— Так не пойдет, — сказал Джон.
— Что не пойдет? — спросила с наивным удивлением Мадлен.
— Ходить за мной повсюду и пытаться что-то объяснить.
В его голосе снова появилась привычная надменность. Высокий, большой, чувственный — ей так и хотелось броситься ему в объятия…
— Я не хожу за тобой, — сказала она сухо.
— Тогда кто звонил Хосито узнать, где я буду сегодня вечером? — Голос рокотал, серебристые глаза сверлили ее. — Хосито решил, что это ты.
— Это была Мэйзи, — ответила она, не задумываясь.
— Разницы нет, — отрезал он. — Ну так давай, скажи мне, что он явился к тебе в спальню шутки ради.
— Так оно и было, — сказала она холодно, а глаза бессознательно просили снисхождения. — Он пришел только для того, чтобы позлить тебя.
— Это вначале вывело меня из равновесия, но не надолго. — Он остановился посреди зала и посмотрел на нее сверху вниз. — Когда я пришел в себя, то понял, что мне наплевать, что он оказался там. Мне не нужна женщина, которая прямо из моей постели отправляется в постель к другому мужчине.
— А разве ты делаешь не то же самое, общаясь с Мелоди, мой дорогой? — спросила она с легким сарказмом, не ожидая, что ее слова так подействуют на него. У него перехватило дыхание, мощное тело напряглось, все наносное ушло — они снова вернулись в прошлое, к самому началу, и снова так жадно тянулись друг к другу, что весь остальной мир утратил для них всякий смысл. Глядя в постепенно темнеющие глаза, она сделала шаг ему навстречу. И вдруг неловко споткнулась. Она не поняла, что падает, пока он не схватил ее и не поставил на ноги.
— Что случилось? Ты что, пьяна? Она глубоко вздохнула, чтобы унять волнение, испытывая счастье от его объятий, от близости его тела, от того, что она чувствует его и вдыхает его запах.
— Просто поскользнулась, — сказала она, не желая сдаваться.
— Ну хорошо, возьми себя в руки, — пророкотал он, до боли сжав ей локти. — Это не вечер у Элизы, и я не собираюсь выносить тебя отсюда в притворном обмороке. Я тебе уже сказал, что между нами все кончено, и сказал достаточно ясно. Я больше не хочу тебя, Мадлен.
Ничто на свете не могло ранить ее больше, чем эти слова. Она смотрела на него снизу вверх, а в голове все плыло, как в тумане. Глаза се, выдающие боль, зеленые, широко раскрытые, затуманились от внезапных слез, нижняя губа задрожала, и это не укрылось от него — по ею лицу пробежала тень.
Она стала смотреть ему в глаза.
— Прости меня, пожалуйста, — спокойно и вежливо проговорила она.
— Мадлен… — В голосе промелькнула несвойственная ему нерешительность, но она не хотела ждать, пока он соизволит сообщить ей, что еще он надумал.
Она прошла между столиками прямо в дамскую комнату и, проскочив мимо изумленной Мелоди, укрылась в одной из кабин.
После того как она немного отдышалась, успокоилась и перестала бояться, что расплачется, она наконец решилась подойти к большому зеркалу. На бледном лице как-то неестественно блестели глаза.
— Что-нибудь случилось? — спросила Мелоди, едва взглянув на нее, так как красила губы ярко-красной помадой. — Вид неважнецкий.
Мадлен закрыла глаза.
— Немного перебрала вина, — солгала она. Мелоди убрала помаду в сумочку и защелкнула замок.
— Ну хорошо, надо мне скорее идти, пока Джони не хватился меня. Ух, он такой настойчивый… Такой молоток… Мы собираемся на следующий уик-энд в Нассау, у него, оказывается, там дом. Я уже дождаться не могу. Ну ладно, дорогая, до скорого. Надеюсь, тебе полетает. Чао!
Давно сдерживаемые слезы ручьем полились по щекам. Она ненавидела Джона и Мелоди, ей хотелось как можно скорее добраться до дома и забыть этот чудовищный вечер.
Она вынула косметичку, слегка подрумянилась и подкрасила губы, чтобы хоть немного оживить лицо, после чего вернулась обратно к столику, где ее ждал Доналд.
Он пришел в ужас, взглянув на нее.
— В чем дело? Что с тобой? — воскликнул он. Она удивленно вскинула брови.
— Ты о чем?
— Ты похожа на накрашенный труп. — Он взял со стола номерок от гардероба и поднялся. — Едем прямо сейчас.
— Но…
— Никаких «но». Мне не следовало привозить тебя сюда. Прости меня, Мадлен. Пошли.
Он обнял ее за талию и повел к выходу. Она чувствовала за спиной взгляд Джона, но не осмелилась обернуться. Он больше не нуждается в ней. И ей придется привыкнуть к этой мысли.
Доналд довел ее до квартиры в гараже и, взявшись за дверную ручку, помедлил в нерешительности.
— Чем он так огорчил тебя? — спросил он. Она слегка улыбнулась, покачав головой.
— Ничем. Просто нам не следовало встречаться.
Он засунул руки в карманы брюк и произнес театральным шепотом:
— Во всем виноват я! — По его лицу можно было подумать, что он и впрямь стыдится своего поступка. — Ты, пожалуй, единственная слабость Джона. Была все это время, во всяком случае. Единственная по крайней мере на моей памяти. Ты сама прекрасно знаешь, как нынче принято говорить о любви, о войне, о честной игре.
Она уютно устроилась на диване.
— Почему ты так ненавидишь его? — спросила она. — Наверняка не из-за того, что твой отец оставил ему эти акции…
Он, помрачнев, засмеялся недобрым смехом. В эту минуту он напомнил ей Джона в дурном настроении.
— Мы с Джоном росли вместе, ты же знаешь. Он жил у нас, пока его отец служил на флоте. Все вечно прыгали вокруг Джона, вокруг его желаний. Отец любил его. Джон всегда делал все как надо, а я, конечно же, как не надо. Джон жил с нами до моих шестнадцати лет — достаточно долго, чтобы полностью лишить меня отцовской привязанности. Я никогда не отвечал его требованиям. Никогда!..
Всего этого она не знала. Джон был на удивление немногословен, когда речь заходила о Доналде, да и Доналд до сего дня тоже ничего не рассказывал.
— Я бы все это мог проглотить, не подавившись, в том числе и акции, которые были завешаны Джону, «о когда он женился на Эллен…
Она не сводила с него глаз, и впервые до нес начала доходить подоплека этих сложных отношений, она заметила, как сразу же смягчилось и погрустнело его лицо.
— Тебе она нравилась? — невольно вырвалось у нее.
— Я боготворил ее, она была моей девушкой, пока Джон не увел ее от меня.
— Он ведь любил ее… — сказала она, вспоминая те редкие мгновения, когда Джон рассказывал ей об Эллен и о своей жизни с ней.
— Он полностью подчинил ее себе. Она не смела дышать, не спросив на то его разрешения, не смела жить своей жизнью. — В голосе Доналда звучала горечь. — А для Джона не существовало ничего, кроме его проклятой компании. Все ночи она проводила одна, в праздники он уезжал за город…
Мадлен встала и погладила его по руке.
— Доналд, но у нее ведь оставалось право выбора, она могла уйти от него, — напомнила она ему тихо. — Люди чаще всего живут в тюрьме, которую сами же себе и создают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39