!
Фирокс подтолкнул Мариссу вперед:
– Иди к нему, госпожа. Ты нужна ему, даже если из гордости он и не признается в этом. А ведь это последняя ночь, которую ты проведешь с женщиной!
Брейс проводил Фирокса взглядом. Гнев и отчаяние переполняли его. Будь проклят этот мерзавец, но сейчас он прав. Даже преданный Мариссой, Брейс по-прежнему хотел ее и боялся, что если она подойдет к нему, коснется его, то он не совладает с собой и станет молить ее о любви.
О, как он хотел бы ожесточить свое сердце! Да, необходимо сделать это, иначе он пропал.
– И чья же это идея – твоя или Фирокса?
Марисса вздрогнула от холодного презрения, прозвучавшего в его голосе.
– Фирокса.
– Ясно. Тебе ведь трудно смотреть мне в глаза, верно? Странно, я и не думал, что ты такая трусиха. Но в прежние времена, – горько усмехнулся он, – я и не предполагал, что ты такая талантливая актриса.
– Я никогда не собиралась предавать тебя.
– Лжешь!
Она упала перед ним на колени.
– Верь мне, Брейс. В нашу последнюю ночь я хотела сказать тебе все, но ты не дал мне и рта раскрыть. Но тогда, перед тем как мы уснули, я поклялась себе сообщить тебе об этом утром. Однако когда мы проснулись, Фирокс уже явился туда.
– Очень кстати для тебя!
– Будь ты проклят, Брейс Ардейн! – воскликнула Марисса, оскорбленная его недоверием.
Он гневно взглянул на нее:
– Тебе нечего бояться, госпожа. Проклятие настигло меня в тот момент, когда я повстречался с тобой. И похоже, оно будет преследовать меня до смертного часа. Но веди себя достойно. У нас есть возможность не находиться вместе. Фирокс об этом позаботится!
Марисса сотрясалась от рыданий.
– Я не хочу, чтобы ты умирал! Я… я люблю тебя!
Последние слова застряли у нее в горле. Что она сказала? Как позволила себе раскрыть свои чувства? Но сказанного уже не вернуть. Время шло, и Марисса поняла, что Брейс не только не осознал значения ее признания, но и не поверил этому.
Она в самом деле полюбила Брейса, но для нее оставалось загадкой, когда и как это произошло. Впрочем, какая разница! Главное – убедить в этом его.
Нежная улыбка заиграла на ее губах.
– Я люблю тебя, – повторила она.
– И думаешь, я поверю этому? – насмешливо спросил он. – Я же видел, как легко ты отдаешь свою любовь. Мне не надо того, что осталось после Фирокса!
– Я ничего не дарила ему!
– Тот поцелуй, подаренный тобой ему совсем недавно, свидетельствует о другом.
Марисса вздохнула:
– Он ничего не значил. Фирокс угрожал, что Кандре будет плохо, если я не поцелую его. Он заставил меня сделать это, чтобы вызвать твой гнев.
Брейс молчал.
– Ведь он добился своей цели, верно? – спросила Марисса.
Ответа не было.
Девушка придвинулась ближе к нему, прижавшись коленом к его бедру. От этого простого прикосновения по телу Мариссы пробежала дрожь. Она судорожно вздохнула:
– Ах, Брейс, как мне убедить тебя, что я никогда не предала бы тебя – особенно после той ночи? До нее, признаюсь, я хотела сделать именно это. Но разве у меня был выбор? Фирокс хотел получить тебя в обмен на Кандру.
– И для тебя не было ничего важнее, чем твоя сестра? Не трать слов, Марисса. Я понял все.
– Это не так просто, Брейс, – тихо возразила она. – Речь шла не только о Кандре. Моя жизнь в такой же опасности, как и ее.
– Продолжай, – сказал Брейс.
– Близнецов с момента рождения связывают очень тесные узы, но, когда дети подрастают, эта связь укрепляется, становится такой прочной, что, если кто-то из них умирает, вслед за ним умирает и другой. Вот почему мои соплеменники всегда отправляют в изгнание еще до наступления отрочества того из близнецов, кто не является Странником. Это единственный способ спасти более ценного близнеца.
– А теперь слишком поздно?
Марисса кивнула:
– Это было слишком поздно уже много циклов назад.
Когда смысл этих слов дошел до Брейса, его решимость была поколеблена. Если ее слова правда, у нее были основания не держаться за него. Это предприятие для Мариссы – вопрос жизни и смерти. Разве можно винить ее за то, что она так высоко ценит жизни Кандры и свою? А как бы поступил он сам, если бы на карту были поставлены жизни Тирена и его самого?
Гнев Брейса утих. Теперь все это потеряло смысл. Он готов был так же отчаянно сражаться за Мариссу, как за себя и брата. Он слишком любил ее!
Осознание этого уязвило его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67