Возможно, мы все слишком привыкли к этому и считали это само собой разумеющимся.
— Она очень красива, Гарет. Так красива, что, глядя на нее, не испытываешь никакой зависти. И смотришь на нее с удовольствием, словно любуешься ожившей картиной. Но в том-то и дело, что сама она прячется за своей красотой.
— Ну, в Лондоне ей будет труднее делать это, чем в Седбаске. Возможно, этот сезон — именно то, что ей нужно для того, чтобы раскрыться, преодолеть свою застенчивость.
Не только леди Торн беспокоилась из-за Линнет. Вдовствующая маркиза, часто гостившая в Ричмонд Хаусе, конечно, знала, насколько разными были сестры. Но только когда они приехали в Лондон, она в полной мере почувствовала, как велико различие между ними. И обе девушки беспокоили ее.
Кейт была настолько практична по натуре и настолько привыкла брать на себя ответственность, что ее тетушка сомневалась, случалось ли ей когда-нибудь погружаться в романтические грезы подобно другим молодым леди. Казалось, она испытывала радостное возбуждение от своих новых туалетов и экскурсий по Лондону. Но она явно не слишком надеялась сблизиться с кем-нибудь, а то и подыскать подходящего жениха. Было видно, что она рассматривает предстоящий сезон как приятную интерлюдию перед возвращением в родительский дом.
Еще большее беспокойство вызывала Линнет. Она, несомненно, была мечтательницей, но мечтала она совсем не о красивых молодых людях, как убедилась вдова. Нет, она была целиком и полностью погружена в свои исследования, в подготовку отцовской книги. Она оживлялась только тогда, когда тетя спрашивала ее об этой работе. А предмет их исследования совсем не подходил молодой девушке из хорошей семьи. Ведь они занимались разными надписями на камнях и меловых скалах и традиционнь!ми празднествами, пытались проследить их связь с ритуалами обеспечения плодовитости. Одно дело, когда маркиза в рамках благотворительности разъясняла правила гигиены уличным женщинам. Она была замужем, овдовела; наконец; она была пожилой женщиной. И совсем другое дело, когда такая невинная молодая девушка, как Линнет, рассматривала в храмах резные изображения обнаженных фигур и размышляла, в какой мере они свидетельствуют о влиянии древних религий на христианство. Линнет всегда сухо говорила о своих исследованиях. Тон ее не менялся, шла ли речь об изображениях юношеских голов, увенчанных листьями, или об обнаженных женских фигурах.
Посторонний человек мог расценить ее осведомленность о подобных предметах как признак опыта в любовных делах. Как знала вдова, это абсолютно не соответствовало истине. То, что Линнет говорила об этом вполне прозаически и совершенно не сознавала, что красивой молодой леди не подобает интересоваться такими вещами, подтверждало предположение тети, что ее племянница была совсем неопытна в любви.
Именно это и беспокоило ее. Не то, что девушка со знанием дела обсуждала ритуалы, связанные с обеспечением плодовитости, а то, что племянница совершенно не интересовалась молодыми людьми. Казалось, что какая-то часть Линнет погружена в сон и никому не доступна, и тетя задавалась вопросом, сможет ли ее разбудить поцелуй принца.
14
Как только сестры обновили свой гардероб, Гарет решил, что пора показать их обществу. Однажды вечером он приказал подать ландо, и они отправились в парк. День был теплым и солнечным, обе девушки были одеты в белые муслиновые платья; у платья Кейт была желто-зеленая отделка, а платье Линнет было украшено синими лентами под цвет ее глаз. Когда они приехали в парк, солнце уже опускалось к горизонту. Гарет отметил, как в его лучах загорались рыжеватые пряди в волосах Кейт, а волосы Линнет казались потоком серебряных нитей. Он довольно улыбнулся, подумав, что молодым людям потребуется всего несколько минут, чтобы приметить его сестер, и оказался прав. Знакомые кланялись, приподнимали шляпы и готовы были окружить их экипаж, если бы Гарет позволил. Но он не останавливался, потому что хотел лишь вызвать интерес к своим сестрам.
Но когда к ним приблизились лорды Клитероу и Сидмут верхом на лошадях, у них не было выбора, и пришлось остановиться. Джеймс спешился и сразу подошел к Линнет, которая слегка улыбнулась и тихо сказала, что рада видеть его снова. Приветствие было сдержанным, но Джеймс на это не обратил внимания. Он видел перед собой Линнет, и этого было достаточно.
Лорд Сидмут поклонился дамам, но сначала заговорил с Гаретом, напомнив об их знакомстве.
— Я не сразу понял, что капитан Ричмонд и маркиз Торн — одно лицо. Это было для меня неожиданностью, — сказал он.
— У моего дяди не было детей и близких родственников с его стороны, поэтому он объявил законным наследником меня. Но мы не предавали это широкой огласке, даже в семье об этом не говорили. Я уехал из Португалии, чтобы быть рядом с ним, когда он умирал, и поддержать тетю, его вдову.
— Вы вовремя уехали оттуда, — сказал Гарри.
— Я слышал, что в Бадахосе была кровавая бойня.
— Да.
Мужчины посмотрели друг на друга, и Кейт, сидевшая с той стороны экипажа, где они вели разговор, и слышавшая его, подумала, что в этом коротком обмене взглядами отразился совершенно неведомый ей жизненный опыт.
— По-моему, вы совершенно поправились, лорд Сидмут, — сказала она, чтобы прервать наступившую паузу.
Он улыбнулся ей, затем повернулся к Гарету и сказал:
— Мы с Джеймсом обязаны жизнью вашей семье.
— Вы обязаны Габриэлю и Бенджамину. Мы только приютили вас после вашего спасения, — небрежно заметила Кейт.
— Мы всегда будем помнить гостеприимство Ричмондов. О, прошу меня извинить. Я должен поздороваться с мисс Ричмонд.
Гарри передал свои поводья Гарету, который рассеянно принял их, а потом недоуменно посмотрел на свои руки, как будто , не понимая, как Гарри ухитрился вручить ему поводья. Тем временем лорд Сидмут обошел экипаж спереди и оказался с той стороны, где сидела Линнет. С очаровательной улыбкой он поклонился ей и сказал комплимент.
Гарет вопросительно посмотрел на Кейт, и они оба улыбнулись.
— Тебе это безразлично, Кейт? — спросил он тихо. — Мне кажется, Линнет притягивает их, как цветы пчел.
— У меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому, Гарет.
— Да, дорогая, но Лондон — это не Йоркшир.
— А Линнет остается Линнет, Гарет.
— Да, ты права.
Они снова улыбнулись друг другу, припомнив всех молодых людей, которые вначале окружали их сестру на йоркширских балах, а потом постепенно ретировались, поняв, что комплименты и флирт не находят никакого отлика. Часто случалось, что Линнет, бывшая в центре внимания в начале бала, к концу его «подпирала стенку». А Кейт, пребывавшая вначале в тени, танцевала почти беспрерывно.
Джеймс, оттесненный Гарри, обошел экипаж, чтобы засвидетельствовать свое почтение Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Она очень красива, Гарет. Так красива, что, глядя на нее, не испытываешь никакой зависти. И смотришь на нее с удовольствием, словно любуешься ожившей картиной. Но в том-то и дело, что сама она прячется за своей красотой.
— Ну, в Лондоне ей будет труднее делать это, чем в Седбаске. Возможно, этот сезон — именно то, что ей нужно для того, чтобы раскрыться, преодолеть свою застенчивость.
Не только леди Торн беспокоилась из-за Линнет. Вдовствующая маркиза, часто гостившая в Ричмонд Хаусе, конечно, знала, насколько разными были сестры. Но только когда они приехали в Лондон, она в полной мере почувствовала, как велико различие между ними. И обе девушки беспокоили ее.
Кейт была настолько практична по натуре и настолько привыкла брать на себя ответственность, что ее тетушка сомневалась, случалось ли ей когда-нибудь погружаться в романтические грезы подобно другим молодым леди. Казалось, она испытывала радостное возбуждение от своих новых туалетов и экскурсий по Лондону. Но она явно не слишком надеялась сблизиться с кем-нибудь, а то и подыскать подходящего жениха. Было видно, что она рассматривает предстоящий сезон как приятную интерлюдию перед возвращением в родительский дом.
Еще большее беспокойство вызывала Линнет. Она, несомненно, была мечтательницей, но мечтала она совсем не о красивых молодых людях, как убедилась вдова. Нет, она была целиком и полностью погружена в свои исследования, в подготовку отцовской книги. Она оживлялась только тогда, когда тетя спрашивала ее об этой работе. А предмет их исследования совсем не подходил молодой девушке из хорошей семьи. Ведь они занимались разными надписями на камнях и меловых скалах и традиционнь!ми празднествами, пытались проследить их связь с ритуалами обеспечения плодовитости. Одно дело, когда маркиза в рамках благотворительности разъясняла правила гигиены уличным женщинам. Она была замужем, овдовела; наконец; она была пожилой женщиной. И совсем другое дело, когда такая невинная молодая девушка, как Линнет, рассматривала в храмах резные изображения обнаженных фигур и размышляла, в какой мере они свидетельствуют о влиянии древних религий на христианство. Линнет всегда сухо говорила о своих исследованиях. Тон ее не менялся, шла ли речь об изображениях юношеских голов, увенчанных листьями, или об обнаженных женских фигурах.
Посторонний человек мог расценить ее осведомленность о подобных предметах как признак опыта в любовных делах. Как знала вдова, это абсолютно не соответствовало истине. То, что Линнет говорила об этом вполне прозаически и совершенно не сознавала, что красивой молодой леди не подобает интересоваться такими вещами, подтверждало предположение тети, что ее племянница была совсем неопытна в любви.
Именно это и беспокоило ее. Не то, что девушка со знанием дела обсуждала ритуалы, связанные с обеспечением плодовитости, а то, что племянница совершенно не интересовалась молодыми людьми. Казалось, что какая-то часть Линнет погружена в сон и никому не доступна, и тетя задавалась вопросом, сможет ли ее разбудить поцелуй принца.
14
Как только сестры обновили свой гардероб, Гарет решил, что пора показать их обществу. Однажды вечером он приказал подать ландо, и они отправились в парк. День был теплым и солнечным, обе девушки были одеты в белые муслиновые платья; у платья Кейт была желто-зеленая отделка, а платье Линнет было украшено синими лентами под цвет ее глаз. Когда они приехали в парк, солнце уже опускалось к горизонту. Гарет отметил, как в его лучах загорались рыжеватые пряди в волосах Кейт, а волосы Линнет казались потоком серебряных нитей. Он довольно улыбнулся, подумав, что молодым людям потребуется всего несколько минут, чтобы приметить его сестер, и оказался прав. Знакомые кланялись, приподнимали шляпы и готовы были окружить их экипаж, если бы Гарет позволил. Но он не останавливался, потому что хотел лишь вызвать интерес к своим сестрам.
Но когда к ним приблизились лорды Клитероу и Сидмут верхом на лошадях, у них не было выбора, и пришлось остановиться. Джеймс спешился и сразу подошел к Линнет, которая слегка улыбнулась и тихо сказала, что рада видеть его снова. Приветствие было сдержанным, но Джеймс на это не обратил внимания. Он видел перед собой Линнет, и этого было достаточно.
Лорд Сидмут поклонился дамам, но сначала заговорил с Гаретом, напомнив об их знакомстве.
— Я не сразу понял, что капитан Ричмонд и маркиз Торн — одно лицо. Это было для меня неожиданностью, — сказал он.
— У моего дяди не было детей и близких родственников с его стороны, поэтому он объявил законным наследником меня. Но мы не предавали это широкой огласке, даже в семье об этом не говорили. Я уехал из Португалии, чтобы быть рядом с ним, когда он умирал, и поддержать тетю, его вдову.
— Вы вовремя уехали оттуда, — сказал Гарри.
— Я слышал, что в Бадахосе была кровавая бойня.
— Да.
Мужчины посмотрели друг на друга, и Кейт, сидевшая с той стороны экипажа, где они вели разговор, и слышавшая его, подумала, что в этом коротком обмене взглядами отразился совершенно неведомый ей жизненный опыт.
— По-моему, вы совершенно поправились, лорд Сидмут, — сказала она, чтобы прервать наступившую паузу.
Он улыбнулся ей, затем повернулся к Гарету и сказал:
— Мы с Джеймсом обязаны жизнью вашей семье.
— Вы обязаны Габриэлю и Бенджамину. Мы только приютили вас после вашего спасения, — небрежно заметила Кейт.
— Мы всегда будем помнить гостеприимство Ричмондов. О, прошу меня извинить. Я должен поздороваться с мисс Ричмонд.
Гарри передал свои поводья Гарету, который рассеянно принял их, а потом недоуменно посмотрел на свои руки, как будто , не понимая, как Гарри ухитрился вручить ему поводья. Тем временем лорд Сидмут обошел экипаж спереди и оказался с той стороны, где сидела Линнет. С очаровательной улыбкой он поклонился ей и сказал комплимент.
Гарет вопросительно посмотрел на Кейт, и они оба улыбнулись.
— Тебе это безразлично, Кейт? — спросил он тихо. — Мне кажется, Линнет притягивает их, как цветы пчел.
— У меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому, Гарет.
— Да, дорогая, но Лондон — это не Йоркшир.
— А Линнет остается Линнет, Гарет.
— Да, ты права.
Они снова улыбнулись друг другу, припомнив всех молодых людей, которые вначале окружали их сестру на йоркширских балах, а потом постепенно ретировались, поняв, что комплименты и флирт не находят никакого отлика. Часто случалось, что Линнет, бывшая в центре внимания в начале бала, к концу его «подпирала стенку». А Кейт, пребывавшая вначале в тени, танцевала почти беспрерывно.
Джеймс, оттесненный Гарри, обошел экипаж, чтобы засвидетельствовать свое почтение Кейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50