— Помоги мне встать, — упрямо повторил Джон Патрик.
Айви опустился на колено и, обняв Джона Патрика мощной рукой за пояс, помог ему подняться на ноги. Но те слабые силы, на которые он надеялся, покинули его окончательно, и сознание снова затуманилось.
— Так как насчет Филадельфии? — не унимался Айви. — Кто сможет оказать вам помощь?
— Может быть, мой брат…
— Ваш брат?
Джон Патрик никогда ничего не рассказывал о своей семье. Он даже не упоминал о ней. Так было безопаснее. Для них и для него. А что касается Ноэля, то в ушах у него снова зазвучали горькие слова Кэти: «Он — перевертыш, Джон Патрик. Он теперь против нас. Генерал Хоу — один из его пациентов. И генеральный штаб назначает совещания в его гостиной».
Брат? Нет. Больше он ему не брат. Мать и отец от Ноэля не отреклись, но Джон Патрик оторвал его от своего сердца. Англичане причинили слишком много зла ему и его семье, чтобы он мог проявлять понимание в отношении тех, кто им сочувствовал. Он написал Ноэлю горькое письмо, обвиняя его в сотрудничестве с врагами.
И теперь он не хочет и не может ползти к нему на брюхе, даже под угрозой заражения крови. А опасность этого чрезвычайно высока, особенно если пуля и впрямь застряла.
Джон Патрик попытался сдвинуться с места, но острая боль заставила его застонать.
— Как его зовут? — упорствовал Айви.
Джон Патрик попытался сосредоточиться, но боль была слишком сильная, и он не мог ей противиться.
— Джонни?
Джон Патрик заморгал. Опять знакомое имя. Айви чаще называл его «кэп», когда они были одни, и «сэр», когда их окружали матросы. Да, он, наверное, действительно совсем плох.
— Марш, — пробормотал он, — Ноэль Марш. Но я не уверен, что он не расскажет обо мне англичанам.
— Если расскажет, я его убью, — деловито ответил Айви, и Джон Патрик не сомневался, что Айви обязательно приведет угрозу в исполнение.
Филадельфия, 1777
Д-р Ноэль Марш прислушивался к возбужденному разговору со все возрастающей тревогой. Английские офицеры, собравшиеся в его доме для позднего чаепития, а точнее сказать, из-за любви к хозяйскому портвейну, только и говорили, что о гибели американской частной шхуны «Звездный Всадник». В течение нескольких месяцев шхуна была колючкой в боку генерала Хоу. Она отправляла на дно один английский корабль за другим, и о везучести капитана, а также его мореходном искусстве ходили легенды. Гибель шхуны вызывала всеобщее ликование.
— А капитана и команду схватили? — спросил кто-то у гостей.
Полковник Свейер покачал головой.
— Проклятого этого пирата найти не удалось, но пью за то, чтобы его повесили.
Ноэль снова наполнил бокалы портвейном. Ему тоже очень хотелось задать несколько вопросов. Например, удалось ли установить подлинное имя таинственного капитана? Нет, конечно. Иначе сегодня вечером он бы гостей не принимал.
— Ноэль?
Он поднял взгляд. На него как-то странно смотрели трое офицеров. Майор Роджер Гэмбрелл ухмыльнулся.
— Думаешь о мисс Кэри? Да, трудно представить себе женщину красивее. С такой можно забыть и о войне. Лейтенант Сондерс сказал, что видел тебя сегодня утром у них в доме. Говорят, что тебя частенько там встречают. Слишком часто, чтобы не обеспокоиться на этот счет.
Ноэль вспомнил, что лейтенант Эмис Сондерс очень разозлился, когда Аннетта Кэри, оборвав с ним разговор, поздоровалась с Ноэлем. Она хотела побеседовать с доктором об одном английском солдате, за которым ухаживала в своем доме, превращенном в госпиталь.
Под опеку мисс Кэри поступали только тяжелораненые. После битвы при Джермантауне понадобился вот такой большой частный госпиталь. Квакерская больница была переполнена. Ноэль вздрагивал каждый раз, входя в военный госпиталь. По его мнению, здесь все было пропитано заразой и находиться в нем было опаснее, чем вообще не получать никакого лечения.
Аннетта Кэри и ее тетушка сами предложили устроить госпиталь у них. Конечно, Ноэль обеими руками схватился за это предложение. Он, разумеется, отметил, что Аннетта — хорошенькая молодая леди, хотя она казалась слишком серьезной для ее возраста. Однако сердце Ноэля принадлежало другой и уже давно. Он обманул одну женщину, женившись на ней, в то время как любил эту другую. И больше такой ошибки он бы не повторил никогда. Воспоминание вновь пробудило чувство вины по отношению к Фелисити.
— Можете сказать лейтенанту, что с моей стороны ему опасаться нечего, — отрезал Ноэль, — я все еще ношу траур по своей жене.
— Но ведь она умерла три года назад, — заметил полковник Свейер. Голос его охрип, а лицо стало багровым от возлияний.
— Да, это верно, — с холодком отвечал Ноэль, — но у меня нет намерения снова жениться.
— Неужели ваша жена была настолько плоха? Или, наоборот, несравненно хороша? — раздался громовой голос майора Гэмбрелла.
Но этот вопрос Ноэль решил проигнорировать. Собравшиеся у него люди ему нужны. Обслуживая англичан-офицеров как хирург, он процветает.
Однако его ирландский волкодав Аристотель, по-видимому, оскорбился. Он покинул любимое место у огня, обвел беззастенчивых гостей презрительным, злым взглядом, передернулся и с чрезвычайным чувством собственного достоинства вышел из комнаты.
Полковник Свейер лукаво взглянул на майора:
— Наверное, пес решил, что твой вопрос дурного тона.
— Да я ничего плохого не имел в виду, — запротестовал Гэмбрелл, — откуда у вас этот чертов зверь?
— Он принадлежал одному из ваших офицеров, — ответил Ноэль, решив не упоминать о том, что прежний хозяин забил собаку до полусмерти.
Аристотель не любил красномундирников, но терпел их, потому что хозяин имел с ними дело.
Ноэль налил всем еще по стакану портвейна и предложил булочек, купленных Малькомом, его поваром, дворецким, камердинером и ассистентом в одном лице.
Свейер взял булочку.
— Так где, вы сказали, «Звездный Всадник» пошел ко дну? — спросил Ноэль, возвращаясь к интересующей его теме разговора. Элементарное любопытство, и только. Кто бы мог подумать, что это был вопрос жизни и смерти.
— Двадцать миль вниз по реке. Чертов мерзавец, ублюдок. Поднялся вверх по Делаверу и проскользнул в тумане под носом у наших сторожевых судов. Потопил «Сильвию». Но мы его сегодня сцапаем. Мимо наших патрульных ему не проскочить.
— А где его искать, кому-нибудь известно?
— Нет, но мы узнаем, когда допросим его команду, мы кое-кого взяли.
Ноэль сделал большой глоток. Обычно он пил умеренно, однако сейчас был из ряда вон выходящий случай. Он знал, что Звездный Всадник — не кто иной, как его сводный брат Джон Патрик Сазерленд. Прозвище — смертельно опасное. Сазерлендовская половина семьи питала особую любовь к звездам. Семейная легенда рассказывала, что один из предков Джона Патрика был известен под псевдонимом Звездолов, а мать иногда ласково поддразнивала отца Джона Патрика, называя его Звездным Искателем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86