Значит, у них впереди вся вторая половина дня, душная и потная, да еще часть ночи.
— Ночью нам спать не придется, — заговорила Дженни, продолжая разрабатывать руку. — Ты бы поспал сейчас хоть немного.
— Не могу. Слишком жарко.
Тай хотел стянуть с себя сапоги, но решил, что это потребует слишком большой затраты энергии, и просто вытянулся, положил голову на седло и закурил сигару. Заметив, что Дженни с удовольствием втягивает в себя дым, он предложил сигару и ей, даже не слишком удивившись тому, что она приняла ее весьма охотно. Он зажег другую для себя.
Почему ты так противишься тому, чтобы удовлетворить желание, — спросил он, в то время как Дженни положила раненую руку себе на бедро и с наслаждением затянулась сигарой.
— Я уже говорила тебе. Я попробовала, и мне не понравилось. И что гораздо важнее — я не хотела забеременеть. Ни в коем случае. — Дженни выпустила совершенно правильное колечко дыма и некоторое время смотрела, как оно уплывает и рассеивается в воздухе. — Кто же станет принимать на работу беременную женщину или, что еще хуже, женщину с малым ребенком на шее? Забеременеть — это самое худшее, что может со мной случиться.
— Но ведь существуют способы сделать так, чтобы женщина не забеременела.
Тай, в свою очередь, выпустил колечко дыма, и оно, подрагивая, поднялось в неподвижный воздух.
— Да, и если бы эти способы были всегда успешны, то в мире оказалось бы куда меньше народу. — Дженни кинула на Тая пренебрежительный взгляд. — Ты ведь говорил, что сам не из тех, кто женится, Сандерс. Ты из тех, кто спешит удрать. Использовал женщину, чтобы утолить похоть, а там — прощай, всего наилучшего? Премного благодарна за предложение использовать именно меня, я просто черт знает как польщена, но я сейчас не в настроении быть употребленной, а потом брошенной. Какая жалость, что мы с тобой не повстречались, когда я прямо жаждала пережить такое приключение!
Дженни наклонилась в сторону и плюнула на землю, искоса поглядев, заметил ли Сандерс ее жест. Тай уставился на попону у себя над головой, раздумывая, как бы возразить Дженни.
— У тебя односторонний взгляд, — несколько напыщенно заявил он наконец.
— Уж какой есть. Никогда в жизни ни одному сукину сыну я не позволю употребить меня, сделать ребенка, а потом удрать. Никакое вожделение не стоит подобных последствий.
— Мой брат не бросил Маргариту, когда она от него забеременела, — сказал Тай, следя, как струйки дыма тающими зигзагами скользят по нависшей над головой попоне.
— Ты — не твой брат! — огрызнулась Дженни, продолжая разрабатывать руку. — А если хочешь знать мое мнение, то он вообще не может служить примером. Да, он обвенчался с Маргаритой, но не был ей мужем и не был отцом ребенку. Благородный Роберт предпочел отправить ее в изгнание, только бы не потерять права на свое драгоценное наследство.
Она говорила, не выпуская из зубов сигару и глядя на свою руку. Капельки пота выступили у нее на лбу у самых волос. Тай посмотрел на Дженни и решил, что ему по душе женщина, способная оценить хорошую сигару. Его мать иногда курила — в День своего рождения или после ежегодного клеймения скота.
Ему вдруг подумалось, что Эллен Сандерс многим напоминает Дженни. Как и Дженни, она, пренебрегая условностями, носила брюки, живя на ранчо; не прочь была время от времени пропустить капельку спиртного и не напускала на себя чрезмерно женственный вид. Она бы тоже сказала «забеременеть», не подыскивая никаких смягчающих выражений. Зачем темнить?
— А ты бы уехала от трех тысяч акров превосходной калифорнийской земли? — спросил он, испытывая не вполне отчетливое желание, чтобы Дженни перестала двигать рукой: лоб у нее сильно вспотел от боли, а зубы чересчур крепко сжимали сигару.
— Дело не в том, как поступила бы я, — сказала Дженни. — Дело в том, что Роберт предпочел наследство, а не жену и ребенка.
Тай невесело рассмеялся.
— Ты бы все поняла, если бы знала моего отца.
— А что такое с твоим отцом?
— Три вещи. Во-первых, никто не говорил «нет» Колу Сандерсу. Во-вторых, он не хотел, чтобы я унаследовал ранчо. В-третьих, он сделал бы все от него зависящее, чтобы Роберт не уехал вместе с женой-мексиканкой. Суть не только в угрозе лишить наследства. Он уничтожил бы Роберта, и Роберт это понимал. Никто еще не перешел дорогу Колу Сандерсу, не поплатившись самым жестоким образом.
Дженни вытерла лоб рукавом и продолжала двигать рукой.
— А почему отец не хотел, чтобы ты унаследовал ранчо?
— Может, потому, что я сам от этого отказывался. — Для Тая это был единственный способ досадить отцу — отказаться от того, что было по-настоящему только и дорого старому Сандерсу. — Но мне сдается, что мы с тобой слишком отклонились от темы. Как нам быть с нашим взаимным влечением?
Он поднял руку и легко коснулся ее щеки кончиками пальцев.
— Нам следует о нем забыть, — отдергивая голову, сказала Дженни. — Обезвредить, — с улыбкой продолжила она. — Я люблю употреблять новые слова.
— Я заметил.
Дженни хмуро поглядела на свою руку и вдела ее в перевязь.
— Как бы не перестараться. — С этими словами она откинулась назад и оперлась о седло. — Была одна женщина в Эль-Пасо, которая одалживала мне книги. Когда у меня была хорошая упряжка, я могла читать даже в дороге. Если ты можешь читать, то не чувствуешь себя одинокой. А я могу читать, — с гордостью закончила она, посмотрев на Тая.
— Достойно восхищения.
Тай положил голову на седло и надвинул шляпу до самой переносицы, чтобы не глазеть на грудь Дженни.
— Дело в том, — заговорил он, сжимая зубами сигару, — что я свое влечение обезвредить не могу.
Опустив глаза, он увидел треугольник, обозначавший место, где сходились бедра Дженни. Стрела, обращенная к небесам. Тай почувствовал некое движение у себя в брюках и закрыл глаза.
Внезапно Дженни села и приподняла край его шляпы так, что могла теперь смотреть Таю в лицо.
— У тебя что, уши не в порядке? Сколько раз я должна повторять? Ты и я можем хотеть друг друга до тех пор, пока луна не свалится с небес, но все равно из этого ничего не выйдет! Ты, Сандерс, должен вбить это себе в голову. Мне, возможно, придется выращивать одного ребенка, Грасиелу, а я понятия не имею, как такое делается. К чему мне двое детей! Так что забудь про всякие свои влечения.
Она надвинула шляпу ему на лицо с такой силой, что выбила сигару у него изо рта. Тай сел и начал хлопать ладонью по искрам, рассыпавшимся по рубашке; потом нашел сигару и выбросил ее куда-то в сторону от их шалаша.
— Ты начинаешь меня злить, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Я сто раз тебе повторял, что Роберт собирается сам воспитывать дочь. А ты бубнишь, что это твое, и только твое, дело. В десятый раз говорю тебе, что Роберт жив и здоров и хочет получить свою треклятую Грасиелу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
— Ночью нам спать не придется, — заговорила Дженни, продолжая разрабатывать руку. — Ты бы поспал сейчас хоть немного.
— Не могу. Слишком жарко.
Тай хотел стянуть с себя сапоги, но решил, что это потребует слишком большой затраты энергии, и просто вытянулся, положил голову на седло и закурил сигару. Заметив, что Дженни с удовольствием втягивает в себя дым, он предложил сигару и ей, даже не слишком удивившись тому, что она приняла ее весьма охотно. Он зажег другую для себя.
Почему ты так противишься тому, чтобы удовлетворить желание, — спросил он, в то время как Дженни положила раненую руку себе на бедро и с наслаждением затянулась сигарой.
— Я уже говорила тебе. Я попробовала, и мне не понравилось. И что гораздо важнее — я не хотела забеременеть. Ни в коем случае. — Дженни выпустила совершенно правильное колечко дыма и некоторое время смотрела, как оно уплывает и рассеивается в воздухе. — Кто же станет принимать на работу беременную женщину или, что еще хуже, женщину с малым ребенком на шее? Забеременеть — это самое худшее, что может со мной случиться.
— Но ведь существуют способы сделать так, чтобы женщина не забеременела.
Тай, в свою очередь, выпустил колечко дыма, и оно, подрагивая, поднялось в неподвижный воздух.
— Да, и если бы эти способы были всегда успешны, то в мире оказалось бы куда меньше народу. — Дженни кинула на Тая пренебрежительный взгляд. — Ты ведь говорил, что сам не из тех, кто женится, Сандерс. Ты из тех, кто спешит удрать. Использовал женщину, чтобы утолить похоть, а там — прощай, всего наилучшего? Премного благодарна за предложение использовать именно меня, я просто черт знает как польщена, но я сейчас не в настроении быть употребленной, а потом брошенной. Какая жалость, что мы с тобой не повстречались, когда я прямо жаждала пережить такое приключение!
Дженни наклонилась в сторону и плюнула на землю, искоса поглядев, заметил ли Сандерс ее жест. Тай уставился на попону у себя над головой, раздумывая, как бы возразить Дженни.
— У тебя односторонний взгляд, — несколько напыщенно заявил он наконец.
— Уж какой есть. Никогда в жизни ни одному сукину сыну я не позволю употребить меня, сделать ребенка, а потом удрать. Никакое вожделение не стоит подобных последствий.
— Мой брат не бросил Маргариту, когда она от него забеременела, — сказал Тай, следя, как струйки дыма тающими зигзагами скользят по нависшей над головой попоне.
— Ты — не твой брат! — огрызнулась Дженни, продолжая разрабатывать руку. — А если хочешь знать мое мнение, то он вообще не может служить примером. Да, он обвенчался с Маргаритой, но не был ей мужем и не был отцом ребенку. Благородный Роберт предпочел отправить ее в изгнание, только бы не потерять права на свое драгоценное наследство.
Она говорила, не выпуская из зубов сигару и глядя на свою руку. Капельки пота выступили у нее на лбу у самых волос. Тай посмотрел на Дженни и решил, что ему по душе женщина, способная оценить хорошую сигару. Его мать иногда курила — в День своего рождения или после ежегодного клеймения скота.
Ему вдруг подумалось, что Эллен Сандерс многим напоминает Дженни. Как и Дженни, она, пренебрегая условностями, носила брюки, живя на ранчо; не прочь была время от времени пропустить капельку спиртного и не напускала на себя чрезмерно женственный вид. Она бы тоже сказала «забеременеть», не подыскивая никаких смягчающих выражений. Зачем темнить?
— А ты бы уехала от трех тысяч акров превосходной калифорнийской земли? — спросил он, испытывая не вполне отчетливое желание, чтобы Дженни перестала двигать рукой: лоб у нее сильно вспотел от боли, а зубы чересчур крепко сжимали сигару.
— Дело не в том, как поступила бы я, — сказала Дженни. — Дело в том, что Роберт предпочел наследство, а не жену и ребенка.
Тай невесело рассмеялся.
— Ты бы все поняла, если бы знала моего отца.
— А что такое с твоим отцом?
— Три вещи. Во-первых, никто не говорил «нет» Колу Сандерсу. Во-вторых, он не хотел, чтобы я унаследовал ранчо. В-третьих, он сделал бы все от него зависящее, чтобы Роберт не уехал вместе с женой-мексиканкой. Суть не только в угрозе лишить наследства. Он уничтожил бы Роберта, и Роберт это понимал. Никто еще не перешел дорогу Колу Сандерсу, не поплатившись самым жестоким образом.
Дженни вытерла лоб рукавом и продолжала двигать рукой.
— А почему отец не хотел, чтобы ты унаследовал ранчо?
— Может, потому, что я сам от этого отказывался. — Для Тая это был единственный способ досадить отцу — отказаться от того, что было по-настоящему только и дорого старому Сандерсу. — Но мне сдается, что мы с тобой слишком отклонились от темы. Как нам быть с нашим взаимным влечением?
Он поднял руку и легко коснулся ее щеки кончиками пальцев.
— Нам следует о нем забыть, — отдергивая голову, сказала Дженни. — Обезвредить, — с улыбкой продолжила она. — Я люблю употреблять новые слова.
— Я заметил.
Дженни хмуро поглядела на свою руку и вдела ее в перевязь.
— Как бы не перестараться. — С этими словами она откинулась назад и оперлась о седло. — Была одна женщина в Эль-Пасо, которая одалживала мне книги. Когда у меня была хорошая упряжка, я могла читать даже в дороге. Если ты можешь читать, то не чувствуешь себя одинокой. А я могу читать, — с гордостью закончила она, посмотрев на Тая.
— Достойно восхищения.
Тай положил голову на седло и надвинул шляпу до самой переносицы, чтобы не глазеть на грудь Дженни.
— Дело в том, — заговорил он, сжимая зубами сигару, — что я свое влечение обезвредить не могу.
Опустив глаза, он увидел треугольник, обозначавший место, где сходились бедра Дженни. Стрела, обращенная к небесам. Тай почувствовал некое движение у себя в брюках и закрыл глаза.
Внезапно Дженни села и приподняла край его шляпы так, что могла теперь смотреть Таю в лицо.
— У тебя что, уши не в порядке? Сколько раз я должна повторять? Ты и я можем хотеть друг друга до тех пор, пока луна не свалится с небес, но все равно из этого ничего не выйдет! Ты, Сандерс, должен вбить это себе в голову. Мне, возможно, придется выращивать одного ребенка, Грасиелу, а я понятия не имею, как такое делается. К чему мне двое детей! Так что забудь про всякие свои влечения.
Она надвинула шляпу ему на лицо с такой силой, что выбила сигару у него изо рта. Тай сел и начал хлопать ладонью по искрам, рассыпавшимся по рубашке; потом нашел сигару и выбросил ее куда-то в сторону от их шалаша.
— Ты начинаешь меня злить, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. — Я сто раз тебе повторял, что Роберт собирается сам воспитывать дочь. А ты бубнишь, что это твое, и только твое, дело. В десятый раз говорю тебе, что Роберт жив и здоров и хочет получить свою треклятую Грасиелу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84