Затем снова возвращаются на прииски в поисках богатства. Довольно мрачный замкнутый круг!
Перед тем как покинуть «Калифорнию», Оуэн передал капитану Форбсу свои заметки, чтобы тот доставил их в Панаму, на первый этап маршрута в Филадельфию. Оуэн знал, что пройдет много недель, прежде чем его репортажи попадут к Томасу Каррузерсу, но его согревала мысль, что он один из немногих корреспондентов, отважившихся отправиться в Калифорнию.
Оуэн задержался в Сан-Франциско всего на сутки, купил там лошадь, седло и прочее необходимое снаряжение, а также столько еды, сколько смог увезти. В Сан-Франциско продукты стоили дорого, но на золотых приисках, он знал, будут еще дороже.
Закончив сборы, он двинулся верхом на северо-восток вдоль реки Сакраменто. Молодой человек мог бы воспользоваться одной из лодок, постоянно курсировавших по реке, что гораздо удобнее, но необходимо было экономить средства, которые ему пригодятся на приисках.
Спешить было некуда, поэтому Оуэн двигался медленно, осматривая окрестности. Он не представлял, что климат в Калифорнии так резко отличается от филадельфийского. Хотя ночи довольно холодные, днем очень тепло. В это время года в Филадельфии уже лежит снег. Здесь же только в пасмурные дни от реки Сакраменто поднимается холодный туман, а в ясную погоду на голубом небе светит яркое солнце.
Достигнув места слияния Сакраменто с ее притоком, Оуэн взял курс на восток. После нескольких дней пути по равнине он добрался до ее края, где приток Сакраменто делал изгиб, и наконец достиг местечка Саттерс-Милл.
Оуэн спешился и подошел поближе к краю откоса, глядя вниз на реку. Вокруг лесопилки сгрудились деревянные лачуги и саманные хижины. Повсюду были раскинуты палатки.
– Можете ли вы поверить, что год назад здесь было меньше сотни людей? – раздался справа тягучий голос. – А сейчас Колома насчитывает около десяти тысяч душ.
Оуэн обернулся. Неподалеку, прислонившись спиной к стволу огромного дуба, сидел худощавый, долговязый человек с узким, костлявым лицом, обрамленным густыми рыжими волосами, ниспадающими на плечи.
– Колома? – удивился Оуэн. – А я думал, это Саттерс-Милл!
– Был когда-то, дружище. А теперь называется Колома, – поведал незнакомец. В тихом голосе мужчины чувствовался южный акцент.
Подойдя поближе, Оуэн заметил на коленях у незнакомца огромный альбом для эскизов, а в правой руке – карандаш. Рядом лежала открытая коробочка с красками и цветными карандашами.
Оуэн остановился перед сидящим мужчиной.
– Я Оуэн Тэзди.
– Джон Райли. Прошу прощения. – Бросив взгляд на долину, он сделал пару быстрых широких штрихов карандашом. Отойдя в сторону, Оуэн взглянул на эскиз. Райли рисовал янтарные и бурые холмы, возвышающиеся за рекой. Оуэн сразу понял, что этот человек – чертовски хороший художник!
Райли отложил альбом для эскизов, встал, вытянувшись во весь рост, и протянул руку.
– Добро пожаловать в Эльдорадо, Оуэн. Оуэн ответил твердым рукопожатием.
– Почему вы рисуете здесь, наверху, вместо того чтобы добывать золото там, внизу, вместе с остальными?
– Потому что я зарабатываю себе на жизнь эскизами и картинами. Порой заработок весьма скуден, но мне нравится это дело. Что касается тех, внизу, это не по мне. Удачливых золотоискателей лишь единицы. Большинству же после длительного и мучительного труда удается добыть всего несколько унций. – Его серые глаза с любопытством изучали Оуэна. – Вы тоже приехали сюда поохотиться за желтым металлом, Оуэн?
Оуэн покачал головой и слегка улыбнулся:
– Я здесь для того, чтобы описать происходящие события. Я корреспондент газеты «Филадельфия леджер».
– А… тогда понятно! Вы выглядите слишком интеллигентно для охотника за золотом. – Райли лукаво подмигнул. – Вы узнаете здесь очень многое для вашей газеты. Но некоторые рассказы будут правдивые, а больше – чистый вымысел. Например, про одного золотоискателя, который долго ничего не мог найти. И вот однажды утром он сидел, расстроенный, на скале. Со злости парень пнул ногой камень и сломал два пальца на ноге. Но от его толчка камень сдвинулся, и под ним оказался семифунтовый самородок. Кто знает, правда это или выдумка? – Он немного помолчал, затем продолжил: – А вот другая история, она произошла на самом деле, я – свидетель. Это случилось у ручья Карсон. Умер один старатель, друзья решили устроить ему приличные похороны вместо обычных быстрых погребений. Вначале все немного выпили. Я знаю об этом, потому что находился в том же салуне. Когда они отправились на кладбище, неся мертвого товарища, я последовал за ними, чтобы запечатлеть это событие на эскизе. Один из старателей был священником. Он начал читать молитвы, в то время как остальные стояли на коленях перед открытой могилой. Отпевание длилось довольно долго, и старатели, протрезвев, начали нервничать. Некоторые из них, находясь у края могилы, брали землю горстями и пропускали ее между пальцев. Неожиданно один парень закричал: «Золото!» Он обнаружил в земле крупицы драгоценного металла. Священник крикнул: «Служба закончена!» – Райли рассмеялся. – Тело быстро отнесли в сторону от могилы и на время забыли о нем, так как все начали рыть землю. И знаете, они нашли там достаточно много золота. Как вы думаете, это может заинтересовать ваших читателей в Филадельфии?
Оуэн усмехнулся. Внезапно в голову ему пришла интересная мысль.
– Вы сказали, что были на похоронах, делая там зарисовки. Может быть, эскизы все еще у вас?
– Конечно. – Мужчина потянулся к рулону бумаг, прислоненному к дереву, и достал скрученный лист.
Оуэн взял его, развернул и начал внимательно изучать. Это был комический эскиз, почти карикатура. Умерший лежал по одну сторону могилы, мирно сложив руки на груди, в то время как золотоискатели, включая священника, одетого во все черное, отчаянно копали землю по другую сторону ямы. На их лицах застыла маска неуемной жадности.
– Очень хорошо, Райли. Может быть, покажете мне еще что-нибудь?
– Конечно. У меня мало шансов продать здесь хоть что-то.
Райли порылся в рулоне и дал Оуэну еще несколько свернутых в трубочку листов. Оуэн начал разворачивать их один за другим.
Большинство зарисовок сделано карандашом или углем, но несколько рисунков выполнено акварельными красками. На одном из них изображена река, извивающаяся серебряной нитью на фоне темного леса, на другом – дубовая роща и равнина, усеянная осенними цветами. На третьей акварели виднелось стадо оленей с черными хвостами и стадо антилоп, пасущихся на низких склонах гор, с белоснежной вершиной горы Шаста в отдалении на фоне ярко-голубого неба.
Оуэн вернул рисунки Райли.
– Вы отличный художник, Райли.
– Знаю, – ответил Райли просто, без ложной скромности и добавил с кривой усмешкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Перед тем как покинуть «Калифорнию», Оуэн передал капитану Форбсу свои заметки, чтобы тот доставил их в Панаму, на первый этап маршрута в Филадельфию. Оуэн знал, что пройдет много недель, прежде чем его репортажи попадут к Томасу Каррузерсу, но его согревала мысль, что он один из немногих корреспондентов, отважившихся отправиться в Калифорнию.
Оуэн задержался в Сан-Франциско всего на сутки, купил там лошадь, седло и прочее необходимое снаряжение, а также столько еды, сколько смог увезти. В Сан-Франциско продукты стоили дорого, но на золотых приисках, он знал, будут еще дороже.
Закончив сборы, он двинулся верхом на северо-восток вдоль реки Сакраменто. Молодой человек мог бы воспользоваться одной из лодок, постоянно курсировавших по реке, что гораздо удобнее, но необходимо было экономить средства, которые ему пригодятся на приисках.
Спешить было некуда, поэтому Оуэн двигался медленно, осматривая окрестности. Он не представлял, что климат в Калифорнии так резко отличается от филадельфийского. Хотя ночи довольно холодные, днем очень тепло. В это время года в Филадельфии уже лежит снег. Здесь же только в пасмурные дни от реки Сакраменто поднимается холодный туман, а в ясную погоду на голубом небе светит яркое солнце.
Достигнув места слияния Сакраменто с ее притоком, Оуэн взял курс на восток. После нескольких дней пути по равнине он добрался до ее края, где приток Сакраменто делал изгиб, и наконец достиг местечка Саттерс-Милл.
Оуэн спешился и подошел поближе к краю откоса, глядя вниз на реку. Вокруг лесопилки сгрудились деревянные лачуги и саманные хижины. Повсюду были раскинуты палатки.
– Можете ли вы поверить, что год назад здесь было меньше сотни людей? – раздался справа тягучий голос. – А сейчас Колома насчитывает около десяти тысяч душ.
Оуэн обернулся. Неподалеку, прислонившись спиной к стволу огромного дуба, сидел худощавый, долговязый человек с узким, костлявым лицом, обрамленным густыми рыжими волосами, ниспадающими на плечи.
– Колома? – удивился Оуэн. – А я думал, это Саттерс-Милл!
– Был когда-то, дружище. А теперь называется Колома, – поведал незнакомец. В тихом голосе мужчины чувствовался южный акцент.
Подойдя поближе, Оуэн заметил на коленях у незнакомца огромный альбом для эскизов, а в правой руке – карандаш. Рядом лежала открытая коробочка с красками и цветными карандашами.
Оуэн остановился перед сидящим мужчиной.
– Я Оуэн Тэзди.
– Джон Райли. Прошу прощения. – Бросив взгляд на долину, он сделал пару быстрых широких штрихов карандашом. Отойдя в сторону, Оуэн взглянул на эскиз. Райли рисовал янтарные и бурые холмы, возвышающиеся за рекой. Оуэн сразу понял, что этот человек – чертовски хороший художник!
Райли отложил альбом для эскизов, встал, вытянувшись во весь рост, и протянул руку.
– Добро пожаловать в Эльдорадо, Оуэн. Оуэн ответил твердым рукопожатием.
– Почему вы рисуете здесь, наверху, вместо того чтобы добывать золото там, внизу, вместе с остальными?
– Потому что я зарабатываю себе на жизнь эскизами и картинами. Порой заработок весьма скуден, но мне нравится это дело. Что касается тех, внизу, это не по мне. Удачливых золотоискателей лишь единицы. Большинству же после длительного и мучительного труда удается добыть всего несколько унций. – Его серые глаза с любопытством изучали Оуэна. – Вы тоже приехали сюда поохотиться за желтым металлом, Оуэн?
Оуэн покачал головой и слегка улыбнулся:
– Я здесь для того, чтобы описать происходящие события. Я корреспондент газеты «Филадельфия леджер».
– А… тогда понятно! Вы выглядите слишком интеллигентно для охотника за золотом. – Райли лукаво подмигнул. – Вы узнаете здесь очень многое для вашей газеты. Но некоторые рассказы будут правдивые, а больше – чистый вымысел. Например, про одного золотоискателя, который долго ничего не мог найти. И вот однажды утром он сидел, расстроенный, на скале. Со злости парень пнул ногой камень и сломал два пальца на ноге. Но от его толчка камень сдвинулся, и под ним оказался семифунтовый самородок. Кто знает, правда это или выдумка? – Он немного помолчал, затем продолжил: – А вот другая история, она произошла на самом деле, я – свидетель. Это случилось у ручья Карсон. Умер один старатель, друзья решили устроить ему приличные похороны вместо обычных быстрых погребений. Вначале все немного выпили. Я знаю об этом, потому что находился в том же салуне. Когда они отправились на кладбище, неся мертвого товарища, я последовал за ними, чтобы запечатлеть это событие на эскизе. Один из старателей был священником. Он начал читать молитвы, в то время как остальные стояли на коленях перед открытой могилой. Отпевание длилось довольно долго, и старатели, протрезвев, начали нервничать. Некоторые из них, находясь у края могилы, брали землю горстями и пропускали ее между пальцев. Неожиданно один парень закричал: «Золото!» Он обнаружил в земле крупицы драгоценного металла. Священник крикнул: «Служба закончена!» – Райли рассмеялся. – Тело быстро отнесли в сторону от могилы и на время забыли о нем, так как все начали рыть землю. И знаете, они нашли там достаточно много золота. Как вы думаете, это может заинтересовать ваших читателей в Филадельфии?
Оуэн усмехнулся. Внезапно в голову ему пришла интересная мысль.
– Вы сказали, что были на похоронах, делая там зарисовки. Может быть, эскизы все еще у вас?
– Конечно. – Мужчина потянулся к рулону бумаг, прислоненному к дереву, и достал скрученный лист.
Оуэн взял его, развернул и начал внимательно изучать. Это был комический эскиз, почти карикатура. Умерший лежал по одну сторону могилы, мирно сложив руки на груди, в то время как золотоискатели, включая священника, одетого во все черное, отчаянно копали землю по другую сторону ямы. На их лицах застыла маска неуемной жадности.
– Очень хорошо, Райли. Может быть, покажете мне еще что-нибудь?
– Конечно. У меня мало шансов продать здесь хоть что-то.
Райли порылся в рулоне и дал Оуэну еще несколько свернутых в трубочку листов. Оуэн начал разворачивать их один за другим.
Большинство зарисовок сделано карандашом или углем, но несколько рисунков выполнено акварельными красками. На одном из них изображена река, извивающаяся серебряной нитью на фоне темного леса, на другом – дубовая роща и равнина, усеянная осенними цветами. На третьей акварели виднелось стадо оленей с черными хвостами и стадо антилоп, пасущихся на низких склонах гор, с белоснежной вершиной горы Шаста в отдалении на фоне ярко-голубого неба.
Оуэн вернул рисунки Райли.
– Вы отличный художник, Райли.
– Знаю, – ответил Райли просто, без ложной скромности и добавил с кривой усмешкой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79