— Ей бы сразу полегчало, если б она клала в еду поменьше масла. — Джим откинулся на спинку. — Знаешь, почему она не хочет, чтобы мы общались? Ее все устраивает. Ты живешь на горе Страданий, заботишься о ней. Она постарается, чтобы все так и осталось.
— Ты так думаешь?
— Абсолютно в этом уверен.
— Ты ошибаешься. Она пытается защитить меня.
— От меня? Понятно. — Голос его смягчился. — Черт побери, Линн, я был тебе хорошим мужем. И не заслуживаю такого отношения.
Она посмотрела на тарелку, потом на него, в глазах застыла боль.
— Речь всегда должна идти о тебе, не так ли, Джим? С самого начала пуп земли — это ты. Что ты заслуживаешь. Что ты чувствуешь. В каком ты настроении. Я всячески старалась ублажить тебя, забывая о себе. И ничего из этого не вышло.
— Глупости. Ты раздуваешь из мухи слона. Слушай, забудь все, что я наговорил в тот вечер. То были только слова, ничего больше. Я просто… даже не знаю… наверное, переживаю возрастной кризис или что-то в этом роде. Ты мне нравишься такой, как ты есть. Лучшей жены мужчина пожелать себе не может. Давай забудем все, что случилось в последнее время, и заживем как прежде.
— Я не могу этого сделать, потому что не сможешь ты.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Где-то глубоко внутри ты затаил на меня обиду с того самого дня, как мы поженились. И обида эта так никуда и не делась. Если ты хочешь, чтобы я вернулась, то причина тому — привычка. Я не думаю, что ты сильно любишь меня, Джим. Может, и никогда не любил.
— Это абсурд. Зачем ты все так драматизируешь? Только скажи, что ты хочешь, и я все тебе дам.
— Сейчас я хочу наслаждаться жизнью.
— Прекрасно. Наслаждайся. Я не стою у тебя на пути, и для этого не надо убегать из дома.
— Надо.
— Ты собираешься во всем винить меня, так? Валяй! Объясни своим сыновьям, какой я плохой. А когда будешь объяснять, не забывай, что это ты ушла после тридцати семи лет совместной жизни, не я.
Она не сводила с него глаз.
— Знаешь, что я думаю? Я думаю, ты ушел от меня в тот самый день, когда мы поженились.
— Я знал, что ты начнешь поминать мне прошлое. Самое время обвинять меня в грехах восемнадцатилетнего юноши.
— Речь не об этом. Просто я устала жить с той твоей частью, которой все еще восемнадцать лет, которая до сих пор не может примириться с тем, что ты обрюхатил Эмбер Линн Глайд и должен платить по счетам. Юноша, который думает, что заслуживает большего, никуда не делся. — Голос стал мягче, в нем зазвучала бесконечная усталость. — У меня больше нет сил жить с чувством вины, Джим. Мне надоело постоянно доказывать, что я — личность.
— Так не доказывай! Я не заставлял тебя так жить. Ты сама выбрала этот путь.
— И теперь пытаюсь с него свернуть.
— Не могу поверить, что ты такая эгоистка, Линн. Ты хочешь развода? Клонишь к этому? Если хочешь разводиться, скажи прямо сейчас. Я не могу и дальше жить в подвешенном состоянии. Говори немедленно.
Он ожидал, что она будет в шоке. Он же предлагал немыслимое. Но шока не было, и он запаниковал. Почему она не говорит ему, чтобы он перестал нести чушь: их отношения не ухудшились до такой степени, что пора думать о разводе? И вновь ошибся.
— Возможно, это будет наилучшим вариантом.
Джим обмер.
А на ее лице появилось мечтательное выражение, она словно заглянула куда-то далеко-далеко.
— Знаешь, чего мне хочется? Начать все сначала. Я хочу, чтобы мы могли встретиться вновь, забыв о прошлом, два только что познакомившихся незнакомца. Потом, если нам не понравится общество друг друга, мы сможем разбежаться в разные стороны. А если понравится… — ее голос завибрировал от чувств, — тогда будем играть на равных. Соблюдая баланс властей.
— Властей? — Его охватил страх. — Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Она с жалостью посмотрела на него.
— Ты действительно не понимаешь, не так ли? Тридцать семь лет ты имел всю власть, а я — никакой. Тридцать семь лет мне пришлось жить с сознанием того, что в нашей семье я — гражданин второго сорта. Но больше я этого не потерплю.
Говорила она терпеливо, ровным голосом, словно взрослый, что-то объясняющий ребенку, и его это разъярило.
— Прекрасно. — Он потерял способность ясно соображать, эмоции взяли верх над рассудком. — Считай, что я дал тебе развод. Надеюсь, ты им подавишься.
Он бросил на стол несколько купюр, не пересчитав их, отодвинул стул и вышел из зала, ни разу не оглянувшись. В холле понял, что его прошиб пот. Опять ее стараниями почва ушла у него из-под ног.
И она еще смеет говорить о власти! С пятнадцати лет она крутила им как хотела. Если б он не встретил ее, все могло бы пойти по-другому. Он бы не вернулся в Солвейшен и не стал бы семейным врачом, это уж точно. Он занялся бы научными исследованиями, связал свою жизнь с одной из международных организаций и колесил бы по миру, борясь с инфекционными заболеваниями, о чем всегда и мечтал. Миллионы возможностей открылись бы ему, если б не пришлось жениться на ней, а из-за нее ему не удалось воспользоваться ни одной. Жену и детей надо кормить, вот он, поджав хвост, и вернулся в город и унаследовал дело отца.
Негодование переполняло его. Жизнь его круто легла на другой курс, когда он был еще слишком молод, чтобы это осознать. И произошло это из-за нее, той самой женщины, что сидела сейчас в обеденном зале и говорила, что у нее не было никакой власти. Она навеки загубила ему жизнь, а теперь винила во всем его.
Джима словно громом поразило. Кровь бросилась в голову. Господи! Так она права!
Он плюхнулся на один из диванов у стены, обхватил голову руками. Текли секунды, складываясь в минуты, и один за другим рушились мысленные блоки, мешавшие ему докопаться до истины.
Она говорила правду, утверждая, что он затаил на нее обиду, просто обида эта так срослась с ним, что он ее уже не узнавал. Она права. По прошествии стольких лет он все еще винил ее.
И не просто винил, но всячески наказывал: выискивал недостатки, цеплялся к мелочам, в своем упрямстве не желал видеть очевидного. Наказывал женщину, ближе которой у него никого не было.
Он закрыл руками глаза, покачал головой: она права во всем!
Глава 17
Руки Джейн дрожали, когда она втирала пахнущий миндалем лосьон в каждый квадратный дюйм своего тридцатичетырехлетнего тела, не исключая и округлившийся животик. Солнечный свет вливался в окно спальни, в соседней комнате на кровати Кэла лежал собранный, но еще раскрытый чемодан: ближе к вечеру Кэл улетал в Остин. Джейн приняла решение утром и хотела выполнить его сегодня же, точно зная, что потом ей не хватит духа.
Она расчесывала волосы, пока они не заблестели, потом посмотрелась в большое, во всю стену, зеркало в ванной. Она пыталась представить себе, какой увидит ее Кэл, но поняла только одно: какой он ее не увидит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86