— Это был не взгляд. Это была мысль о том, что я могу стать их врагом, и поэтому они убежали. А ты, сущий дьявол, ты смеялся так, что я не мог поднять тебя с пола. Ты просто лежал там, икал и гоготал. Все три последующих года я пытался убедить тебя относиться спокойнее к факту своего рождения.
Они смотрели друг на друга. Ни тот ни другой не улыбались.
— Не мог бы ты сделать для меня кое-что? — спросил Алексис.
— Конечно.
— Пойди в сад и нарежь для меня цветов.
— Я? Цветов? — Казалось Вэл, понятия не имел, что такое цветы.
— Я хочу их кое-кому подарить.
— Но ведь у тебя есть десятки слуг, которые
могут это сделать.
— Слуги не станут так стараться. Я хочу, чтобы ты выбрал самые лучше цветы. Без единого изъяна. Я подарю их мисс Грей.
На бледном лице Валентина промелькнула легкая улыбка.
— Эти волосы.
— Да, и раз ты уж пойдешь в сад, нарежь цветов и для Доуэр Хауза. А сейчас слушай. Ты должен пообещать мне не торопиться и выбирать только самые лучшие цветы. Внимательно рассматривай каждый цветок.
Вэл вздохнул:
— Это что, лекарство де Гранвиля для больных душ?
— Бьюсь об заклад, тебе станет лучше, если ты это сделаешь. Но ты должен пообещать мне постараться.
Глядя на сад, раскинувшийся за террасой, Вэл кивнул.
— Я сделаю это. Но только потому, что ты заставишь меня поехать в Доуэр Хауз, если я откажусь.
— Ты действительно хорошо меня знаешь, — сказал Алексис.
В этот момент к нему снова подошел Мередит:
— Милорд, мисс Грей садится в экипаж. Она не будет ждать.
— Кучер подождет. Проклятая дерзкая девчонка.
Он долго надевал пальто, потом шляпу. Затем он не спеша вышел на улицу, натягивая по дороге перчатки. Она была раздражена. Он понял это по тому, что она сидела слишком прямо, уставившись взглядом в спину кучера.
Заняв место напротив, Алексис смотрел на нее, обращаясь к кучеру.
— Мэйтленд Хауз, пожалуйста.
Они ехали молча. Ему казалось, что молодой леди нравилось рассматривать пейзаж и всю дорогу не разговаривать. Неужели она не знает, как привлечь внимание мужчины?
— Смерть вашей кузины — ужасная трагедия.
Кейт судорожно дернула рукой, и Алексис услышал, как от резкого движения ленты ее шляпки зашуршали по накидке. Она с минуту оценивающе смотрела на него, а потом сказала:
— Офелия была прелестной женщиной, и она была слишком молода, чтобы умереть, как и ее тезка. Только в отличие от той она не утонула, а сгорела.
У нее задрожали губы, и она их плотно сжала.
Алексис покачал головой:
— Не надо думать об этом. Наверняка она задохнулась от дыма, прежде чем ее охватило пламя.
— «Накрытый стол послужит для поминок. Венчальные цветы украсят гроб. Все обратилось в противоположность!»
— Неужели все американцы цитируют Шекспира, мисс Грей?
— Не надо говорить так скептически, милорд. Она не кричала.
Он поднял брови и откинулся на спинку сиденья.
— Что?
— Офелия не кричала. Я бы ее услышала.
— Если она спала, когда дым окутал ее, то она
не проснулась.
Она опять как-то странно посмотрела на него. Ее взгляд заставлял его почувствовать себя каким-то дохлым грызуном. Очаровательные женщины не должны заставлять мужчину чувствовать себя дохлым грызуном.
— Вчера после обеда я заметила, что Офелия нервничала, — сказала она. — Она металась по комнате и подошла так близко к камину, что ее юбка чуть было не загорелась. Мне пришлось гасить ее.
Он покачал головой.
— Офелия всегда была неосторожна. Мисс Грей не сводила с него взгляда, который был очень похож на взгляд верховного судьи.
— А когда все уснули, она бродила по дому. Как вы думаете, почему она не спала?
— Не знаю. — Алексис почувствовал неловкость под испытующим взглядом Кейт. Это было новое ощущение для него. Женщины смотрели на него часто, но он чувствовал, что мисс Грей смотрела на него вовсе не так, как другие. В ответ он уставился на нее, и она перевела взгляд на спину кучера.
Потом Алексис рассматривал мисс Грей, а она совершенно его не замечала. Чем больше она его игнорировала, тем больше он сердился.
— Вы из Америки, мисс Грей?
— Да, но моя мать англичанка. Она сестра отца Офелии. Моя мать вышла замуж за джентльмена из Вирджинии.
— Я смутно помню разговоры об этом, когда я был маленьким. Но вы упоминали Сан-Франциско, а он, насколько мне известно, в Калифорнии.
— Да, в Калифорнии. Мы пересекли континент в сорок девятом году. Несколько лет назад мой отец нашел золото, и мать захотела вернуться назад в Англию.
— Вы должны быть благодарны ей за это. Опять. Этот же взгляд.
— Мисс Грей, как хозяин я чувствую своим долгом предупредить вас, чтобы вы не смотрели на джентльменов, как на каких-нибудь насекомых. Это неприлично и не женственно.
Он улыбнулся, —а затем сделал глубокий вдох, когда заметил искры в глазах разгневанной Кейт. Возбуждение, вызванное этим зрелищем, заставило его подумать о том, что было бы интересно вызвать у нее взрыв гнева. К несчастью, кучер уже подъезжал к опаленному огнем Мэйтленд Хаузу. Он восхищенно наблюдал, как мисс Грей вышла из экипажа без его помощи. Она открыла дверцу, подобрала одной рукой юбки и спрыгнула со ступенек, не дожидаясь, пока кучер поможет ей. Она повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.
— Вы были правы.
— О чем вы? — спросил Алексис.
— Я смотрела на вас, как на насекомое.
Алексис покраснел, и прежде чем он смог что-либо ответить ей, Кэтрин Энн Грей уже поднялась по ступенькам Мэйтленд Хауза, давая этим ему понять, что он ее совершенно не интересует.
Алексис сидел в карете и тупо смотрел ей в спину. Он не мог поверить происходящему. Она просто так выпрыгнула из экипажа и ушла прочь. Ее не волновало, что он считает ее неженственной. Она не стушевалась от высказанного им неудовольствия. Как бы ему хотелось, чтобы она была мальчишкой, которого он мог бы отхлестать. Как бы ему хотелось, чтобы она была одним из его солдат, которого он мог бы посадить под арест.
Алексис выпрыгнул из экипажа и быстро направился в Мэйтленд Хауз в надежде догнать дикую мисс Грей. Этой молодой леди нужен хороший урок. Уважения — вот чего он хотел от нее. Вежливости и уважения.
Он увидел ее в гостиной. Она стояла рядом с простым деревянным гробом, низко склонив голову. Он замедлил шаг. Он остановился рядом с ней и услышал, как прерывисто она дышит. Ему так хотелось смахнуть слезу, которая бежала по ее щеке, что он забыл свой гнев.
Она положила свои руки в перчатках на крышку гроба.
— Мне страшно смотреть.
Он схватил ее за руку и потащил к вестибюлю.
— Там нечего смотреть, — сказал он. — И вам нет никакой необходимости делать это.
Они стояли в холле, а мимо них сновали слуги, приводившие дом в порядок после пожара. Она вытерла слезы и с такой силой скрутила свой носовой платок, что ему показалось, что она вот-вот порвет его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81