Когда подали бренди, он все еще разглядывал Блу и на губах его играла все та же проклятая улыбка.
– Мисс Морган, это был… – Герцог помедлил, подбирая нужное слово. – Я провел незабываемый вечер.
Блу посмотрела на него с подозрением. Уж не подвох ли это? Но вроде бы Герцог ничего обидного не сказал. Изабелла в очередной раз заправила грудь в лиф платья. Моутон с задумчивым видом почесал у себя под мышкой. А Месье просиял от удовольствия.
– Спасибо, – поблагодарила Блу за всех. Она залпом выпила бренди и радостно улыбнулась, ибо была совершенно уверена, что ведет себя как самая настоящая леди.
– Да, это был незабываемый вечер, – повторил Томас, покачивая головой. Не в силах более сдерживаться, он весело рассмеялся.
Глава 6
Томас с любопытством наблюдал за Блу и с каждым днем отмечал явные успехи девушки. Примерно к середине путешествия она освоила искусство ходить на каблуках и легко сохраняла равновесие даже при сильном ветре и качке. Блу двигалась с неожиданной для дикарки природной грацией. Теперь ее походка ничем не напоминала ту энергичную и уверенную поступь, что так поразила Герцога на Морганз-Маунд, но, заметив эту перемену, Томас почему-то почувствовал нечто вроде сожаления.
Собственно, тут нечему было удивляться. Блузетт Морган не раз доказывала, что она чрезвычайно восприимчива и артистична. Достаточно вспомнить историю с вилкой. Блу попросила, чтобы ей доставили вилку в каюту, и упражнялась там, пока не научилась ею пользоваться. Теперь она справлялась со столовыми приборами вполне сносно. Более того, девушка требовала, чтобы каждую субботу ей приносили лохань и бочку горячей воды для купания.
Выходя на палубу, Томас с удивлением рассматривал свою пассажирку. Издали ее вполне можно принять за настоящую леди. Если, конечно, не обращать внимания на старомодные наряды, отсутствие прически и кинжал, закрепленный веревкой у талии. Но даже в этом нелепом платье – вздумай она прогуляться по Бонд-стрит – многие мужчины провожали бы ее восхищенными взглядами.
Сначала Томас был уверен, что Блу собирается поселиться в нищем и убогом Ист-Энде, среди самых грубых и вульгарных лондонцев. Но если бы это было так, то Месье, которому доводилось бывать в Лондоне, не стал бы тратить столько времени на то, чтобы научить свою воспитанницу правильно сидеть. В районе доков женщина, сидящая на скамье развалившись и широко расставив ноги, – дело обычное. Этим никого не удивишь. Совершенно ясно, что Месье отправился в это путешествие неспроста. Он спешно готовит девушку к дебюту и собирается ввести Блузетт Морган в круг гораздо более изысканный, нежели лондонский Ист-Энд. Но зачем? Ради чего? Эти вопросы не давали Томасу покоя.
Незаметно приблизившись к Блу, он невольно залюбовался ее темными кудрями, выбивавшимися из-под капора. Неожиданно ему захотелось коснуться этих шелковистых волос, и его охватило безрассудное желание подойти к девушке сзади и обхватить руками ее тонкую талию. Желание было таким сильным, что Томас сам себе поразился.
Тут Блу наконец заметила его и проворчала:
– Проклятый корсет! Так и сдохнуть недолго. – Она вдруг нахмурилась и спросила: – Чего вы на меня так вытаращились?
– Я думаю о вашем смертоносном корсете, – ответил Герцог с улыбкой. – Вам не нравится быть женщиной, мисс Морган?
– При чем тут это? Меня бесят тряпки, которые я вынуждена носить, чтобы походить на леди, черт побери! Так-то вот, капитан.
– Когда мы одни, я для вас просто Томас, – неожиданно сказал Герцог.
– Ладно, согласна, – кивнула Блу. Немного помолчав, она вновь заговорила: – Проклятые фижмы не позволяют опустить руки, ненавижу их. Ненавижу чулки. Меня бесит, что надо носить платье с таким вырезом, что каждый на этом корабле пялится на мою грудь. Ненавижу этот корабль и даже слышать не могу про Англию!
Герцогу пора было уходить, но он не смог справиться с любопытством.
– Так зачем же вы туда едете?
Ее руки в перчатках вцепились в леер, а губы крепко сжались.
– Отец заставил. Я еду к своей матери.
Как ни странно, Томасу не приходило в голову, что удочери Бо Билли Моргана может быть и живая мать. Собственно, он над этим не задумывался, но, вероятнее всего, это была какая-нибудь шлюха.
– Уж она-то настоящая леди, черт бы ее побрал, – продолжала Блу.
Леди? Мать этой девицы – леди? Томас решил оставить это утверждение без ответа.
– Поэтому и мне предстоит стать самой настоящей леди, будь все неладно! – С презрительной гримасой Блу лизнула кончик большого пальца и сплюнула в сторону фальшборта.
– О, я понял, – улыбнулся Томас. Было очевидно, что фантазии Блу не имели ничего общего с реальностью. Но она всего лишь повторяла то, что ей говорили. А представления Бо Билли о том, что такое подлинная леди, существенно отличаются от тех, что приняты в Англии. Бедняга Морган способен принять за леди всякую, кто изображает из себя скромницу и хотя бы иногда моется. Одному Богу известно, кто такая мать Блу и что это за особа.
Должно быть, девушка почувствовала недоверие в его тоне, потому что она вдруг резко повернулась.
– Вы сомневаетесь, что я смогу стать настоящей леди?
– Моя дорогая Блу, можно одеть волка в шкуру ягненка. Можно научить его блеять, кормить травой и обращаться с ним, как с ягненком. Но он все равно останется волком.
Блу сжала кулаки и подбоченилась.
– Думаете, у меня кишка тонка и я не стану леди, не стану такой же, как моя мать?
– Леди нельзя стать. Ею нужно родиться. В этом мире у каждого свое предназначение.
Блу вспыхнула. Ее глаза метали молнии.
– Все с вами ясно! Вы думаете, леди из меня ни за что не получится.
Господи, как ему вдруг захотелось ее поцеловать. Глаза девушки сверкали темным огнем, и он чувствовал на губах ее сладкое дыхание. От Блу пахло яблоком, она только что его грызла. А если опустить взгляд, то можно увидеть нежные округлости се грудей…
– Увы, дорогая, именно так я и думаю, – проговорил он с сожалением в голосе.
– Дьявольщина! – Блу сверлила его взглядом. – Да вы, кажется, забыли, с кем разговариваете. Перед вами дочь Бо Билли. – Девушка ударила себя кулаком в грудь. – И для меня нет ничего невозможного. Стоит мне захотеть, и я сумею все, что угодно!
Герцог с видимым усилием оторвал взгляд от ее губ.
– Быть английской леди – далеко не то же самое, что освоить искусство кулинарии, научиться сидеть, ходить или даже говорить.
– Говорить? Первый раз слышу подобное! И что же, черт подери, не так с моей речью? Даже интересно.
– Аристократизму нельзя научиться. Это особое качество. Оно воспитывается с рождения. Это и безупречные манеры, и утонченность, и внутренняя культура, и многое другое, что не поддается определению. Поверьте, невозможно за несколько недель или даже лет обрести то, что человек вбирает в себя в течение всей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101