Ты выйдешь за человека, которого полюбишь, и сегодняшний день вызовет улыбку. Не придавай ему большого значения, Каролина. Мы такие же муж и жена, какими были вчера; я не хочу причинять тебе боль.
Из воды серебристой молнией выпрыгнула рыба.
– Гляди! – воскликнул Сойер. – Нужно взять удочки, спуститься вниз по течению, где поглубже, и наловить рыбы.
Ему хотелось отвлечь Каролину от мыслей о нем. Ее объятия и прикосновения разжигали кровь, он с трудом держал себя в руках.
– Почему бы тебе не снять это красивое платье? Ты его наверняка испачкаешь.
– Ну и пусть. Я так давно не носила платьев.
– Дело твое, – пожал плечами Сойер, направляясь к дому.
Каролина молча смотрела на его удаляющуюся спину. Она совершенно не интересовалась рыбалкой. Ее интересовал Сойер.
Он вернулся в старых джинсах с двумя удочками, корзин кой, кувшином лимонада и одеялом. Каролина сидела на валуне, потрясающе красивая в лучах заходящего солнца, но он уже поклялся в оставшиеся дни контролировать себя, иначе все могло плохо кончиться.
– Держи, это твоя, – хмуро сказал он, рассматривая леску.
– Я лучше посмотрю.
Девушка расстелила одеяло, села, обхватив руками колени, и стала смотреть на Сойера.
Если бы он сейчас хоть раз поцеловал ее, она бы растаяла в его объятиях и позволила овладеть ею. Но он повернулся к ней спиной, делая вид, что поглощен насаживанием червя. Необходимо или сразу расстаться с Каролиной, или связать с этой женщиной судьбу до конца дней.
– Проклятие! – выругался он, вытаскивая из пальца крючок.
– В чем дело? – ласково спросила Каролина.
Он поднял глаза к небу и мысленно досчитал до пяти.
– Небольшие затруднения с чертовой леской.
– По-моему, ты стал чаще ругаться, чем раньше. Сойер решительно насадил наживку и удил до тех пор, пока не загудели ноги. Каролина сначала что-то напевала, потом умолкла. Наконец он собрался с духом и обернулся.
– Хочешь лимонаду? – улыбнулась она.
– Не откажусь.
Он срезал раздвоенную ветку, обстрогал немного, воткнул в землю, пристроил удочку на рогатку и сел рядом с девушкой.
– Почему бы тебе не разуться, а то испачкаешь одеяло? – Каролина приподняла юбку и пошевелила пальцами ног. – Я давно сбросила туфли.
– Сейчас разуюсь.
– Как ты думаешь, что мне делать в первый год. Не предложить ли Рамону долю, если в этом году он будет хорошо вести дела? Он скупает земли к югу от ранчо.
– И окажешься между братьями Торрес.
– Неужели они так и не оставят друг друга в покое? Сойер задумался. Как бы он поступил на ее месте?
– Пусть Рамон управляет хозяйством, он справится. Можно очень выгодно продать скот, особенно на севере. В Техасе с головы получишь три доллара, а там на рынке дадут от тридцати до сорока долларов.
– Неужели? Целое состояние! – воскликнула потрясенная Каролина.
– Верно. На севере требуется скот. Пока там воевали, в Техасе увеличилось поголовье. – Сойер машинально поправил ей непокорный локон.
– Как же мы перевезем туда скот через земли команчей и других племен?
– Не “мы”. Наймешь гуртовщика или попроси Уилла, а с тобой останется Рамон. Говорят, в Абилине один из лучших рынков. Придется или объехать краснокожих с запада, или рискнуть напрямую через индейские территории. Иногда племена требуют очень высокую плату за свободный проход.
– Сколько?
– Не знаю, не интересовался. Вроде десять центов за голову.
Он лег на спину и с удовольствием закинул руки за голову. Каролина время от времени поглядывала на него.
Если бы Сойер остался… Скота и земли хватит на всех…
– Тебе надо побольше заниматься садом. У Фабианы не было к нему интереса.
В последние дни лета темнело быстро, на небе уже стали видны первые звезды. Каролина повернулась на бок и посмотрела на Сойера; он был совсем рядом, так близко.
– Сойер, возможно, это единственный день свадьбы в моей жизни.
Тот на мгновение застыл.
– Нет, Каролина, – сказал он и погладил ее по щеке. – У тебя еще будет свадьба, поверь.
– Ты не знаешь, – возразила она, придвинувшись чуть ближе. – Сойер, мне понравилось целоваться. А несколько поцелуев никому не причинят вреда.
– Да, как несколько шагов по зыбучим пескам, – сурово произнес он.
– Ты боишься меня поцеловать. Сойер резко сел.
– Боюсь, черт возьми.
– Почему? Ты же не боялся целоваться с Панси?
– У Панси я ничего не собирался отнимать.
– И у меня ты никогда не отнимешь того, чего я не захочу отдать.
– Ты ребенок с телом женщины и ничего не знаешь про любовь.
– Я бы не возражала против твоего поцелуя. Сойер даже застонал.
– Я скажу, когда остановиться, – смиренно добавила Каролина.
– Да что тебе известно о мужчинах! Вдруг я не захочу остановиться или не смогу?
Она смотрела на него, чуть склонив голову и думая сейчас лишь о том, как ей хочется его поцеловать.
– Скажешь, когда остановиться. – Сойер привлек девушку к себе.
Поцелуй оказался таким же неистовым, как тогда у ручья. Каролина, ощутив внизу живота нечто странное, обняла Сойера за шею, сильнее приникла к нему и мечтала, чтобы этот поцелуй длился до бесконечности.
А Сойер, злясь на себя, на Каролину, на то, что поддался уговорам, на дурацкий фиктивный брак, уже окончательно потерял голову. Он сжал Каролину в объятиях, уложил рядом с собой на одеялах и дал выход своему любовному голоду, хотя знал, что она невинна как ангел, что он первый мужчина, с которым она целуется и который вызывает в ней желание. Сойер еще раз попытался напомнить себе, что она почти ребенок, но без особого успеха. Сейчас он обнимал женщину, исполненную страсти, женщину, от которой голова шла кругом.
Он слегка приподнял Каролину и начал покрывать поцелуями шею. Она тихонько ахнула, задвигала бедрами, провела руками по его плечам и лицу. Не отрываясь от нее, Сойер расстегнул длинный ряд пуговиц, спустил с плеч нижнюю сорочку. Накрахмаленное кружево оцарапало ему подбородок, но он даже не заметил. Прикосновения ее рук доводили его до безумия, и он, дернув вниз батист, накрыл ладонью маленькую грудь.
Каролина вскрикнула, а Сойер чуть приподнял голову и любовался выражением ее лица. Он знал, что должен остановиться, но вместо этого осторожно куснул напрягшийся сосок, затем провел по нему языком, умирая от желания погрузиться в ее тело.
Он продолжал целовать ей шею и плечи, а тем временем его пальцы неумело развязывали шнурки корсета. Наконец Сойер рывком поднялся, сорвал рубаху, затем поставил девушку на ноги, чтобы ее одежда соскользнула на одеяло.
Каролине хотелось сказать, как он нужен ей, как она его любит, как хочет всегда быть с ним рядом… Но она знала Сойера, поэтому, схватив нижнюю сорочку, прикрыла свою наготу и шагнула назад.
– Сойер, я не хочу тебя останавливать, но, если мы продолжим, ты потом можешь почувствовать себя несвободным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Из воды серебристой молнией выпрыгнула рыба.
– Гляди! – воскликнул Сойер. – Нужно взять удочки, спуститься вниз по течению, где поглубже, и наловить рыбы.
Ему хотелось отвлечь Каролину от мыслей о нем. Ее объятия и прикосновения разжигали кровь, он с трудом держал себя в руках.
– Почему бы тебе не снять это красивое платье? Ты его наверняка испачкаешь.
– Ну и пусть. Я так давно не носила платьев.
– Дело твое, – пожал плечами Сойер, направляясь к дому.
Каролина молча смотрела на его удаляющуюся спину. Она совершенно не интересовалась рыбалкой. Ее интересовал Сойер.
Он вернулся в старых джинсах с двумя удочками, корзин кой, кувшином лимонада и одеялом. Каролина сидела на валуне, потрясающе красивая в лучах заходящего солнца, но он уже поклялся в оставшиеся дни контролировать себя, иначе все могло плохо кончиться.
– Держи, это твоя, – хмуро сказал он, рассматривая леску.
– Я лучше посмотрю.
Девушка расстелила одеяло, села, обхватив руками колени, и стала смотреть на Сойера.
Если бы он сейчас хоть раз поцеловал ее, она бы растаяла в его объятиях и позволила овладеть ею. Но он повернулся к ней спиной, делая вид, что поглощен насаживанием червя. Необходимо или сразу расстаться с Каролиной, или связать с этой женщиной судьбу до конца дней.
– Проклятие! – выругался он, вытаскивая из пальца крючок.
– В чем дело? – ласково спросила Каролина.
Он поднял глаза к небу и мысленно досчитал до пяти.
– Небольшие затруднения с чертовой леской.
– По-моему, ты стал чаще ругаться, чем раньше. Сойер решительно насадил наживку и удил до тех пор, пока не загудели ноги. Каролина сначала что-то напевала, потом умолкла. Наконец он собрался с духом и обернулся.
– Хочешь лимонаду? – улыбнулась она.
– Не откажусь.
Он срезал раздвоенную ветку, обстрогал немного, воткнул в землю, пристроил удочку на рогатку и сел рядом с девушкой.
– Почему бы тебе не разуться, а то испачкаешь одеяло? – Каролина приподняла юбку и пошевелила пальцами ног. – Я давно сбросила туфли.
– Сейчас разуюсь.
– Как ты думаешь, что мне делать в первый год. Не предложить ли Рамону долю, если в этом году он будет хорошо вести дела? Он скупает земли к югу от ранчо.
– И окажешься между братьями Торрес.
– Неужели они так и не оставят друг друга в покое? Сойер задумался. Как бы он поступил на ее месте?
– Пусть Рамон управляет хозяйством, он справится. Можно очень выгодно продать скот, особенно на севере. В Техасе с головы получишь три доллара, а там на рынке дадут от тридцати до сорока долларов.
– Неужели? Целое состояние! – воскликнула потрясенная Каролина.
– Верно. На севере требуется скот. Пока там воевали, в Техасе увеличилось поголовье. – Сойер машинально поправил ей непокорный локон.
– Как же мы перевезем туда скот через земли команчей и других племен?
– Не “мы”. Наймешь гуртовщика или попроси Уилла, а с тобой останется Рамон. Говорят, в Абилине один из лучших рынков. Придется или объехать краснокожих с запада, или рискнуть напрямую через индейские территории. Иногда племена требуют очень высокую плату за свободный проход.
– Сколько?
– Не знаю, не интересовался. Вроде десять центов за голову.
Он лег на спину и с удовольствием закинул руки за голову. Каролина время от времени поглядывала на него.
Если бы Сойер остался… Скота и земли хватит на всех…
– Тебе надо побольше заниматься садом. У Фабианы не было к нему интереса.
В последние дни лета темнело быстро, на небе уже стали видны первые звезды. Каролина повернулась на бок и посмотрела на Сойера; он был совсем рядом, так близко.
– Сойер, возможно, это единственный день свадьбы в моей жизни.
Тот на мгновение застыл.
– Нет, Каролина, – сказал он и погладил ее по щеке. – У тебя еще будет свадьба, поверь.
– Ты не знаешь, – возразила она, придвинувшись чуть ближе. – Сойер, мне понравилось целоваться. А несколько поцелуев никому не причинят вреда.
– Да, как несколько шагов по зыбучим пескам, – сурово произнес он.
– Ты боишься меня поцеловать. Сойер резко сел.
– Боюсь, черт возьми.
– Почему? Ты же не боялся целоваться с Панси?
– У Панси я ничего не собирался отнимать.
– И у меня ты никогда не отнимешь того, чего я не захочу отдать.
– Ты ребенок с телом женщины и ничего не знаешь про любовь.
– Я бы не возражала против твоего поцелуя. Сойер даже застонал.
– Я скажу, когда остановиться, – смиренно добавила Каролина.
– Да что тебе известно о мужчинах! Вдруг я не захочу остановиться или не смогу?
Она смотрела на него, чуть склонив голову и думая сейчас лишь о том, как ей хочется его поцеловать.
– Скажешь, когда остановиться. – Сойер привлек девушку к себе.
Поцелуй оказался таким же неистовым, как тогда у ручья. Каролина, ощутив внизу живота нечто странное, обняла Сойера за шею, сильнее приникла к нему и мечтала, чтобы этот поцелуй длился до бесконечности.
А Сойер, злясь на себя, на Каролину, на то, что поддался уговорам, на дурацкий фиктивный брак, уже окончательно потерял голову. Он сжал Каролину в объятиях, уложил рядом с собой на одеялах и дал выход своему любовному голоду, хотя знал, что она невинна как ангел, что он первый мужчина, с которым она целуется и который вызывает в ней желание. Сойер еще раз попытался напомнить себе, что она почти ребенок, но без особого успеха. Сейчас он обнимал женщину, исполненную страсти, женщину, от которой голова шла кругом.
Он слегка приподнял Каролину и начал покрывать поцелуями шею. Она тихонько ахнула, задвигала бедрами, провела руками по его плечам и лицу. Не отрываясь от нее, Сойер расстегнул длинный ряд пуговиц, спустил с плеч нижнюю сорочку. Накрахмаленное кружево оцарапало ему подбородок, но он даже не заметил. Прикосновения ее рук доводили его до безумия, и он, дернув вниз батист, накрыл ладонью маленькую грудь.
Каролина вскрикнула, а Сойер чуть приподнял голову и любовался выражением ее лица. Он знал, что должен остановиться, но вместо этого осторожно куснул напрягшийся сосок, затем провел по нему языком, умирая от желания погрузиться в ее тело.
Он продолжал целовать ей шею и плечи, а тем временем его пальцы неумело развязывали шнурки корсета. Наконец Сойер рывком поднялся, сорвал рубаху, затем поставил девушку на ноги, чтобы ее одежда соскользнула на одеяло.
Каролине хотелось сказать, как он нужен ей, как она его любит, как хочет всегда быть с ним рядом… Но она знала Сойера, поэтому, схватив нижнюю сорочку, прикрыла свою наготу и шагнула назад.
– Сойер, я не хочу тебя останавливать, но, если мы продолжим, ты потом можешь почувствовать себя несвободным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86