Фейт застонала и позеленела, когда корабль взлетел на очередную волну. Даже появление Тоби, сообщившего ей, что показалась земля, не смогло утихомирить ее бунтующий желудок. Скудного тепла жаровни, купленной Тоби накануне отплытия, не хватало, чтобы обогреть крохотную каюту, а при одной лишь мысли об изъеденных долгоносиком галетах и водянистом супе из солонины, которые служили им пищей все последние недели, ей становилось дурно. Кутаясь в одеяло, Фейт склонилась над ночным горшком и исторгла содержимое желудка, мечтая только об одном: чтобы Тоби и весь остальной мир провалились в ад. Бог, видимо, считает, что она недостаточно наказана.
Наверное, ей не следовало брать кобылу и платья, а уйти из хижины с тем, с чем она туда явилась. Очередной приступ тошноты напомнил Фейт, что едва ли это было возможно. Она уже не та, какой была, когда встретилась с Морганом, и никогда не будет такой. В ней растет ребенок. Ребенок Моргана. Она должна дать ему все, что в ее силах.
Потерять его — все равно, что потерять себя. Она не вынесет еще одной потери.
Ошибкой было уже то, что они пустились в путь в декабре. Путешествие по зимнему морю оказалось настоящим мучением. Прикованная к койке, Фейт не появлялась на палубе с самого отплытия, а сырость, вонь и духота, царившие в каюте, усугубляли ее страдания. Так что если она и наказана, то только за свою глупость.
Когда тошнота поутихла, Фейт села на койке и откинула с лица растрепавшиеся волосы. Тоби нерешительно стоял на пороге, засунув руки в карманы и не сводя с нее озабоченного взгляда. Щеки его слегка зарделись, когда взгляд остановился на заметно округлившемся животе Фейт. Они избегали говорить об этом зримом напоминании о Моргане, но пришло время нарушить молчание.
— Не смотри так, Тоби. От этого не умирают. Как только мы высадимся на берег, со мной все будет в порядке. Женщины постоянно рожают детей. Чем стоять здесь, лучше поговори с капитаном и узнай, где бы мы могли остановиться, когда прибудем на место. Не хотелось бы жить в каком-нибудь клоповнике, пока я буду искать работу, а ты — своего брата.
Румянец Тоби стал гуще, но он запустил пальцы в волосы и отозвался довольно уверенным тоном:
— Я уже разговаривал с капитаном. До Уильямсберга несколько миль. Придется нанять повозку. Капитан сказал, что это один из самых больших городов в колониях и там полно мест, где можно остановиться. Правда, сейчас февраль, время сессии законодательного собрания, и гостиницы могут быть переполнены, но он дал мне несколько адресов. Не волнуйся, как-нибудь устроимся. — Он покусал губу, затем нерешительно предложил: — Может, попытаешься что-нибудь съесть? По-моему, ребенка нужно чаще кормить.
Ребенка, может, и нужно, но Фейт тошнило при одной мысли о еде. Она покачала головой.
— У нас еще осталось немного чая. Если ты выпросишь у кока кипятка, мы могли бы выпить по чашечке.
Может, ей удастся проглотить кусочек сухаря с чаем. Тоби кивнул и вышел.
Ее мысли вернулись в хижину, где она обрела покой, пусть и ненадолго. Пока Тоби покупал билеты и все необходимое для морского путешествия, Фейт чистила, скоблила и убирала. Она закончила рубашку, которую шила для Моргана, и положила ее на сундук с чувством законной гордости. Кружевная отделка выглядела ничуть не хуже, чем если бы вышла из рук настоящей швеи. Если Морган вернется, у него будет нарядная рубашка в обмен на те платья, что он ей купил, Да и хижина осталась в лучшем состоянии, чем была до ее появления, хотя Морган едва ли заметит разницу.
Фейт старалась не думать об одиноких, тоскливых ночах, которые она провела после возвращения из Лондона. Если она не будет думать о том, как хорошо ей было в объятиях Моргана, как нравилось смотреть на него по утрам, когда он вставал и потягивался, и о том, что она чувствовала, глядя на мускулы, перекатывающиеся на его спине и груди, она сможет забыть о пустоте, разъедающей ее изнутри. Но если она не будет думать о Моргане, в ее мозгу возникнет пустота, которую нечем заполнить.
Она оставила ему записку. Глупо, конечно, но в последнюю минуту Фейт не смогла уехать, не попрощавшись с Морганом. Ничего особенного, всего лишь несколько слов благодарности и заверение, что она больше его не побеспокоит, но она заливалась слезами, когда писала их. А поскольку она не хотела, чтобы Морган знал, что она плакала, Фейт чуть не бросила злосчастную бумажку в очаг, но огонь погас, а Тоби начал проявлять признаки нетерпения… и она оставила записку вместе с последними цветами, которые нашла в саду. Пожалуй, не стоило подписывать ее. Моргану это доставит несколько неприятных минут, а она не хотела его огорчать. Но как еще подписать записку, если не собственным именем? И потом, может, он поймет, что она уехала без горечи и ожесточения.
Наверное, ей следовало ожесточиться, но этого не произошло. Тоби и Майлз не в состоянии понять, что она никогда ничего не ждала от Моргана. Он ни разу не дал ей повода надеяться, что она чего-то заслуживает. Они были партнерами, только и всего. А когда партнерство перестало приносить взаимную выгоду, Морган расторг его. И имел на это полное право. В конце концов, она сама сказала ему, что никогда не выйдет замуж за разбойника. Правда, она сочеталась с ним браком, но лишь в силу необходимости. Морган это понимал. Он вообще понимал ее лучше, чем кто-либо другой. Жаль, что понимание и любовь — не одно и то же.
И незачем проливать по этому поводу слезы. Она и так слишком много плакала. С Божьей помощью она начнет в колониях новую жизнь, и ее ребенок вырастет достойным человеком, каким мог стать Морган, если бы не превратности судьбы.
К тому времени, как они пристали к берегу, Фейт готова была распрощаться с прошлым. Завернувшись в купленную в Лондоне накидку и натянув на голову капюшон, чтобы скрыть следы слез, она стояла на палубе, ожидая, пока Тоби найдет повозку и погрузит их багаж. Хотя небо хмурилось и дул ветер, было довольно тепло. Кое-где на берегу даже зеленела травка. Пели птицы, создавая ощущение близкой весны, и губы Фейт изогнулись в слабой улыбке. Весной Морган впервые уложил ее в постель. И весной должен родиться его ребенок. Она коснулась рукой выпуклости, скрытой под складками накидки, и почувствовала легкое движение, говорившее о том, что все в порядке. Это дитя она не потеряет.
Извозчик после недолгих препирательств согласился отвезти их в гостиницу, которую порекомендовал капитан, а, не в ту, где ему приплачивали за доставку клиентов. Когда хозяин с извинениями сообщил, что свободных мест нет, возница буркнул: «Я же говорил» — и тронул лошадь, собираясь направиться по своему обычному маршруту. Тоби попробовал настоять на том, чтобы они попытали счастья по следующему адресу, указанному в его списке, но извозчик бросил на него хмурый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108