— Вот как? — Уильям снова задумался. — Расскажи мне во всех подробностях, что случилось, Джуния, когда у тебя силой отняли невинность, — велел он, усадив ее себе на колени.
Впервые с того страшного дня Джуния позволила себе думать об этом. До сих пор она не была уверена, что способна на это.
— Меня заставили раздеться, — выговорила она. — Я старалась не выказать страха перед Хьюго де Боуном и его людьми, зная, что именно этого они хотели. Первым делом получить удовольствие от унижения, которое я почувствую, очутившись голой перед ними. Но я не доставила им такого удовлетворения. Потом меня повалили на спину. Двое встали на колени и прижали мои руки к земле. Еще двое развели ноги. Потом Саймона толкнули ко мне. Он очень старался обойтись со мной помягче, но Хьюго взял кожаный ремень и стал охаживать его задницу, чтобы заставить действовать в полную силу. Саймон шепотом попросил кричать погромче, когда лишит меня девственности, иначе его отец разозлится.
Но в словах не было нужды. Боль была мучительной, а мужчины вопили от восторга, радуясь моим страданиям. Многие играли со своей мужской плотью, проливая семя на землю. После того случая я ни разу не позволила Саймону взять себя. Мне было слишком стыдно.
С ужасом и отвращением слушая монотонную речь Джунии, Уильям осознал, как рад, что оба Боуна уже горят в аду. Отец его молодой жены был тысячу раз прав, убив их. Сам он представить не мог, что кто-то способен на такую жестокость. Подобное деяние, совершенное по отношению к добродетельной девушке из хорошей семьи, было по меньшей мере преступным. Теперь, если он хочет иметь наследника, следует как-то исправить причиненное ей зло.
— Мне очень жаль, Джуния, — тихо сказал он, — но ты должна рассказать мне, как вы с Саймоном целовали и ласкали друг друга до того, как это произошло. Ты можешь говорить?
— Но мы ничего подобного не делали, господин, — покачала она головой, и Уильям почувствовал, что жена не лжет. — Мы просто сидели и разговаривали. Впервые встретившись, мы говорили обо всем на свете: о мечтах, планах на будущее, — когда наконец решили пожениться, узнали о вражде между нашими семьями. В тот несчастный день мы увиделись, потому что каждый из нас надеялся на примирение семей и окончание старой распри. Вместо этого Хьюго де Боун проследил за Саймоном, а остальное тебе известно.
Уильям кивнул. Теперь он все понял.
— Знаешь, Джуния, когда мужчина и женщина соединяются, оба должны испытывать наслаждение.
— Но я не познала наслаждения в том, что сделал Саймон у всех на глазах, — честно ответила она.
— Разумеется, нет, — согласился он. — Тебя изнасиловали, Джуния. Хьюго де Боун желал сломить тебя и своего сына, навязать вам свою волю. Поэтому и привел Саймона к тебе, как жеребца — к кобыле. Твое тело еще не было готово принять мужчину, жена моя.
— Но Саймон хотел меня, — возразила Джуния. — Я не настолько глупа, чтобы не видеть, когда мужчина хочет женщину.
— Да, мужчину обычно легко возбудить. Но ты не ощущала ничего, кроме страха, Джуния. И поверь, куда приятнее, когда мужчина и женщина пылают взаимной страстью.
— Я уже чувствую, как восстает твоя плоть под моими ягодицами, — объявила Джуния, и Уильям невольно усмехнулся. Оказывается, и безусловная искренность тоже иногда может быть недостатком.
— Да, Джуния, ты мне желанна, — признался он, — но, думаю, ты совершенно не готова соединиться со мной.
— Как же мне приготовиться? Я не умею, — растерянно пролепетала она.
— Ты и не должна уметь. Это моя обязанность, и, нужно сказать, весьма приятная, — ответил он, принимаясь нежно ласкать ее маленькие округлые груди.
Джуния нервно дернулась.
— Почему ты это делаешь? — выпалила она.
— Потому что женская грудь имеет два назначения, самое важное из которых — вскармливать детей, а более приятное — радовать возлюбленного, который своими ласками доставляет удовольствие себе и даме, особенно если при этом еще и целоваться, — пояснил он. — А теперь дай мне свои губы.
Продолжая сжимать ее груди, он припал к нежным губам. Она попыталась сосредоточиться, лучше понять, что с ней происходит, но голова закружилась, и приятная слабость охватила Джунию.
— Господин, — пролепетала она, слегка отстранившись, но он не дал ей договорить, запечатав рот поцелуем и крепче сжимая груди. А когда слегка ущипнул розовый сосок, Джунию словно молнией пронзило.
— Тебе приятно? — спросил он, ощутив ее трепет. Джуния кивнула.
— Вот и хорошо. Давай вместе возляжем на супружеское ложе, жена моя.
Они оказались рядом на постели, и он стал осторожно ласкать ее тело. Пальцы скользили от груди к лицу. Он касался ее скул, носа, губ, проводил невидимую линию до самого живота, и, когда не спеша добрался до венерина холмика, девушка затрепетала.
— Почему у тебя нет волос на теле? — спросил он, вспоминая золотистый пушок между ногами и кустики под мышками у Адели. Его обворожила и очаровала гладкая кожа Джунии.
— Горауин говорит, что женщина куда соблазнительнее, когда не покрыта мехом, словно какое-то животное, — объяснила Джуния. — Она научила моих сестер и меня делать пасту, которая удаляет все волосы с тела. Но если тебе не нравится, я не стану этого делать.
Втайне она подумала, что касания его рук, умело возбуждавших ее, дарили изысканное наслаждение. Саймон никогда не ласкал ее так восхитительно.
— Нет, я нахожу, что твоя шелковистая кожа воспламеняет во мне безумное желание, — ответил он и снова завладел губами в долгом медленном поцелуе, от которого Джуния задохнулась. — Я хочу погладить тебя в твоем потаенном местечке. Но ты не должна бояться.
И Джуния немедленно ощутила, как палец прижался к ее сомкнутым нижним губам, и, к своему удивлению, поняла, что истекает влагой, ибо палец словно тонул в скрытой пещерке ее тела. Потом он чуть прижал бугорок, о существовании которого она даже не подозревала. Ее охватил жар. Не сознавая, что с ней происходит, девушка напряглась, и Уильям, ощутив это, прошептал:
— Тут нет ничего дурного, Джуния. Я просто хочу подарить тебе первый глоток того божественного напитка, который могут разделить мужчина и женщина. Доверься мне, жена.
Он продолжал сдавливать и теребить нежную горошинку плоти, не оставляя ее в покое, пока Джуния с величайшим изумлением не осознала, что именно в этом месте разгорается сжигающий ее огонь. Непонятное желание усиливалось, и Джуния, застонав, подалась вперед всем телом, надавив на палец. Этот маленький кусочек плоти набухал и набухал, сладкая пытка становилась непереносимой. Наконец Джуния с потрясенным криком вскинулась и обмякла, пронзенная первым в жизни наслаждением.
— О, Уильям! — ахнула она, устало прикрыв глаза, словно истощив все силы в порыве страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91