..
«Ей ли было этого не знать? Не она ли похоронила мужа и троих детей в этой земле?..»
Бриджит принесла сухое испанское вино в двух высоких оловянных кубках. Энни сделала большой глоток прохладного терпкого вина. Обернувшись к Делии, она подняла свой кубок.
— Прекрасный день для свадьбы и веселья!
— Да, если будет кому веселиться, если кто-нибудь вообще придет...
Удивительные глаза Делии затуманила грусть.
— А почему ты думаешь, что никто не придет?
— Из-за Сары Кембл. Она тут всем наболтала, что в Бостоне я была... что я могла переспать с любым мужчиной за цену сальной свечки. Весь Мерримитинг об этом говорит. А я-то все слышу!
— Да не обращай ты внимания на эту ведьму! — фыркнула Энни. — Сара всегда злословит. — Она приблизилась к Делии и добавила шепотом: — Сарина беда в том, что она страшна, как корзина с угрями, и бесплодна, как бревно. Она просто завидует таким молодым и красивым девушкам, как ты.
Губы Делии вздрогнули, и она улыбнулась.
— Ну и к черту ее, эту Сару Кембл! — весело сказала она, отхлебнув из кубка, и чуть не задохнулась. — Фу, какая гадость! — С отвращением скривив рот, она уставилась на свой бокал.
— Леди пьют испанское вино, — сказала Энни. — Так что придется и тебе к нему привыкнуть.
Делия послушно кивнула и отпила еще один глоток, всем своим видом показывая, что ей это совсем не противно, и Энни подавила улыбку. У этой девочки на редкость сильная воля. Она способна делать то, что должна, и может без страха смотреть в лицо жизни. А жизнь потребует от нее многого, Энни это знала. Она может отнять у тебя все, что у тебя есть, и даже больше. На мгновение Энни почувствовала зависть к силе и молодости Делии. Все эти невыносимо долгие годы легли на плечи Энни тяжким бременем. Она ощущала себя старой и бесконечно усталой.
— Что-то доктор Сэвич не появлялся на этой неделе, — как бы между прочим заметила Делия, и Энни вдруг почувствовала, как что-то заныло у сердца, а ведь казалось, оно давным-давно превратилось в камень.
— В среду он уплыл на своем ялике в Фалмут.
— А-а... — протянула Делия и, проглотив подступивший к горлу комок, сжала пальцами ножку кубка.
— Там, на мысе Елизаветы, ему предстояло принять роды.
— А, роды! — с явным облегчением воскликнула Делия.
— Слишком уж это заметно, дорогая.
— Что заметно? — Делия испуганно опустила взгляд на свой корсаж.
Энни засмеялась. Поставив кубок на перила веранды, она взяла лицо Делии в свои худые загрубевшие ладони.
Да то, как ты любишь Тая Сэвича. Это видно по твоему лицу, глазам, даже по тому, как ты произносить его имя.
Делия отстранилась от Энни и повернулась к ней спиной.
— Признаюсь, я и сама немного влюблена в него, — сказала Энни. — Едва ли в Мерримитинге есть хоть одна женщина, которая равнодушна к нему. На него ведь и поглядеть одно удовольствие — как на гору, когда цветет кизил.
Делия вздрогнула, словно от удара, и гордо вздернула подбородок.
— Я бы любила Тайлера Сэвича, если бы даже он был изуродован оспой. Я буду любить его старого, сгорбленного и беззубого. И моя любовь не умрет, когда он будет лежать в земле, а мое тело сгниет, а кости превратятся в прах!
— Ну, ну! — фыркнув, осадила ее Энни. — А что же будет сегодня ночью, после того как ты станешь женой Натаниэла Паркеса? Тебе ведь известно, что происходит между мужем и женой, когда они ложатся в кровать...
— Да, я знаю, — проговорила она срывающимся голосом. — Я знаю все это, но клянусь вам, что буду достойной женой Нэту. Он хороший человек и не заслуживает другого. Но он ничуть не влюблен в меня, потому что до сих пор любит свою покойную жену. Поэтому вряд ли я обездолю его, сохранив в душе любовь к Тайлеру. Нэт никогда не узнает об этом.
— Ах, Делия, все это легко говорить сейчас, но потом...
— Неужели вы не понимаете, Энни?! — Делия бросилась к ней, схватив за руки. — Я люблю Тайлера, а он не любит меня. Но он очень нежный и ранимый, хотя я думаю, он иногда ненавидит себя за это. Он знает, как сильно я люблю его, и от этого ему не по себе, словно он в чем-то виноват, и...
— А разве он не виноват?
Слезы стояли в глазах Делии.
— Нет, нет, вы все-таки не понимаете! Когда он прикоснулся ко мне своими волшебными руками, я полюбила его, и он ничего не мог с этим поделать — так же, как не мог запретить мне дышать. Но если я выйду замуж за Нэта, Тайлер перестанет терзаться из-за меня, из-за того, что я его люблю. — Ее губы искривились в горькой усмешке. — А когда в один прекрасный день Тай женится, я порадуюсь за него, да, порадуюсь, только бы он был счастлив! А сейчас ему плохо, одиноко и грустно.
«Боже, подумала Энни, надо же так безумно любить! Ведь не дурак же Тайлер в конце концов! Так безумно любить... Не удивительно, что он испугался».
Вдруг Энни Бишоп увидела знакомую фигуру, неспеша приближавшуюся к ним по берегу.
— Легок на помине, — сказала она, но Делия уже обернулась и посмотрела туда, будто шестое чувство подсказало ей, что Тайлер где-то рядом.
Энни молча взяла бокалы и пошла в дом, размышляя о жизни. Как же много в ней боли! И как много потерь...
***
Делия стояла на веранде, прислонившись к перилам и держась за них рукой. Увидев ее, Тайлер невольно ускорил шаг, но, осознав это, заставил себя идти медленней.
И все же он взбежал на веранду, перескакивая через две ступеньки, и рванулся к ней... Но тут же остановился. Глаза их встретились, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не видел ее такой красивой!
Однако в этом очаровании было что-то новое, и это ему не нравилось. Волосы, ее великолепные темные волосы с бронзовым отливом, были упрятаны под шапочку. Длинные рукава с жесткими белыми отворотами закрывали ее хрупкие запястья, а юбка спускалась до самых щиколоток. Она выглядела отмытой, чистой и невинной, и он не сказал бы, что это ему по душе. Он хотел, чтобы она снова стала портовой девчонкой.
— Ну, как ты, Делия?
— Думаю, выживу, — дразняще-весело ответила она, и ослепительная улыбка озарила ее лицо. Любовь, которая светилась в этих глазах цвета лесного меда, обдала его волной нежности и ласки. К стыду своему, он понял, что ждал этого взгляда, нуждался в нем.
Тайлер взял ее за руку; она отскочила и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Что ты делаешь?! — закричала она, когда он расстегнул манжету на ее запястье. Голос Делии сорвался, словно ей не хватало воздуха, зрачки расширились, и глаза потемнели. Какое-то мгновение он пристально смотрел в эти глаза не двигаясь, не говоря ни слова. Его пальцы, там, где они касались оголенной кожи ее запястья, жгли как огонь.
Потом губы ее зашевелились, и он услышал словно издалека:
— Не надо, Тай... Пусти меня. Пожалуйста...
Он оторвал взгляд от ее лица. Пульс бился под его пальцами и был ненормально учащенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
«Ей ли было этого не знать? Не она ли похоронила мужа и троих детей в этой земле?..»
Бриджит принесла сухое испанское вино в двух высоких оловянных кубках. Энни сделала большой глоток прохладного терпкого вина. Обернувшись к Делии, она подняла свой кубок.
— Прекрасный день для свадьбы и веселья!
— Да, если будет кому веселиться, если кто-нибудь вообще придет...
Удивительные глаза Делии затуманила грусть.
— А почему ты думаешь, что никто не придет?
— Из-за Сары Кембл. Она тут всем наболтала, что в Бостоне я была... что я могла переспать с любым мужчиной за цену сальной свечки. Весь Мерримитинг об этом говорит. А я-то все слышу!
— Да не обращай ты внимания на эту ведьму! — фыркнула Энни. — Сара всегда злословит. — Она приблизилась к Делии и добавила шепотом: — Сарина беда в том, что она страшна, как корзина с угрями, и бесплодна, как бревно. Она просто завидует таким молодым и красивым девушкам, как ты.
Губы Делии вздрогнули, и она улыбнулась.
— Ну и к черту ее, эту Сару Кембл! — весело сказала она, отхлебнув из кубка, и чуть не задохнулась. — Фу, какая гадость! — С отвращением скривив рот, она уставилась на свой бокал.
— Леди пьют испанское вино, — сказала Энни. — Так что придется и тебе к нему привыкнуть.
Делия послушно кивнула и отпила еще один глоток, всем своим видом показывая, что ей это совсем не противно, и Энни подавила улыбку. У этой девочки на редкость сильная воля. Она способна делать то, что должна, и может без страха смотреть в лицо жизни. А жизнь потребует от нее многого, Энни это знала. Она может отнять у тебя все, что у тебя есть, и даже больше. На мгновение Энни почувствовала зависть к силе и молодости Делии. Все эти невыносимо долгие годы легли на плечи Энни тяжким бременем. Она ощущала себя старой и бесконечно усталой.
— Что-то доктор Сэвич не появлялся на этой неделе, — как бы между прочим заметила Делия, и Энни вдруг почувствовала, как что-то заныло у сердца, а ведь казалось, оно давным-давно превратилось в камень.
— В среду он уплыл на своем ялике в Фалмут.
— А-а... — протянула Делия и, проглотив подступивший к горлу комок, сжала пальцами ножку кубка.
— Там, на мысе Елизаветы, ему предстояло принять роды.
— А, роды! — с явным облегчением воскликнула Делия.
— Слишком уж это заметно, дорогая.
— Что заметно? — Делия испуганно опустила взгляд на свой корсаж.
Энни засмеялась. Поставив кубок на перила веранды, она взяла лицо Делии в свои худые загрубевшие ладони.
Да то, как ты любишь Тая Сэвича. Это видно по твоему лицу, глазам, даже по тому, как ты произносить его имя.
Делия отстранилась от Энни и повернулась к ней спиной.
— Признаюсь, я и сама немного влюблена в него, — сказала Энни. — Едва ли в Мерримитинге есть хоть одна женщина, которая равнодушна к нему. На него ведь и поглядеть одно удовольствие — как на гору, когда цветет кизил.
Делия вздрогнула, словно от удара, и гордо вздернула подбородок.
— Я бы любила Тайлера Сэвича, если бы даже он был изуродован оспой. Я буду любить его старого, сгорбленного и беззубого. И моя любовь не умрет, когда он будет лежать в земле, а мое тело сгниет, а кости превратятся в прах!
— Ну, ну! — фыркнув, осадила ее Энни. — А что же будет сегодня ночью, после того как ты станешь женой Натаниэла Паркеса? Тебе ведь известно, что происходит между мужем и женой, когда они ложатся в кровать...
— Да, я знаю, — проговорила она срывающимся голосом. — Я знаю все это, но клянусь вам, что буду достойной женой Нэту. Он хороший человек и не заслуживает другого. Но он ничуть не влюблен в меня, потому что до сих пор любит свою покойную жену. Поэтому вряд ли я обездолю его, сохранив в душе любовь к Тайлеру. Нэт никогда не узнает об этом.
— Ах, Делия, все это легко говорить сейчас, но потом...
— Неужели вы не понимаете, Энни?! — Делия бросилась к ней, схватив за руки. — Я люблю Тайлера, а он не любит меня. Но он очень нежный и ранимый, хотя я думаю, он иногда ненавидит себя за это. Он знает, как сильно я люблю его, и от этого ему не по себе, словно он в чем-то виноват, и...
— А разве он не виноват?
Слезы стояли в глазах Делии.
— Нет, нет, вы все-таки не понимаете! Когда он прикоснулся ко мне своими волшебными руками, я полюбила его, и он ничего не мог с этим поделать — так же, как не мог запретить мне дышать. Но если я выйду замуж за Нэта, Тайлер перестанет терзаться из-за меня, из-за того, что я его люблю. — Ее губы искривились в горькой усмешке. — А когда в один прекрасный день Тай женится, я порадуюсь за него, да, порадуюсь, только бы он был счастлив! А сейчас ему плохо, одиноко и грустно.
«Боже, подумала Энни, надо же так безумно любить! Ведь не дурак же Тайлер в конце концов! Так безумно любить... Не удивительно, что он испугался».
Вдруг Энни Бишоп увидела знакомую фигуру, неспеша приближавшуюся к ним по берегу.
— Легок на помине, — сказала она, но Делия уже обернулась и посмотрела туда, будто шестое чувство подсказало ей, что Тайлер где-то рядом.
Энни молча взяла бокалы и пошла в дом, размышляя о жизни. Как же много в ней боли! И как много потерь...
***
Делия стояла на веранде, прислонившись к перилам и держась за них рукой. Увидев ее, Тайлер невольно ускорил шаг, но, осознав это, заставил себя идти медленней.
И все же он взбежал на веранду, перескакивая через две ступеньки, и рванулся к ней... Но тут же остановился. Глаза их встретились, и у него перехватило дыхание. Никогда еще он не видел ее такой красивой!
Однако в этом очаровании было что-то новое, и это ему не нравилось. Волосы, ее великолепные темные волосы с бронзовым отливом, были упрятаны под шапочку. Длинные рукава с жесткими белыми отворотами закрывали ее хрупкие запястья, а юбка спускалась до самых щиколоток. Она выглядела отмытой, чистой и невинной, и он не сказал бы, что это ему по душе. Он хотел, чтобы она снова стала портовой девчонкой.
— Ну, как ты, Делия?
— Думаю, выживу, — дразняще-весело ответила она, и ослепительная улыбка озарила ее лицо. Любовь, которая светилась в этих глазах цвета лесного меда, обдала его волной нежности и ласки. К стыду своему, он понял, что ждал этого взгляда, нуждался в нем.
Тайлер взял ее за руку; она отскочила и попыталась вырваться, но он крепко держал ее.
— Что ты делаешь?! — закричала она, когда он расстегнул манжету на ее запястье. Голос Делии сорвался, словно ей не хватало воздуха, зрачки расширились, и глаза потемнели. Какое-то мгновение он пристально смотрел в эти глаза не двигаясь, не говоря ни слова. Его пальцы, там, где они касались оголенной кожи ее запястья, жгли как огонь.
Потом губы ее зашевелились, и он услышал словно издалека:
— Не надо, Тай... Пусти меня. Пожалуйста...
Он оторвал взгляд от ее лица. Пульс бился под его пальцами и был ненормально учащенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107