Судя по неприятному запаху, который исходил от собравшихся, они относились именно к этому типу. Дини, признаться, надоела эта идиотская игра, но она тем не менее решила поддержать компанию. Уж больно не хотелось расстраивать такого очаровательного сумасшедшего, как Кристофер.
– Гамильтон, – изрек наконец старикашка с факелом, – король настоятельно требует твоего присутствия. Сегодня при дворе будут музыканты, поскольку его величество желает развлечься. Так что передать королю? – Короткая речь старца прозвучала несколько зловеще, и Дини постаралась держаться как можно ближе к Невиллу.
– Передайте королю, что я буду.
Неожиданно девушка почувствовала, как рука Кристофера ободряюще коснулась ее спины и, несмотря на абсурдность ситуации, ощутила прилив благодарных чувств.
– Кузина? – Властным движением он предложил Дини руку, и та, секунду поколебавшись, положила ладонь на сгиб его локтя.
Пронзительные глазки Томаса Говарда тут же изучающе уставились на ее забинтованную руку.
– Происшествие, дражайшая кузина? – задал он вопрос, особенно выделив последнее слово.
– Да, – мгновенно среагировал Невилл. – Моя кузина была настолько поражена нашими лугами, столь разительно отличающимися от суровых скал Уэльса, что отправилась на прогулку верхом, позабыв надеть перчатки. Боюсь, что поводья повредили ее нежные руки.
– Именно так, – промямлила Дини.
Они двинулись к выходу из лабиринта, но теперь ни ржавого турникета, ни таблички с надписью «Закрыто» не было и в помине. Исчезли все осветительные установки и трейлеры. Не было ни малейшего намека на съемочную аппаратуру. Пропала автостоянка, а заодно и шоссе, огибавшее территорию поместья. Пропало и зарево на горизонте – в той стороне, где находился Лондон. Хотя взошла луна, ничего, кроме едва освещенного дворца, видно не было. Зато змеевидные трубы каминов, которые, по мнению Дини, имели не более чем декоративное значение, дымили вовсю, изрыгая клубы черного дыма. Сам же дворец теперь больше напоминал средневековую деревню из-за всевозможных пристроек, крыши которых – пирамидальные, плоские – находились на разных уровнях. В некоторых окнах мерцали трепетные огоньки свечей или светильников, некоторые были темными.
За дворцом возвышался холм, заросший деревьями, а в отдалении можно было различить домик с соломенной крышей.
Трава на лужайке оказалась неровной и местами вытоптанной – не то что мягкий, аккуратно подстриженный газон, по которому Дини ходила всего несколько часов назад. Она поскользнулась, ступила ногой во что-то мягкое и поняла, что это овечий помет. Лужайка и в самом деле выглядела так, словно на ней недавно паслось стадо.
Дини почувствовала приступ дурноты и слабость в коленках. Кристофер Невилл поддержал ее, а потом, приблизив губы к самому ее уху, едва слышно прошептал:
– Добро пожаловать в 1540 год, дражайшая кузина.
Глава 3
Дини потеряла дар речи. Впрочем, если бы она и смогла говорить, сказать было абсолютно нечего. Трудно комментировать невероятное.
Нет, Кристофер Невилл вовсе не был психом. Дини чувствовала, что он сказал правду и она – вопреки всем законам физики и здравому смыслу – и в самом деле оказалась в 1540 году.
Самое интересное, что ее убедили в этом не старинные костюмы мужчин, не истоптанная лужайка перед замком, не пропавшая автостоянка и неожиданно помолодевшие заросли лабиринта. Дело заключалось в другом. В атмосфере. Казалось, сам воздух, густой и пахучий, тяжело давивший на грудь, заставил Дини поверить, что она каким-то невероятным образом перенеслась на четыреста лет назад.
Девушка смотрела на красную кирпичную кладку средневекового дворца, ощущая сотни запахов и их оттенков. Абсолютно новых запахов, о существовании которых она до сих пор и не подозревала. Вот, например, горьковатый аромат дыма из каминных труб. В нем ясно чувствовался запах гари и паленого волоса. Или запах, исходивший от мужчин, которых возглавлял Томас Говард. Так пахнут лошади после скачек. Дини на минуту задумалась, отчего это, но потом поняла – мех! Меховая одежда, влажная от вечерней росы, вполне могла источать этот едкий запах, более свойственный диким животным, нежели людям.
Тем временем Кристофер Невилл продолжал говорить с ней негромко, но очень проникновенно. Временами его лицо принимало суровое, едва ли не жестокое выражение, но голос звучал мягко и даже нежно.
– Можешь называть меня Кит. Так меня зовут те, кого я хорошо знаю. Так меня зовет и сам король. Тебе следует кое-что узнать о моей жизни, иначе могут возникнуть подозрения. Скажи, ты меня слышишь?
Дини обернулась к нему, и что-то в ее лице заставило Кристофера замолкнуть. Продолжая заботливо вглядываться ей в глаза, он обратился к окружавшим их людям:
– Джентльмены, передайте его величеству мои уверения в совершеннейшем почтении и желании оказаться в совете рядом с ним. Однако нервическое состояние кузины может потребовать моего присутствия рядом с ней и задержать мое появление.
Придворные зашептались, но было ясно, что объяснения Кристофера приняты во внимание. Потом джентльмены побрели к дворцу, шаркая по пыльной дорожке своими смешными широкими туфлями.
А Кристофер подхватил Дини под локоток и отвел к скамейке у стены, увитой диким виноградом. Дини тут же вспомнилась каменная скамья, отполированная временем и дождями, сидя на которой, она слушала излияния актера Шекспировского театра, приглашенного Натаном для съемок в клипе. Эта же скамеечка выглядела совсем новой, с еще свежими царапинами от инструмента каменотеса.
Как только Дини оказалась рядом со скамейкой, колени подогнулись и она не села, а прямо-таки рухнула. Впрочем, сильная рука Кристофера поддержала ее. Потом мужчина уселся рядом так близко, что его мускулистое бедро коснулось дрожащего колена Дини. Утвердившись на скамейке, он попытался заглянуть в огромные карие глаза девушки. Он видел ее тонкий профиль, несколько побледневшее от усталости и пережитого лицо, алые губы над сахарными зубками и думал, что она слишком хрупкая и нежная для того грубого мира, в котором жил он сам. Она напоминала ему скорее бесплотного ангела, нежели грешную земную женщину.
– Дьявол, но как все это случилось? – прошипела Дини, мгновенно вернув Кристофера с небес на землю. Тем не менее легкая улыбка, мимолетно тронувшая его губы, свидетельствовала о том, что Кристофер немного развлекся, заметив столь бурные проявления эмоций со стороны Дини. – Вам очень смешно, не так ли? – В глазах Дини сверкнул неподдельный гнев. От былой беспомощности не осталось и следа. – Дело в том, что у меня чрезвычайно важная работа, так сказать, шоу, мистер Кит. Кстати, Кит – очень странное имя, пожалуй, еще более странное, чем «парнишка по имени Сью» – так называется песня Джонни Кэша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Гамильтон, – изрек наконец старикашка с факелом, – король настоятельно требует твоего присутствия. Сегодня при дворе будут музыканты, поскольку его величество желает развлечься. Так что передать королю? – Короткая речь старца прозвучала несколько зловеще, и Дини постаралась держаться как можно ближе к Невиллу.
– Передайте королю, что я буду.
Неожиданно девушка почувствовала, как рука Кристофера ободряюще коснулась ее спины и, несмотря на абсурдность ситуации, ощутила прилив благодарных чувств.
– Кузина? – Властным движением он предложил Дини руку, и та, секунду поколебавшись, положила ладонь на сгиб его локтя.
Пронзительные глазки Томаса Говарда тут же изучающе уставились на ее забинтованную руку.
– Происшествие, дражайшая кузина? – задал он вопрос, особенно выделив последнее слово.
– Да, – мгновенно среагировал Невилл. – Моя кузина была настолько поражена нашими лугами, столь разительно отличающимися от суровых скал Уэльса, что отправилась на прогулку верхом, позабыв надеть перчатки. Боюсь, что поводья повредили ее нежные руки.
– Именно так, – промямлила Дини.
Они двинулись к выходу из лабиринта, но теперь ни ржавого турникета, ни таблички с надписью «Закрыто» не было и в помине. Исчезли все осветительные установки и трейлеры. Не было ни малейшего намека на съемочную аппаратуру. Пропала автостоянка, а заодно и шоссе, огибавшее территорию поместья. Пропало и зарево на горизонте – в той стороне, где находился Лондон. Хотя взошла луна, ничего, кроме едва освещенного дворца, видно не было. Зато змеевидные трубы каминов, которые, по мнению Дини, имели не более чем декоративное значение, дымили вовсю, изрыгая клубы черного дыма. Сам же дворец теперь больше напоминал средневековую деревню из-за всевозможных пристроек, крыши которых – пирамидальные, плоские – находились на разных уровнях. В некоторых окнах мерцали трепетные огоньки свечей или светильников, некоторые были темными.
За дворцом возвышался холм, заросший деревьями, а в отдалении можно было различить домик с соломенной крышей.
Трава на лужайке оказалась неровной и местами вытоптанной – не то что мягкий, аккуратно подстриженный газон, по которому Дини ходила всего несколько часов назад. Она поскользнулась, ступила ногой во что-то мягкое и поняла, что это овечий помет. Лужайка и в самом деле выглядела так, словно на ней недавно паслось стадо.
Дини почувствовала приступ дурноты и слабость в коленках. Кристофер Невилл поддержал ее, а потом, приблизив губы к самому ее уху, едва слышно прошептал:
– Добро пожаловать в 1540 год, дражайшая кузина.
Глава 3
Дини потеряла дар речи. Впрочем, если бы она и смогла говорить, сказать было абсолютно нечего. Трудно комментировать невероятное.
Нет, Кристофер Невилл вовсе не был психом. Дини чувствовала, что он сказал правду и она – вопреки всем законам физики и здравому смыслу – и в самом деле оказалась в 1540 году.
Самое интересное, что ее убедили в этом не старинные костюмы мужчин, не истоптанная лужайка перед замком, не пропавшая автостоянка и неожиданно помолодевшие заросли лабиринта. Дело заключалось в другом. В атмосфере. Казалось, сам воздух, густой и пахучий, тяжело давивший на грудь, заставил Дини поверить, что она каким-то невероятным образом перенеслась на четыреста лет назад.
Девушка смотрела на красную кирпичную кладку средневекового дворца, ощущая сотни запахов и их оттенков. Абсолютно новых запахов, о существовании которых она до сих пор и не подозревала. Вот, например, горьковатый аромат дыма из каминных труб. В нем ясно чувствовался запах гари и паленого волоса. Или запах, исходивший от мужчин, которых возглавлял Томас Говард. Так пахнут лошади после скачек. Дини на минуту задумалась, отчего это, но потом поняла – мех! Меховая одежда, влажная от вечерней росы, вполне могла источать этот едкий запах, более свойственный диким животным, нежели людям.
Тем временем Кристофер Невилл продолжал говорить с ней негромко, но очень проникновенно. Временами его лицо принимало суровое, едва ли не жестокое выражение, но голос звучал мягко и даже нежно.
– Можешь называть меня Кит. Так меня зовут те, кого я хорошо знаю. Так меня зовет и сам король. Тебе следует кое-что узнать о моей жизни, иначе могут возникнуть подозрения. Скажи, ты меня слышишь?
Дини обернулась к нему, и что-то в ее лице заставило Кристофера замолкнуть. Продолжая заботливо вглядываться ей в глаза, он обратился к окружавшим их людям:
– Джентльмены, передайте его величеству мои уверения в совершеннейшем почтении и желании оказаться в совете рядом с ним. Однако нервическое состояние кузины может потребовать моего присутствия рядом с ней и задержать мое появление.
Придворные зашептались, но было ясно, что объяснения Кристофера приняты во внимание. Потом джентльмены побрели к дворцу, шаркая по пыльной дорожке своими смешными широкими туфлями.
А Кристофер подхватил Дини под локоток и отвел к скамейке у стены, увитой диким виноградом. Дини тут же вспомнилась каменная скамья, отполированная временем и дождями, сидя на которой, она слушала излияния актера Шекспировского театра, приглашенного Натаном для съемок в клипе. Эта же скамеечка выглядела совсем новой, с еще свежими царапинами от инструмента каменотеса.
Как только Дини оказалась рядом со скамейкой, колени подогнулись и она не села, а прямо-таки рухнула. Впрочем, сильная рука Кристофера поддержала ее. Потом мужчина уселся рядом так близко, что его мускулистое бедро коснулось дрожащего колена Дини. Утвердившись на скамейке, он попытался заглянуть в огромные карие глаза девушки. Он видел ее тонкий профиль, несколько побледневшее от усталости и пережитого лицо, алые губы над сахарными зубками и думал, что она слишком хрупкая и нежная для того грубого мира, в котором жил он сам. Она напоминала ему скорее бесплотного ангела, нежели грешную земную женщину.
– Дьявол, но как все это случилось? – прошипела Дини, мгновенно вернув Кристофера с небес на землю. Тем не менее легкая улыбка, мимолетно тронувшая его губы, свидетельствовала о том, что Кристофер немного развлекся, заметив столь бурные проявления эмоций со стороны Дини. – Вам очень смешно, не так ли? – В глазах Дини сверкнул неподдельный гнев. От былой беспомощности не осталось и следа. – Дело в том, что у меня чрезвычайно важная работа, так сказать, шоу, мистер Кит. Кстати, Кит – очень странное имя, пожалуй, еще более странное, чем «парнишка по имени Сью» – так называется песня Джонни Кэша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100