Она видела, как тот человек разговаривал в переулке с этим. С Ситцевым она этим наблюдением не поделилась, сама не зная почему. Наверное, потому, что за дополнительную информацию она сможет получить дополнительные деньги. Или потому, что незнакомец казался ей загадочным. Она обычно получала любого мужчину — стоило ей только захотеть. Мужчины гордились, когда на них падал ее выбор. Но этот не поддавался. Пока что.
Хотя у него не было значка, ее мучило подозрение, что он принадлежит к стражам порядка. Он обладал военной выправкой, прямо держал спину и гордо носил голову. В нем постоянно чувствовалась какая-то настороженность, несмотря на принимаемую им в салуне ленивую позу и легкую хромоту, незаметную для большинства посторонних. Есть такие вещи, которые мужчина скрыть не может. Во всяком случае, не от нее. Слишком хорошо она знала мужчин. Общество одних ей нравилось, с другими она держалась настороже и всегда узнавала тех, кого следует опасаться.
А незнакомец был именно таким. Он обладал уверенностью человека, который смотрел в лицо смерти и не сомневался в правильности принятых решений. Он ее завораживал. Ее тянуло к нему с того дня, как он впервые отверг ее общество, хотя она чувствовала, что этот человек — опасен.
Мери Мэй не питала насчет себя никаких иллюзий. Она не была красавицей, но любила хорошую шутку и охотно смеялась, а нежелательные предложения она научилась отклонять с добродушием, позволявшим избегать скандалов. В карты она играла хорошо и честно, не желая повторять ошибок своего мужа. Он был шулером и получил пулю в живот, когда его уличили в обмане, оставив ее вдовой, ожидавшей ребенка и ничего не умевшей. Ее единственным богатством были ее улыбка и тело.
В «Пылающей Звезде» ей жилось неплохо. Владелец салуна, Дэн Колхаун, за своими девочками приглядывал. Но если они заманивали посетителей за карточный стол или за стойку бара, то ему не было дела до того, что они продавали не только напитки.
Ее взгляд снова остановился на высоком незнакомце. Он допил свой первый стакан виски и вытянул ноги под столом. Вид у него был совершенно беззаботный. И все же он производил на нее впечатление свернувшейся кольцом змеи, готовой к броску.
Она обратилась к бармену:
— Том, я отнесу ему второй стакан.
Он пожал плечами:
— Хочешь снова попробовать?
— Черт, а почему бы и нет? — спросила она.
Он осклабился:
— Мы тут поспорили, которая из девушек его первой обломает.
— Ты поспорил с Дэном?
— Ага.
— И на что?
— На десять «зеленых».
— А кто поставил на меня?
— Я бы против тебя не поставил, милочка.
— Послушай, ты, двуличный…
— А, да брось ты, Мери, мы тебя разыграли, и он проиграет. Он поставил на всех остальных.
Это придало ей уверенности в себе. Она снова окинула незнакомца взглядом из-под накрашенных век. Он сокрушенно созерцал пустой стакан, терпеливо ожидая, когда его снова наполнят. У нее создалось впечатление, что он все время чего-то ждет. Интересно, чего. В ожидании здесь могли пребывать либо преступники, которые ждали, когда подвернется работенка, либо полицейские — те ждали случая их поймать.
Взяв стакан с виски, он подошла к его столу. Обыкновенно, желая привлечь внимание мужчины, она клала руку ему на плечо или подмигивала. Но в этом случае она решила, что ни то, ни другое не подойдет. Вместо этого она молча стояла перед ним, ожидая, когда он обратит на нее внимание.
— Вы кого-нибудь ждете? — наконец спросила она, продолжая держать стакан в руках.
Он смерил ее взглядом, от которого, казалось, не ускользнула ни одна мелочь. У нее было ощущение, будто ее раздевают.
— Я жду вот этого, — ответил он, показывая на стакан в ее руке.
— Вы сюда каждый день приходите.
Она чувствовала себя идиоткой. Разумеется, он знает, что приходит сюда каждый день, но она растерялась и не знала, как продолжить разговор. Если она спросит, не желает ли он развлечься, он ответит, что нет, и на этом все закончится.
Его серо-голубые глаза со стальным блеском напоминали ранний рассвет. Взгляд ясный, нисколько не затуманенный виски. Он вдруг улыбнулся, чего она никогда раньше в нем не замечала, и у нее задрожали коленки. Улыбка преобразила его суровое лицо.
— Вы очень наблюдательны, — сказал он.
Она вспыхнула — впервые за многие годы, но в его словах была лишь добродушная усмешка, а не презрение.
— Да, я сморозила глупость, — призналась она, улыбнувшись в ответ. — Но на карту поставлена моя гордость.
Он вопросительно поднял бровь.
— Они поспорили, — ответила она на немой вопрос.
Бровь поднялась еще выше.
— Обо мне?
Она кивнула:
— О том, кто вас раскрутит.
— Нечем заняться у вас в городишке? — сочувственно спросил он, сразу же вызвав у нее симпатию.
— Что ж, вы не играете в карты, пьете немного и развлечься не желаете. Так что вы кажетесь немного… странным.
— Странным? — спросил он, сухо усмехнувшись.
— Не таким, как все, — поправилась она, опасаясь, что обидела его.
— Тогда надо исправить положение, — церемонно произнес он, и ей вдруг стало ясно, что он получил хорошее воспитание, хоть и одевается, как бродяга. — Разрешите вас угостить?
Ее лицо расплылось в улыбке.
— Я думала, вы мне этого никогда не предложите, — она протянула ему стакан и присела. — Меня зовут Мери Мэй.
— Я знаю, — сказал он, и она поняла, что он не так уж безразличен ко всему, как кажется. — А меня — Бен.
— Бен — а фамилия?
— Бен Смит.
— Тогда у вас здесь полно родственников.
Он улыбнулся. Снова лениво и неторопливо.
— Да, по-видимому, так.
— И вы кого-то из них поджидаете?
— Возможно.
— Вы — бывший военный?
Наконец-то его что-то удивило. Первое мгновение у него был такой вид, словно он будет отрицать это предположение, потом он принял расслабленную позу:
— Что — так видно?
— Мне — да.
— Почему?
— Во-первых, у вас волосы короче, чем у остальных. Обычно военные их так стригут. А потом ваша выправка. И дисциплина. Никогда не пьете больше двух стаканов.
Он пожал плечами.
— С армией мы давным-давно расстались — по взаимному согласию. Но от некоторых привычек трудно избавиться.
Его лицо померкло. Она, видно, затронула его за живое. Но она испытала облегчение. Он не похож на полицейского. В нем нет этой надменности.
Она жестом попросила бармена принести ей выпивку. Том улыбнулся и показал ей в ответ два пальца в знак победы. На протяжении следующего получаса она потягивала сильно разбавленный напиток и, к своему удивлению, болтала о том, о чем уже долгие годы не разговаривала.
И только гораздо позднее, с досадным чувством одиночества вернувшись к себе в комнату, она поняла, что он не сказал о себе ни слова, если не считать того горького замечания про армию.
* * *
Бен Мастерс смотрел на себя в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Хотя у него не было значка, ее мучило подозрение, что он принадлежит к стражам порядка. Он обладал военной выправкой, прямо держал спину и гордо носил голову. В нем постоянно чувствовалась какая-то настороженность, несмотря на принимаемую им в салуне ленивую позу и легкую хромоту, незаметную для большинства посторонних. Есть такие вещи, которые мужчина скрыть не может. Во всяком случае, не от нее. Слишком хорошо она знала мужчин. Общество одних ей нравилось, с другими она держалась настороже и всегда узнавала тех, кого следует опасаться.
А незнакомец был именно таким. Он обладал уверенностью человека, который смотрел в лицо смерти и не сомневался в правильности принятых решений. Он ее завораживал. Ее тянуло к нему с того дня, как он впервые отверг ее общество, хотя она чувствовала, что этот человек — опасен.
Мери Мэй не питала насчет себя никаких иллюзий. Она не была красавицей, но любила хорошую шутку и охотно смеялась, а нежелательные предложения она научилась отклонять с добродушием, позволявшим избегать скандалов. В карты она играла хорошо и честно, не желая повторять ошибок своего мужа. Он был шулером и получил пулю в живот, когда его уличили в обмане, оставив ее вдовой, ожидавшей ребенка и ничего не умевшей. Ее единственным богатством были ее улыбка и тело.
В «Пылающей Звезде» ей жилось неплохо. Владелец салуна, Дэн Колхаун, за своими девочками приглядывал. Но если они заманивали посетителей за карточный стол или за стойку бара, то ему не было дела до того, что они продавали не только напитки.
Ее взгляд снова остановился на высоком незнакомце. Он допил свой первый стакан виски и вытянул ноги под столом. Вид у него был совершенно беззаботный. И все же он производил на нее впечатление свернувшейся кольцом змеи, готовой к броску.
Она обратилась к бармену:
— Том, я отнесу ему второй стакан.
Он пожал плечами:
— Хочешь снова попробовать?
— Черт, а почему бы и нет? — спросила она.
Он осклабился:
— Мы тут поспорили, которая из девушек его первой обломает.
— Ты поспорил с Дэном?
— Ага.
— И на что?
— На десять «зеленых».
— А кто поставил на меня?
— Я бы против тебя не поставил, милочка.
— Послушай, ты, двуличный…
— А, да брось ты, Мери, мы тебя разыграли, и он проиграет. Он поставил на всех остальных.
Это придало ей уверенности в себе. Она снова окинула незнакомца взглядом из-под накрашенных век. Он сокрушенно созерцал пустой стакан, терпеливо ожидая, когда его снова наполнят. У нее создалось впечатление, что он все время чего-то ждет. Интересно, чего. В ожидании здесь могли пребывать либо преступники, которые ждали, когда подвернется работенка, либо полицейские — те ждали случая их поймать.
Взяв стакан с виски, он подошла к его столу. Обыкновенно, желая привлечь внимание мужчины, она клала руку ему на плечо или подмигивала. Но в этом случае она решила, что ни то, ни другое не подойдет. Вместо этого она молча стояла перед ним, ожидая, когда он обратит на нее внимание.
— Вы кого-нибудь ждете? — наконец спросила она, продолжая держать стакан в руках.
Он смерил ее взглядом, от которого, казалось, не ускользнула ни одна мелочь. У нее было ощущение, будто ее раздевают.
— Я жду вот этого, — ответил он, показывая на стакан в ее руке.
— Вы сюда каждый день приходите.
Она чувствовала себя идиоткой. Разумеется, он знает, что приходит сюда каждый день, но она растерялась и не знала, как продолжить разговор. Если она спросит, не желает ли он развлечься, он ответит, что нет, и на этом все закончится.
Его серо-голубые глаза со стальным блеском напоминали ранний рассвет. Взгляд ясный, нисколько не затуманенный виски. Он вдруг улыбнулся, чего она никогда раньше в нем не замечала, и у нее задрожали коленки. Улыбка преобразила его суровое лицо.
— Вы очень наблюдательны, — сказал он.
Она вспыхнула — впервые за многие годы, но в его словах была лишь добродушная усмешка, а не презрение.
— Да, я сморозила глупость, — призналась она, улыбнувшись в ответ. — Но на карту поставлена моя гордость.
Он вопросительно поднял бровь.
— Они поспорили, — ответила она на немой вопрос.
Бровь поднялась еще выше.
— Обо мне?
Она кивнула:
— О том, кто вас раскрутит.
— Нечем заняться у вас в городишке? — сочувственно спросил он, сразу же вызвав у нее симпатию.
— Что ж, вы не играете в карты, пьете немного и развлечься не желаете. Так что вы кажетесь немного… странным.
— Странным? — спросил он, сухо усмехнувшись.
— Не таким, как все, — поправилась она, опасаясь, что обидела его.
— Тогда надо исправить положение, — церемонно произнес он, и ей вдруг стало ясно, что он получил хорошее воспитание, хоть и одевается, как бродяга. — Разрешите вас угостить?
Ее лицо расплылось в улыбке.
— Я думала, вы мне этого никогда не предложите, — она протянула ему стакан и присела. — Меня зовут Мери Мэй.
— Я знаю, — сказал он, и она поняла, что он не так уж безразличен ко всему, как кажется. — А меня — Бен.
— Бен — а фамилия?
— Бен Смит.
— Тогда у вас здесь полно родственников.
Он улыбнулся. Снова лениво и неторопливо.
— Да, по-видимому, так.
— И вы кого-то из них поджидаете?
— Возможно.
— Вы — бывший военный?
Наконец-то его что-то удивило. Первое мгновение у него был такой вид, словно он будет отрицать это предположение, потом он принял расслабленную позу:
— Что — так видно?
— Мне — да.
— Почему?
— Во-первых, у вас волосы короче, чем у остальных. Обычно военные их так стригут. А потом ваша выправка. И дисциплина. Никогда не пьете больше двух стаканов.
Он пожал плечами.
— С армией мы давным-давно расстались — по взаимному согласию. Но от некоторых привычек трудно избавиться.
Его лицо померкло. Она, видно, затронула его за живое. Но она испытала облегчение. Он не похож на полицейского. В нем нет этой надменности.
Она жестом попросила бармена принести ей выпивку. Том улыбнулся и показал ей в ответ два пальца в знак победы. На протяжении следующего получаса она потягивала сильно разбавленный напиток и, к своему удивлению, болтала о том, о чем уже долгие годы не разговаривала.
И только гораздо позднее, с досадным чувством одиночества вернувшись к себе в комнату, она поняла, что он не сказал о себе ни слова, если не считать того горького замечания про армию.
* * *
Бен Мастерс смотрел на себя в зеркало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95