ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Констанс подумала, что плачет кто-то из прислуги, она была уверена, это плачет молодая женщина. Однако комнаты прислуги были далеко отсюда, в другом крыле, и оттуда никак не могут долететь какие-либо звуки.
Вдруг в голову пришла дикая мысль о привидениях. Возможно, призрак далекой пленницы этих ничего не прощающих древних стен или чей-то скорбный дух велит ей немедленно покинуть замок, пока она сама не стала неприкаянной душой без всякой надежды ей в настоящем, ни в будущем.
– Глупости! – решительно сказала себе Констанс.
Плач продолжался, но она постаралась не замечать его, отчасти из здравого смысла, но скорее всего из страха. Она сама может в любую минуту разрыдаться в три ручья и присоединиться к неизвестной бедняжке.
Открывая ящики комода и все еще ломая голову, как достать деньги, Констанс раскладывала белье на кровати. Она вдруг вспомнила, что у нее нет ни сумки, ни саквояжа, куда бы уложить вещи. В Сандринхем она ездила в экипаже с сундуками и слугами. Единственное, что она в состоянии унести сейчас с собой, – это ведерко, подарок герцога, и бюро матери.
В дверь вдруг постучали. После секундного колебания Констанс открыла ее.
Перед ней стояла Виола в легком ночном пеньюаре. В руках у нее была свеча. Ее нос покраснел, глаза были полны слез.
Тайна ночных рыданий раскрылась. Очевидно, лицо Констанс выражало неподдельное изумление.
– Я не собираюсь пугать вас, мисс Ллойд, – прошептала Виола. – Но разрешите мне войти и поговорить с вами.
Констанс молча кивнула. Все это оказалось настолько неожиданным, что, растерявшись, она уже позволила этой женщине войти в ее комнату.
Не дожидаясь ответа, Виола закрыла за собой дверь. Взор ее тут же остановился на кровати и разбросанных вещах.
– Вы собираетесь уезжать, мисс Ллойд? – спросила она, ставя свечу на комод и не отрывая вопросительного взгляда от Констанс.
– Нет-нет. Просто я… – Констанс, сбившись, не договорила фразу.
Виола вздохнула.
– Простите меня. – Она на мгновение закрыла глаза. – У меня, кажется, вошло в привычку быть грубой. Что-то в этом доме способствует тому, что я становлюсь просто невыносимой. Я даже сама себе неприятна. Все это, конечно, создает немало, скажем так, осложнений.
– Могу ли я чем-то помочь вам? – наконец спросила Констанс, озабоченная не только ночным визитом, но и странным поведением невесты виконта Кавендиша. – Не знала, что вы остались здесь. Я полагала, вы уехали домой.
– Я сослалась на недомогание и осталась. Видите ли, я надеялась, что нам с вами удастся поговорить без свидетелей.
– Почему вы плакали?
– Господи, неужели вы все слышали? – Виола обвела взглядом комнату. – Неужели в этом старом доме так хорошо все слышно? Да, я плакала, сознаюсь.
– Теперь вам легче? – Констанс с трудом находила слова. – Что я могу для вас сделать?
– Понимаете, мне очень трудно сказать вам, потому что я никогда еще не обращалась к кому-либо за помощью, как это делаю сейчас.
– Но вы хотя бы знаете, о чем хотели посоветоваться? – Констанс постаралась придать своему голосу легкость и даже некоторую несерьезность. – Что вы хотите мне сказать?
– Насколько я знаю, вы были гувернанткой.
Какое-то время Констанс в полном молчании смотрела на гостью.
– Да, так оно и было. Я около десяти лет проработала гувернанткой, если хотите знать. Вы удовлетворили свое любопытство? – И, пройдя мимо Виолы, Констанс подошла к двери, надеясь, что та немедленно покинет ее комнату.
– Вы не поняли меня. – Виола нервным жестом туже затянула пояс пеньюара, а затем снова отпустила его. – Просто я хочу побольше узнать о вас.
– Я буду очень рада поговорить с вами о себе, но только не сейчас.
– Вы любите его? – наконец отважилась спросить Виола.
– Простите?
Теперь более уверенная в себе, Виола подошла к Констанс поближе.
– Я спросила вас, любите ли вы его? Это все, что мне нужно знать.
Констанс, скрестив руки на груди, посмотрела на кровать и разложенную на ней кучу белья. Затем она перевела взгляд на бюро матери, подарок Джозефа.
– Да, – прошептала она, закрывая глаза. – Я очень люблю его.
– О! – Восклицание Виолы было скорее похоже на выдох, она сразу как-то поникла. – В таком случае простите за вторжение. Желаю вам счастья. – Виола судорожно сглотнула и протянула руку за свечой. – Желаю вам и Филипу счастья! – тихо сказала она.
– Подождите, – остановила ее Констанс. – Вы спрашивали, люблю ли я Филипа?
Виола кивнула, ее губы растянулись в вымученную улыбку.
Стоит ли ей говорить все, подумала Констанс, пристально следя за Виолой. От невыносимо обидного чувства, что она снова угодила в ловушку лжи, пусть даже из самых добрых побуждений, у Констанс сжалось горло. Это не должно продолжаться! Она покинет этот дом немедленно, поэтому теперь ей все равно.
– Я не люблю Филипа.
– Но вы же только что сказали, что любите его?
– Нет. Я имела в виду Джозефа. – Джозефа Смита?
– Тише! Вы разбудите весь дом.
Виола закрыла рот рукой, куда-то уставилась в пространство, а затем вдруг неудержимо расхохоталась.
– Я рада, что смогла развеселить вас, – окончательно растерявшись, пробормотала Констанс.
Виола махнула рукой, но продолжала смеяться. Плечи ее тряслись от смеха. Освободившись от официальности, она необычайно преобразилась. Прежняя чопорность исчезла, Виола снова стала такой, какой была в Сандринхеме и на портрете, написанном Филипом, – действительно очаровательной молодой женщиной, свободной от всякого притворства.
Констанс успокоилась, к ней даже вернулась улыбка. Хихиканье Виолы не могло не заразить ее. Она почувствовала огромное облегчение.
Наконец Виола успокоилась. Глубоко вздохнув, смахнула слезинки, вызванные смехом.
– Простите меня, – наконец промолвила она; – Я, кажется, совсем потеряла контроль над собой. Дело в том, что я влюблена в Филипа, понимаете?
Констанс от удивления так и осталась с открытым ртом. Виола широко улыбалась.
– Я всегда была влюблена в него, с тех самых пор, как он запустил в меня камнем. Мне было пять лет.
– Ну, если после этого не влюбиться, тогда любовь ничего не стоит, – спотыкаясь на каждом слове, промолвила все еще озадаченная Констанс. Она провела пальцами по волосам и слегка взъерошила их. – Вы влюблены в Филипа?
Виола кивнула.
– Отчаянно влюблена.
– Зачем же вы согласились на помолвку с Кавендишем?
– Видимо, по той же причине, почему вы согласились на помолвку с Филипом. Не было выбора. Я потратила столько лет на то, чтобы своими выходками привлечь внимание Филипа, но, как видите, это не помогло. Даже та ужасная шутка в детстве с ямой с пауками тоже была попыткой заставить его обратить на меня внимание. Это кончилось тем, что он, даже став взрослым, продолжает бояться пауков, бедняга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72