Должно быть, Солити стало жаль его, когда он увидел по исказившемуся мукой лицу Эверода, как тот беззащитен. Друг раньше, чем сам Эверод, понял, что тот влюбился в Мауру Кигли. Понял, наверное, потому, что и сам прошел через многие испытания, добиваясь любви будущей герцогини.
– Мы отведем тебя к ней, – серьезно сказал Солити.
Запоздало спохватившись, что в комнате находятся еще три дамы, Роуэн Лидсоу отдал дань светским приличиям. Он прошел через всю комнату к Килби и поклонился.
– Простите мне мое вторжение, ваша светлость. Нынешний вечер нелегко дался нашей семье. – Роуэн метнул быстрый взгляд на Мауру. – Мы не знали, где находится моя кузина, пока я не посетил вторично Керстингов и не выяснил, что лакей по небрежности не передал мне того, что вы ему велели.
– Ах вы бедненький, – сказала Килби, беря его за локоть. – Как, должно быть, переживали лорд и леди Уоррингтон. В нашу защиту могу сказать, что мы почли за благо увезти нашу дорогую подругу прежде, чем лорд Эверод станет и дальше поносить ее доброе имя.
Роуэн испытал заметное облегчение от того осуждающего тона, каким герцогиня говорила о виконте. Роуэну потребовалось немалое мужество, чтобы прийти в дом к одному из ближайших друзей старшего брата. Ему грозило столкновение не с одним Эверодом, а со всеми les sauvages nobles, вместе взятыми. Роуэн воображал особняк Солити настоящим львиным логовом.
– Как любезно, что ваша светлость согласились принять меня в своем доме, – проговорил Роуэн, целуя герцогине руку. – Моя семья в долгу перед вами и вашими подругами за то, что вы защитили мою кузину от жестокости света.
– Знакомы ли вы с моими дорогими подругами? – И герцогиня быстро представила его Фэйр и Пэйшенс.
– Мне очень приятно, дорогие дамы, – произнес Роуэн, восторг которого сменился сожалением. Он повернулся к Мауре. – С позволения вашей светлости, я хотел бы переговорить с моей кузиной.
– Я не намерена вам препятствовать, мистер Лидсоу, – ответила Килби, очарованная безукоризненными манерами молодого человека. – Однако вы должны ясно понять, что я пригласила Мауру погостить у нас. Если она примет это приглашение, вам придется возвратиться к Уоррингтонам без нее.
– Я вполне понимаю, кузина, что у вас нет желания говорить с кем-либо, кто носит фамилию Лидсоу, – начал Роуэн, наклонившись так, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами Мауры. – Но я пришел не для того, чтобы судить вас.
– Пойдемте, дамы, – сказала Килби, подавая знак подругам. – Маура и мистер Лидсоу хотят поговорить наедине.
Маура прикусила губу, сдерживая смех: все три леди прошествовали в противоположный конец гостиной. Кажется, их заинтересовала стоявшая в углу синяя ваза из китайского фарфора. Молчаливая поддержка подруг тронула Мауру.
– Тебе незачем являться сюда за мной, Роуэн. Я бы и так вернулась домой рано или поздно.
– Да я бы еще раньше пришел за тобой. – Он взял ее за руку. – Просто поначалу никто не знал, где тебя искать. Жоржетта подумала, что ты прячешься где-то в доме Керстингов. Стали искать во всех комнатах. Потом отцу сделалось нехорошо, и я решил, что надо отвезти его домой. А кроме того, я хотел получить возможность побеседовать с тобой наедине.
Он кивнул в сторону дам, которые делали вид, что не прислушиваются к их беседе, и улыбнулся Мауре: его тоже позабавило, как широко трактует герцогиня понятие «поговорить наедине».
– А о чем, собственно, говорить? – мягко спросила Маура. – Твой брат…
– Эверод поставил нас с тобой в чертовски неловкое положение, – вспыхнул Роуэн. – Если ты думаешь, что я осуждаю тебя за его бессердечные поступки, то ты ошибаешься, – поспешно проговорил он, опасаясь, что Маура не даст ему закончить. – Жоржетте следовало бы тебя подготовить. У моего брата репутация отчаянного повесы, у него отбою нет от любовниц. Должно быть, он припомнил, что в детстве ты была в него влюблена, и решил воспользоваться твоей добротой и великодушием. Только ты не могла понять всей глубины неприязни, которую он испытывает к нашей семье. У Эверода ледяное сердце. Когда он нашептывал тебе слова любви, все его помыслы были направлены на одно только мщение.
Меньше всего Маура хотела обсуждать свои отношения с Роуэном. Ну как объяснить, что его брат соблазнил ее вовсе не лживыми посулами? К Эвероду ее влекла сама природа, вопреки разуму.
Его душа созвучна с ее душой. Так, по крайней мере, ей казалось тогда.
Маура думала, что с ней Эверод забыл о мщении. Она заставляла его смеяться от души, и он тянулся к ней всем сердцем, пусть и не желая признавать этого. Маура упрекала себя за то, что идеализировала его животную страсть к ней. Не иначе как похоть толкала Эверода овладеть ее телом, ему нравилось ее общество, но любовь его не простиралась дальше удовлетворения телесных потребностей.
– Хотя я могла бы пощадить свою гордость, обвиняя твоего брата в низкой лжи, – сказала Маура, глядя на затянутые в перчатки руки Роуэна, – должна признаться, что я по своей воле пришла к нему. Он не пытался завоевать меня лживыми обещаниями.
Это спокойное признание потрясло Роуэна.
– Ну да, понимаю. – Видно было, с каким трудом он переваривает сказанное. – Ты любишь моего брата?
Одна-единственная слезинка выкатилась из уголка ее правого глаза и скатилась по щеке. Маура отчаянно заморгала, не давая скопившимся слезам излиться потоком.
– Мне сложно объяснить свои чувства к Эвероду, – уклончиво ответила она. – Боюсь, что мой ответ заставит тебя испытывать ко мне жалость.
– Ни за что, – заверил ее Роуэн, стирая пальцем след слезы с ее щеки. – Напротив, я испытываю жалость к своему брату, который не оценил предложенного тобою дара.
Ее сердца.
Роуэн выпрямился, но руку ее не отпустил.
– Я хочу, чтобы ты вернулась домой вместе со мной.
Маура грустно покачала головой.
– Я не могу смотреть в глаза твоему отцу и тетушке Жоржетте. Пока не могу. Я все испортила.
– Ничего подобного, – возразил Роуэн и потянул ее за руку, побуждая встать. – Все, что сказал сегодня Эверод, все, что он сделал, – для меня это не имеет значения.
Одна из присутствующих дам ахнула от удивления, но звук был таким слабым, что Маура даже не разобрала, кто его издал.
Маура все еще сомневалась. Ни один мужчина не прощает измены так легко, и поведение Эверода служило тому доказательством.
– Ты сам не веришь в то, что говоришь, Роуэн.
На его лице появилось снисходительное выражение.
– Маура, ничего ты не испортила. Я уже говорил с родными. Я по-прежнему хочу жениться на тебе, – сказал он и погладил ее по щеке. Он говорил так искренне, что и сам себе поверил. – Я люблю тебя, Маура Кигли. Возможно ли, что и ты сможешь полюбить меня?
Неужели он так хорошо ее понимает? Маура почувствовала, как дает трещины ее самообладание, сохранять которое ей и без того было нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67