Дженни пыталась сосредоточиться на предстоящем деле, но мысли упорно крутились вокруг ковбоя с твердым взглядом светлых глаз, его поцелуев и прикосновений. Она готова была поклясться, что шея вокруг того места, до которого дотронулся Тай, горит огнем. Дженни изо всех сил тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Потом медленно двинулась к тлеющим углям костра, пригнувшись и переходя от одного участка невысокой растительности к другому. Она твердо обещала себе, что не испортит дело неуместными воспоминаниями о том, как рука Тая держала ее за грудь.
Еще до того, как она окончательно справилась с этой задачей, Дженни добралась до стоянки и остановилась возле спящего кузена. Подняв глаза, увидела, что Тай подошел к другому кузену, уснувшему у костра. И вот уже он захватил рукой рот кузена и опрокинул его на спину.
Шума при этом почти не было, но тем не менее, когда Дженни перевела взгляд на лежащего на земле мужчину, глаза его открылись, и почти в ту же секунду он выстрелил прямо сквозь одеяло. Если бы Дженни не отклонилась в сторону, этот сукин сын прикончил бы ее. Она сняла пистолет с предохранителя и выстрелила. Отбросив одеяло, схватила пистолет кузена и зашвырнула куда-то в темноту, потом пощупала пульс у него на шее.
— Избавилась, слава Богу!
Сила удара налетевшего на нее из темноты маленького тела опрокинула Дженни на землю. Ругаясь на чем свет стоит и оскалив зубы, она высвободила руку и ткнула дулом пистолета Грасиелу в бок.
— Малышка! Проклятие, я чуть тебя не застрелила!
Дженни с трудом села и хотела было отодвинуть от себя Грасиелу, но та не далась. Не меньше минуты ушло на то, чтобы понять, что девочка вовсе не борется с ней. Грасиела обхватила шею Дженни обеими руками и всем телом прильнула к ней крепче, чем краска к забору. Она всхлипывала и что-то истерически бормотала. Убедившись первым долгом, что Грасиела невредима, Дженни едва не разревелась сама. Тай вынырнул из полутьмы, засовывая в кобуру пистолет. Дженни обменялась с ковбоем взглядом, потом обратила внимание на ребенка.
— Малышка! Говори помедленнее, я не могу разобрать ни слова.
Грасиела отодвинулась от нее на дюйм и обеими руками вытерла мокрые от слез глаза.
— Мои паршивые кузены хотели меня убить!
Дженни хотела повернуть девочку спиной к убитому кузену, но не успела. Грасиела его увидела, но даже не вздрогнула. Она проливала слезы вовсе не по своим кузенам.
Снова повернувшись к Дженни, девочка, широко раскрыв глаза, выпаливала по сто слов в минуту и размахивала руками.
— Они напустили на меня змей! Вот таких больших! — Грасиела расставила руки в стороны, насколько могла. — Потом Карлос хотел меня задушить, но Фавре ему не позволил, они начали драться и убили друг друга. А я так боялась, что ты не придешь, но я знала, что придешь, а ты все не приходила, и я думала, они убьют меня ко всем чертям!
Грасиела снова бросилась в объятия к Дженни, плакала и цеплялась за нее изо всех сил. Дженни всплеснула руками, потом стала успокаивать ребенка, похлопывая по спине и думая при этом, как это удивительно и прекрасно — чувствовать у себя в объятиях теплое тельце.
— Все прошло, — повторяла она снова и снова. — Я здесь, и ты в безопасности. Никто тебя не тронет.
Подняв голову, Дженни увидела, что хмурый Тай стоит перед ней, уперев кулаки в бока.
— В чем дело? — спросила она, в свою очередь нахмурив брови.
— Ты слышала, что сказала моя племянница?
— Она сказала, что кузены собирались ее убить. Она наконец поверила тому, что я с самого начала говорила ей об этих вонючках.
Дженни не понимала, по какому поводу гневается Тай.
— Она сказала, что паршивые кузены собирались убить ее ко всем чертям.
— Да, но, слава Богу, им это не удалось. Кажется, эти ублюдки и в самом деле предпринимали такие попытки. Ты слышал, что она говорила? Они, эти сукины сыны, напустили на нее змей. Змей!
— Дженни, моя племянница употребляет такие слова, как «паршивые» и «ко всем чертям».
Он уставился на Дженни, потом перевел многозначительный взгляд на вздрагивающую спину Грасиелы.
— Грасиела, перестань плакать. — Дженни попыталась оторвать девочку от себя. — Ты сжала мою раненую руку, и мне чертовски больно.
Грасиела неохотно разжала руки и отступила на шаг. Она смотрела теперь то на Тая, то на Дженни.
— Они все мертвые?
— Эти люди больше никогда не причинят тебе вреда, — мягко проговорил Тай; он сел перед Грасиелой на корточки, пристально вглядываясь в ее лицо. — С тобой все хорошо?
На этот раз Грасиела бросилась на шею ковбою, разразившись новым потоком слез, перемешивая всхлипывания с невнятным рассказом о змеях, невероятно длинных и толстых. Вначале у Тая был такой же растерянный вид, как у Дженни, когда Грасиела кинулась ей на шею, а затем он сделал то же, что и Дженни. Прижал к себе ребенка, похлопал по спине и забормотал слова утешения.
— Я так испугалась этих чертовых змей. Одна хотела заползти мне на ногу и…
— Детка, подожди. Послушай одну минутку. — Тай слегка отодвинул Грасиелу от себя, чтобы посмотреть ей в глаза. — Воспитанные маленькие леди не должны говорить такие слова, как «чертовы змеи».
Так вот из-за чего он старается! Дженни вскочила на ноги, отряхнула пыль со своей шляпы и водрузила ее на голову.
— Дженни все время говорит «чертовы», — ответила Грасиела, глядя то на Тая, то на Дженни.
Дженни отвернулась.
— Ты же знаешь, что твоя мама не хотела бы, чтобы ты говорила такие слова, — сказал Тай, отвода за ухо Грасиелы выбившуюся у нее из прически прядку волос. — А я знаю, что твой папа и твоя бабушка Эллен тоже не хотели бы, чтобы ты ругалась и говорила плохие слова. Думаю, что и Дженни этого не хочет, — добавил он, бросив на эту последнюю весьма ядовитый взгляд.
Втянув щеки, Дженни запрокинула голову и посмотрела на небо. Почти все звезды уже побледнели, но не звезда Маргариты. Эта звезда всегда угасала последней. Ее холодный, ровный луч тянулся к Дженни.
«Вот видишь, Маргарита, — думала Дженни, — она уже разговаривает, как я. А чего ты ждала? Ты знала, что я вовсе не из тех красноречивых дамочек, шибко образованных, которых называют словами „синий чулок“, а все-таки выбрала меня. Погонщики мулов — известные мастера ругаться: работа вынуждает. И это не моя вина».
Да, это так. Маргарита знает.
— Дженни! — обратился к ней Тай голосом, полным благородного негодования.
Так. Он загнал ее в угол. И не намерен дать ей увильнуть от ответа.
— Он прав, — хмуро произнесла она, обращаясь к Грасиеле. — Больше так не говори. В следующий раз, как только ты выругаешься, я вымою тебе рот с мылом. Слышишь?
Грасиела вздернула подбородок, в глазах запылало голубовато-зеленое негодование.
— Это несправедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84