«Слишком поздно», — подумал Тай.
— Думаю, я...
Рука Эссакамбита легла на его плечо.
— Успокойся, сын мой. Они ушли всего час назад, и я послал брата Серебряной Березы приглядывать за ними.
Тай сел на место.
Великий сахем поднял брошенную погремушку и усмехнулся.
— А пока мы тут ждем, как насчет того, чтобы поиграть, агу-агу?
***
Засунув руки поглубже в медвежью муфту, Элизабет сквозь пар от дыхания, вглядывалась в прорубь.
— Я ничего не вижу, — сказала она.
— Ты и не можешь их увидеть. Они прячутся в иле.
Делия гордилась новоприобретенными знаниями.
Она ткнула палкой в незамерзший ил. Молодой воин Палвог не одобрял ее действий, но не вмешивался и не пытался помочь, поскольку это было женским занятием.
— Тай научил меня, как это делать, — сказала Делия, — полагая, что ее поймет абенаки. Она подозревала, что он знает английский лучше, чем показывает. — Великий белый воин не стыдится учить свою жену, как ловить угрей.
Вдруг она вскрикнула от восторга и выпрямилась, держа двух угрей с желтыми брюшками.
— Сразу два! — воскликнула она.
— Брр, — сказала Элизабет. — Они ужасны.
— Зато они вкусные. Разве ты никогда не ела копченых угрей?
— Ела, но никогда не думала, что живые они так отвратительны.
Смеясь над неопытностью Элизабет, Делия нанизала угрей на прут, на который уже были выловленные из проруби рыбешки. В этот момент тишину прорезал демонический хохот.
Прикрыв глаза от слепящей белизны, Делия всмотрелась в заснеженный горизонт.
— Вести от Глузкапа, — с улыбкой сказала она, — он предсказывает бурю.
Теперь, слыша гагару, она всегда вспоминала вечер на озере. Как только в ноябре выпал первый снег, погода улучшилась, стало гораздо теплее. Жители деревни использовали эти дни, чтобы подготовиться к зиме — запасти еду, починить оружие и одежду. Тай решил взять Делию с собой в лес и показать ей, как правильно ставить ловушки на кроликов.
Он действительно кое-чему научил ее по части ловушек, например, тому, что петли из перекрученного лыка надо делать обязательно по четыре, поскольку четыре — сакральное число, недаром же существуют четыре стороны света и четыре ветра. Но день был слишком хорош для бесконечной учебы. Он научил ее еще особой песне, которую следует петь, если она найдет ловушки пустыми. Потом они отправились по озеру на каноэ. Делия прислонилась к теплому боку Тая, который лениво греб.
Их разговор то и дело прерывавшийся поцелуями, постепенно сам собой угас, а поцелуи все больше затягивались. Каноэ начало угрожающе раскачиваться.
Делия попыталась вывернуться из его объятий.
— Тай, перестань! Разве ты забыл, что случилось в последний раз, когда ты пытался целовать меня в каноэ?!
— Насколько мне помнится, — пробормотал Тай, — это ты пыталась тогда поцеловать меня.
Делия рассмеялась.
— Неужели я была такой неловкой?
— Прояви и сейчас такую же неловкость, — предложил Тай, запуская руку ей за пазуху.
Внезапно раздался дикий хохот, и огромная птица опустилась на озеро, обдав их ледяными брызгами и еще сильнее раскачав каноэ.
Выпрямившись, Делия прихватила платье у ворота и сердито посмотрела туда, где только что была птица, но увидела только круги на воде.
— Что это за гадость была? — спросила она так сердито, что Тай громко рассмеялся.
Тут из воды поднялась головка птицы — зеленая с пурпуром, затем показалась и сама птица в черно-белом наряде. Ее глазки уставились на Делию, и она курлыкнула.
Тотчас раздалось ответное курлыканье, и Делия удивленно обернулась: курлыкал Тай. Птица начала плавать кругами вокруг каноэ, издавая звуки, похожие на «Хо-о-о». Тай отвечал ей тем же. Птица засмеялась: «Ха-хаа-ха». Тай вторил ей.
Делия, глядя на любимое лицо мужа, на его улыбку, вдруг почувствовала такую нежность к нему, что у нее защемило сердце. Из всех известных ей обликов Тая — врача, джентльмена, воина — ей больше всего нравился этот — мальчик, играющий с гагарой.
Делия очнулась от прикосновения Элизабет. Щеки ее подруги горели румянцем.
— Снова начинается снег, — сказала она. — Может, нам лучше вернуться?
Делия готова была согласиться: белые хлопья становились все гуще. Но вдруг Элизабет побледнела и вскрикнула в испуге, указывая на опушку леса.
Пулвог посмотрел туда и тоже вскрикнул.
— Это призрак! — рука, которой он ухватился за томагавк, дрожала.
— Ерунда, — фыркнула Делия. Она не встречала людей, которые так, как абенаки, верили бы в призраков и духов. — Это просто человек.
Широкоплечий высокий мужчина казался, однако, истощенным. Одежда его превратилась в лохмотья, а длинные черные волосы развевались по ветру. Поняв, что его увидели, он поднял руку, как делают это французские священники, когда благословляют.
— Да это же Духовидец! — воскликнула Делия. Она с грустью подумала о Серебряной Березе,
которая все ждет возвращения мужа. — Наверное, нам надо поговорить с ним. Похоже, он замерз и голоден.
Пулвог сердито покачал головой, проговорив что-то в тоне приказа, подхватил их улов и подтолкнул в сторону деревни. Делия подчинилась без возражений. Она боялась Духовидца и ни за что не смогла бы подойти к нему одна.
Скользя на лыжах в сторону дома, Делия оглянулась. Духовидец стоял и смотрел им вслед. Делия невольно вздрогнула...
Он был похож на ворона на белоснежной равнине. А вороны — вестники смерти.
***
Ветер пробирал до костей, снег заледенел на волосах, но Духовидец не чувствовал холода. Его глаза следили за тремя фигурками, постепенно исчезающими в белой пелене. Он не мог различить их лица, но это и не заботило его. Слабый от голода и холода, с легкой, просветленной головой, он был погружен в мир видений.
Порой ему казалось, что он уже стал духом, однако он не был уверен в этом. Он жил среди духов священной горы Катадин. Никто из абенаки не отваживался прежде на это. Абенаки передвигались по земле, по лесам и рекам, но гора считалась священной. Это было жилище Памолы, духа Бури, — чудовища с телом и руками человека, крыльями орла и головой лося. Посягнуть на его владения — значило навлечь на себя неизбежную и скорую смерть.
Но Духовидец забрался на самую вершину горы, и там его посетили такие видения, какие раньше никогда не являлись ему. Это были странные видения, и он сам еще не разобрался в них. Когда он поймет их, то сделает все так, как они велят. Каждый абенаки знает, как опасно пренебрегать видениями. Человек должен исполнять их указания, иначе он навлечет на себя гнев богов. Видения — это дар богов, а эти дары нельзя отвергать.
Духовидец подумал о яркости видений, откинул голову и засмеялся. Смех безумца эхом пронесся над озером. Он снова рассмеялся, вынул из одежды бутыль, выдернул пробку зубами, и обжигающая жидкость полилась ему в глотку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107