Совсем неплохо.
– Так ты фехтуешь?
– Однажды я играла в театре пирата, когда заболел один актер. После этого еще кое-чему научилась. Забавное хобби!
Пирата?
– Сколько же ролей ты сыграла?
Каллиопа пожала плечами и ткнула ему в живот тупым концом трости.
– По мере надобности замещала других. Иногда на маленьких ролях, чаще статистов. Когда заболеет звезда, все актеры поднимаются на одну ступень, и тогда мне достается маленькая роль. Это забавно. Выступать – сплошное удовольствие, статистов никто не различает, и поэтому не возникает боязнь сцены.
Каллиопа прыгала по комнате, парируя воображаемые удары; стоя на правой ноге, она подогнула левую, подняла трость над головой горизонтально, а два пальца левой руки нацелила на конец трости, потом резко развела по диагонали трость и левую руку.
– Что это за поза? – Джеймс считал себя опытным саблистом, но никогда не видел подобного движения.
– Не знаю. Меня научил мастер, приехавший с Дальнего Востока. – Она кашлянула. – Не то чтобы научил, просто я подсматривала за ним, когда он тренировался.
Джеймс почувствовал, что она его заинтриговала, и подошел к ней:
– Покажи еще раз.
Каллиопа хмуро на него посмотрела:
– Слушай, я знаю, что не промахнусь.
Она ткнула его в бок, чтобы подчеркнуть свои слова. Джеймс ухватил трость и отвел в сторону. Тогда Каллиопа вывернула ручку, чтобы снова ударить.
Послышался щелчок...
– Что за черт... – Джеймс вздрогнули уставился на свой живот.
Каллиопа посмотрела туда же и увидала ярко-красную полосу на белой рубашке. Бросив трость, она кинулась к нему:
– Господи, Джеймс, твоя рубашка!
Джеймс хмуро посмотрел на трость и поднял ее за конец. Из него торчало острое лезвие.
Каллиопа всхлипнула и задрала ему рубашку.
– Стой тихо. Ты ранен, – сказала она и побледнела.
– К счастью, эта подлая штука была слишком далеко и не причинила вреда. Но я буду признателен, если ты прекратишь попытки убить меня этой штукой.
– Сядь и не двигайся, – встревожено сказала Каллиопа. – Я прикажу Гриммонду, чтобы он вызвал врача.
– Ладно, я пошутил – это всего лишь царапина. На сеансах фехтования случались дела и похуже.
– Зажми рану и сядь, чтобы не испачкать Стивену ковер. – Каллиопа повернулась и быстро вышла из комнаты за чистой рубашкой и медикаментами.
Джеймс стоически перенес промывание раны, но Каллиопа морщилась и приходила в ужас от того, что совершила. Для лорда ее величества он был в превосходной форме – на широкой загорелой груди курчавились волосы. Интересно, какое будет ощущение, если провести пальцами по всей мускулистой груди?
Промывание раны и наложение мази – интимное дело, оно для жены или любовницы. Каллиопа покраснела. Забинтовав порез под ворчание Джеймса, она помогла ему надеть рубашку, а потом, сев на кушетку, стала рассматривать трость. Она повернула ручку влево – лезвие скрылось, вправо – выскочило.
– Давно надо было этим воспользоваться.
Джеймс буркнул что-то неразборчивое.
Она вскочила, встала в позу и крутанула трость вправо. Лезвие выскочило. Влево. Убралось. Влево, вправо, влево, вправо.
Каллиопа хихикнула:
– Я чувствую себя настоящим пиратом!
– Может, ты наконец сядешь?
Теперь, когда трость потеряла прежнее скучное значение, ей не хотелось выпускать ее из рук. Связь трости с отцом оставалась, но ощущалась уже иначе.
Каллиопа вздохнула. Лезвие торчало наружу. Поворот влево – оно спряталось. Чтобы убедиться, что оно в таком состоянии не причинит нечаянного вреда, она еще раз крутанула влево, ожидая, что лезвие останется на месте, внутри. К ее удивлению, откинулась рукоятка.
– Что это такое? – Она заглянула в отверстие. – Там что-то лежит! – Осторожно просунув два пальца, она вытащила завернутый предмет и передала его Джеймсу, а потом еще раз крутанула трость, но в ней оказалось всего три позиции.
Убедившись, что трость закрылась, Каллиопа села на кушетку и посмотрела на Джеймса. Ее очень удивил его вид.
– В чем дело? Рана болит?
Джеймс пристально смотрел на кольцо в своей руке. Это кольцо показалось Каллиопе смутно знакомым. Он тряхнул головой:
– Не может быть! – Джеймс протянул ей кольцо на раскрытой ладони. Каллиопа взяла его и без труда разглядела на нем гравированную золотую птицу.
– Это то, что мы искали, да?
Он кивнул и как-то странно улыбнулся.
– Видимо, Стивен его нашел и сделал отпечаток. – Улыбка сползла с его лица. – Трость принадлежала Солсбери. – Джеймс не спрашивал, а утверждал.
– Да, он оставил ее маме, поэтому она постаралась спасти трость из огня. А вот бумаги погибли вместе с ней.
Джеймс обнял ее за плечи.
– Должно быть, Солсбери думал, что и трость, и бумаги погибли при пожаре. То же думал тот, кто устроил поджог.
Она вздрогнула.
– Что ты имеешь в виду – тот, кто устроил поджог?
– Слишком странное совпадение. Все это легко согласуется с убийством самого Солсбери.
Каллиопа сделала несколько глубоких вздохов..
– Ты хочешь сказать, что мой отец действительно убил маму?
– Ни в коем случае. Поверь мне, Солсбери постоянно казнил себя за вашу смерть – достаточно было взглянуть на него, чтобы это понять. Но кто-то убил их обоих. – Джеймс в волнении потер руки. – Я должен связаться с одним своим другом – он знает много интересного и сможет рассказать нам про это кольцо.
– Ладно, поехали вместе.
– Нет. Он очень осторожен и не любит незнакомые лица. Это займет всего несколько часов. Я скоро вернусь.
Каллиопа не стала возражать. В поисках сюжетов для карикатур она использовала многих людей и знала, как трепетно они относятся к своей информации.
Она бесцельно обошла дом. Слуги ушли к себе. С тех пор как в доме появился новый лакей, они вели себя очень тихо – должно быть, испугались. Атмосфера дома сводила ее с ума.
Плюхнувшись на диван, она стала думать о том, что сказал Джеймс. Ей было трудно отказаться от обвинений против отца – слишком уж долго она жила ими.
Каллиопа живо помнила ту ночь, когда потеряла все, что у нее было, и пришла за помощью к леди Солсбери. Теперь, когда Джеймс пробудил старые воспоминания, Каллиопа отчетливо вспомнила, что леди Солсбери была напугана. В ее глазах стояли страх... и пылкая страсть.
Каллиопа попыталась представить чувства этой женщины. Лилиан Минтон была постоянной любовницей Солсбери. Все знали, что он не хочет с ней порывать, как и не намерен жениться, и это всегда мучило Каллиопу. Все признавали, что Солсбери никогда не женится, потому что любит ее мать. Тогда почему же он не женился на матери? Из-за социальных предрассудков или чего-то другого? Ее постоянно преследовали эти вопросы, на которые она не находила ответа.
Каллиопа закрыла глаза и постаралась думать о более приятных вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Так ты фехтуешь?
– Однажды я играла в театре пирата, когда заболел один актер. После этого еще кое-чему научилась. Забавное хобби!
Пирата?
– Сколько же ролей ты сыграла?
Каллиопа пожала плечами и ткнула ему в живот тупым концом трости.
– По мере надобности замещала других. Иногда на маленьких ролях, чаще статистов. Когда заболеет звезда, все актеры поднимаются на одну ступень, и тогда мне достается маленькая роль. Это забавно. Выступать – сплошное удовольствие, статистов никто не различает, и поэтому не возникает боязнь сцены.
Каллиопа прыгала по комнате, парируя воображаемые удары; стоя на правой ноге, она подогнула левую, подняла трость над головой горизонтально, а два пальца левой руки нацелила на конец трости, потом резко развела по диагонали трость и левую руку.
– Что это за поза? – Джеймс считал себя опытным саблистом, но никогда не видел подобного движения.
– Не знаю. Меня научил мастер, приехавший с Дальнего Востока. – Она кашлянула. – Не то чтобы научил, просто я подсматривала за ним, когда он тренировался.
Джеймс почувствовал, что она его заинтриговала, и подошел к ней:
– Покажи еще раз.
Каллиопа хмуро на него посмотрела:
– Слушай, я знаю, что не промахнусь.
Она ткнула его в бок, чтобы подчеркнуть свои слова. Джеймс ухватил трость и отвел в сторону. Тогда Каллиопа вывернула ручку, чтобы снова ударить.
Послышался щелчок...
– Что за черт... – Джеймс вздрогнули уставился на свой живот.
Каллиопа посмотрела туда же и увидала ярко-красную полосу на белой рубашке. Бросив трость, она кинулась к нему:
– Господи, Джеймс, твоя рубашка!
Джеймс хмуро посмотрел на трость и поднял ее за конец. Из него торчало острое лезвие.
Каллиопа всхлипнула и задрала ему рубашку.
– Стой тихо. Ты ранен, – сказала она и побледнела.
– К счастью, эта подлая штука была слишком далеко и не причинила вреда. Но я буду признателен, если ты прекратишь попытки убить меня этой штукой.
– Сядь и не двигайся, – встревожено сказала Каллиопа. – Я прикажу Гриммонду, чтобы он вызвал врача.
– Ладно, я пошутил – это всего лишь царапина. На сеансах фехтования случались дела и похуже.
– Зажми рану и сядь, чтобы не испачкать Стивену ковер. – Каллиопа повернулась и быстро вышла из комнаты за чистой рубашкой и медикаментами.
Джеймс стоически перенес промывание раны, но Каллиопа морщилась и приходила в ужас от того, что совершила. Для лорда ее величества он был в превосходной форме – на широкой загорелой груди курчавились волосы. Интересно, какое будет ощущение, если провести пальцами по всей мускулистой груди?
Промывание раны и наложение мази – интимное дело, оно для жены или любовницы. Каллиопа покраснела. Забинтовав порез под ворчание Джеймса, она помогла ему надеть рубашку, а потом, сев на кушетку, стала рассматривать трость. Она повернула ручку влево – лезвие скрылось, вправо – выскочило.
– Давно надо было этим воспользоваться.
Джеймс буркнул что-то неразборчивое.
Она вскочила, встала в позу и крутанула трость вправо. Лезвие выскочило. Влево. Убралось. Влево, вправо, влево, вправо.
Каллиопа хихикнула:
– Я чувствую себя настоящим пиратом!
– Может, ты наконец сядешь?
Теперь, когда трость потеряла прежнее скучное значение, ей не хотелось выпускать ее из рук. Связь трости с отцом оставалась, но ощущалась уже иначе.
Каллиопа вздохнула. Лезвие торчало наружу. Поворот влево – оно спряталось. Чтобы убедиться, что оно в таком состоянии не причинит нечаянного вреда, она еще раз крутанула влево, ожидая, что лезвие останется на месте, внутри. К ее удивлению, откинулась рукоятка.
– Что это такое? – Она заглянула в отверстие. – Там что-то лежит! – Осторожно просунув два пальца, она вытащила завернутый предмет и передала его Джеймсу, а потом еще раз крутанула трость, но в ней оказалось всего три позиции.
Убедившись, что трость закрылась, Каллиопа села на кушетку и посмотрела на Джеймса. Ее очень удивил его вид.
– В чем дело? Рана болит?
Джеймс пристально смотрел на кольцо в своей руке. Это кольцо показалось Каллиопе смутно знакомым. Он тряхнул головой:
– Не может быть! – Джеймс протянул ей кольцо на раскрытой ладони. Каллиопа взяла его и без труда разглядела на нем гравированную золотую птицу.
– Это то, что мы искали, да?
Он кивнул и как-то странно улыбнулся.
– Видимо, Стивен его нашел и сделал отпечаток. – Улыбка сползла с его лица. – Трость принадлежала Солсбери. – Джеймс не спрашивал, а утверждал.
– Да, он оставил ее маме, поэтому она постаралась спасти трость из огня. А вот бумаги погибли вместе с ней.
Джеймс обнял ее за плечи.
– Должно быть, Солсбери думал, что и трость, и бумаги погибли при пожаре. То же думал тот, кто устроил поджог.
Она вздрогнула.
– Что ты имеешь в виду – тот, кто устроил поджог?
– Слишком странное совпадение. Все это легко согласуется с убийством самого Солсбери.
Каллиопа сделала несколько глубоких вздохов..
– Ты хочешь сказать, что мой отец действительно убил маму?
– Ни в коем случае. Поверь мне, Солсбери постоянно казнил себя за вашу смерть – достаточно было взглянуть на него, чтобы это понять. Но кто-то убил их обоих. – Джеймс в волнении потер руки. – Я должен связаться с одним своим другом – он знает много интересного и сможет рассказать нам про это кольцо.
– Ладно, поехали вместе.
– Нет. Он очень осторожен и не любит незнакомые лица. Это займет всего несколько часов. Я скоро вернусь.
Каллиопа не стала возражать. В поисках сюжетов для карикатур она использовала многих людей и знала, как трепетно они относятся к своей информации.
Она бесцельно обошла дом. Слуги ушли к себе. С тех пор как в доме появился новый лакей, они вели себя очень тихо – должно быть, испугались. Атмосфера дома сводила ее с ума.
Плюхнувшись на диван, она стала думать о том, что сказал Джеймс. Ей было трудно отказаться от обвинений против отца – слишком уж долго она жила ими.
Каллиопа живо помнила ту ночь, когда потеряла все, что у нее было, и пришла за помощью к леди Солсбери. Теперь, когда Джеймс пробудил старые воспоминания, Каллиопа отчетливо вспомнила, что леди Солсбери была напугана. В ее глазах стояли страх... и пылкая страсть.
Каллиопа попыталась представить чувства этой женщины. Лилиан Минтон была постоянной любовницей Солсбери. Все знали, что он не хочет с ней порывать, как и не намерен жениться, и это всегда мучило Каллиопу. Все признавали, что Солсбери никогда не женится, потому что любит ее мать. Тогда почему же он не женился на матери? Из-за социальных предрассудков или чего-то другого? Ее постоянно преследовали эти вопросы, на которые она не находила ответа.
Каллиопа закрыла глаза и постаралась думать о более приятных вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64