В уме ее даже складывались слова, которые он мог бросить ей вслед.
«О-у, люди! Вы только посмотрите на маленькую сердитую леди! Ставлю бутылку шампанского, что к утру она придет в себя и кинется со всех ног обратно!»
Она молча пробиралась вперед, спотыкаясь и наступая на подол своего длинного льняного платья, когда громкоговорители за ее спиной заревели гневно и враждебно:
— Беги, беги, Грейси! Убирайся отсюда, дрянь! Я, видно, сошел с ума, когда ни с того ни с сего собрался осчастливить такое ничтожество, как ты. Катись отсюда на все четыре стороны! Убирайся к черту из моей жизни, чтобы я никогда больше тебя не видел!
Она зарыдала и ускорила шаг, не разбирая дороги, не понимая, куда идет, сознавая только, что ей нужно уйти как можно дальше от этого места.
Чья-то рука легла на ее плечо, и перед ней возник Рэй Бевинс, киноактер студии «Уиндмилл».
— Пойдем-ка со мной, Грейси. Я отвезу тебя.
Динамики продолжали швырять ей вслед что-то ужасное, но она уже не слышала их.
Глава 24
Бобби Том мучился от изнуряющего похмелья. В эту ночь он разгромил большую часть интерьера «Вэгон Вил», выбил стекла в новехоньком «понтиаке» и сломал руку Лену Брауну. Бобби Том дрался отчаянно, и утихомирить его смог только Бадди Бейнз, сбив с ног и отобрав ключи от пикапа, чтобы именитый дружок не натворил еще худших бед. Жители Теларозы не могли и представить себе, что придет час, когда им будет так стыдно за своего любимого сына, и в эту ночь все они дружно качали головами.
Проснувшись, Бобби Том обнаружил себя в камере полицейского участка. Он пытался повернуться и охнул от боли. Его черепная коробка превратилась в наковальню, по которой какой-то великан стучал молотком. Он попробовал открыть глаза и понял, что один из них безнадежно заплыл. В животе пылал адский огонь и бурлило так, что не хотелось жить.
Он, морщась, спустил ноги с узкой тюремной койки и медленно перевел свою персону в сидячее положение. Даже после самых тяжелых и грубых игр ему не доводилось чувствовать себя так плохо. Он обхватил голову руками и погрузился в бездну отчаяния. Есть в мире счастливые люди, которые не помнят, что они вытворяют по пьянке, но Бобби Том не принадлежал к их числу. Его сучья память была стопроцентной.
Боже, что он вчера говорил?!! Зачем вообще ему понадобилось тащить к микрофону Грейси? Он застонал, припомнив, что было потом. Она убегала от него, пробираясь через толпу, а он забрасывал ее грязью, и каждое бранное слово, словно удар хлыста, обжигало содрогающиеся плечи, а где-то в верхушках темных деревьев продолжал вибрировать ее шепот: «Я не могу выйти за тебя замуж, Бобби Том. Я полагаю, что достойна лучшей участи».
И это действительно так. Боже, прости и помоги верующему в Тебя, но это жестокая правда. Она достойна любви настоящего мужчины и правильно делает, что отвергает торопливые ласки задержавшегося в развитии переростка. Она достойна долгой и счастливой жизни с человеком, который будет думать больше о ней, чем о собственной засранной заднице. Впервые в жизни Бобби Том подумал о себе в таких выражениях и ощутил неожиданное облегчение.
Потом пришла паника. Что, если она уже покинула город? С нее станется. Грейси сделана не из того теста, чтобы менять однажды принятые решения, а в Теларозе ее больше ничего не держит.
Он вновь глухо застонал.
Она говорила, что любит его, а каждое ее слово отлито из чистого золота, и, значит, ей не удастся в один миг вырвать из своего сердца чувство к нему. Это соображение вселило в него надежду. Однако он сам умудрился поставить ее в такое положение, откуда обратного хода нет. И Грейси во всеуслышание заявила об этом.
Плоть Бобби Тома изнывала от жажды, а душу его бомбила целая эскадрилья невнятных и воспаленных эмоций. Легкие победы над доступными женщинами размагнитили в его существе какие-то важные центры, ведающие этикой человеческих отношений, и, встретив достойного противника в лице Грейси, он проиграл все, что мог. Потерпев поражение на своем поле, Бобби Том вряд ли мог рассчитывать на успех вне его. Похоже, Грейси была для него потеряна навсегда.
— Н-да… Кажется, милый мальчик влип в неприятности вчера ночью?
Бобби Том медленно поднял гудящую голову и сквозь прутья решетки разглядел Джимми Тэкери, самодовольно поигрывающего увесистой связкой ключей.
— Я не собираюсь обмениваться с тобой любезностями прямо сейчас, Джимбо, — пробормотал он. — Что я должен сделать, чтобы выйти отсюда?
— Меня зовут Джим.
— Ну пусть Джим, — сказал Бобби Том равнодушно. Может быть, еще не все потеряно, думал он. Может быть, у него еще есть шанс и он сумеет убедить ее переменить свое решение. «Господи всемогущий, — мысленно клялся он, — если Грейси вернется ко мне, я подарю ей частную лечебницу в первую годовщину свадьбы».
Он осторожно выпрямился и посмотрел Джимбо в глаза:
— Я должен выйти отсюда.
— Судья Гейтс еще не вынес решения, — сказал Джимбо с нескрываемым удовольствием.
Бобби Том с трудом поднялся на ноги. В животе его клокотало, больное колено пульсировало при каждом движении.
— Когда он будет?
— Почем я знаю. — Джимбо достал из нагрудного кармана зубочистку и сунул ее в уголок рта. — Судья не любит, когда его беспокоят по пустякам с утра пораньше.
Бобби Том взглянул на часы, круглым пятном выделяющиеся на стене коридора. Было почти девять.
— Я позвоню ему, когда смогу. Это хорошо, что ты богат, мистер Зазнайка, потому что тебе предъявляются серьезные обвинения: оскорбление действием, хулиганство, умышленное повреждение имущества и сопротивление властям. Судья не придет в восторг от всего этого.
Отчаяние в душе Бобби Тома нарастало с каждой секундой. Каждое мгновение, проведенное за решеткой, снижало его шансы отыскать Грейси. Почему он вчера вел себя как самовлюбленный осел? Почему не смирил свою гордость, не бросился перед ней на колени и не сказал сразу, что во всем виноват только он? Зачем ему понадобилось распускать перья перед охочей до скандалов толпой? Там, конечно, стояли его друзья, но разве с ними он собирался строить свою жизнь и растить детей?
Не скрывая волнения, он подошел к решетке:
— Я сделаю все, что надо, только отпусти меня на пару часов. Я должен поговорить с Грейси прежде, чем она уедет из Теларозы.
— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты влипнешь в историю из-за юбки, — издевался Джимбо. — Дело в том, что эта крошка уже не хочет тебя, Би Ти, и вся Телароза об этом теперь знает. Полагаю, что тут тебе уже ничто не поможет.
Бобби Том схватился за прутья решетки:
— Выпусти меня, Джимбо! Я должен найти ее.
— Слишком поздно, красавчик. — В последний раз ухмыльнувшись, он ткнул зубочистку в грудь Бобби Тома. Подковки его каблуков громко застучали по кафельным плиткам пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
«О-у, люди! Вы только посмотрите на маленькую сердитую леди! Ставлю бутылку шампанского, что к утру она придет в себя и кинется со всех ног обратно!»
Она молча пробиралась вперед, спотыкаясь и наступая на подол своего длинного льняного платья, когда громкоговорители за ее спиной заревели гневно и враждебно:
— Беги, беги, Грейси! Убирайся отсюда, дрянь! Я, видно, сошел с ума, когда ни с того ни с сего собрался осчастливить такое ничтожество, как ты. Катись отсюда на все четыре стороны! Убирайся к черту из моей жизни, чтобы я никогда больше тебя не видел!
Она зарыдала и ускорила шаг, не разбирая дороги, не понимая, куда идет, сознавая только, что ей нужно уйти как можно дальше от этого места.
Чья-то рука легла на ее плечо, и перед ней возник Рэй Бевинс, киноактер студии «Уиндмилл».
— Пойдем-ка со мной, Грейси. Я отвезу тебя.
Динамики продолжали швырять ей вслед что-то ужасное, но она уже не слышала их.
Глава 24
Бобби Том мучился от изнуряющего похмелья. В эту ночь он разгромил большую часть интерьера «Вэгон Вил», выбил стекла в новехоньком «понтиаке» и сломал руку Лену Брауну. Бобби Том дрался отчаянно, и утихомирить его смог только Бадди Бейнз, сбив с ног и отобрав ключи от пикапа, чтобы именитый дружок не натворил еще худших бед. Жители Теларозы не могли и представить себе, что придет час, когда им будет так стыдно за своего любимого сына, и в эту ночь все они дружно качали головами.
Проснувшись, Бобби Том обнаружил себя в камере полицейского участка. Он пытался повернуться и охнул от боли. Его черепная коробка превратилась в наковальню, по которой какой-то великан стучал молотком. Он попробовал открыть глаза и понял, что один из них безнадежно заплыл. В животе пылал адский огонь и бурлило так, что не хотелось жить.
Он, морщась, спустил ноги с узкой тюремной койки и медленно перевел свою персону в сидячее положение. Даже после самых тяжелых и грубых игр ему не доводилось чувствовать себя так плохо. Он обхватил голову руками и погрузился в бездну отчаяния. Есть в мире счастливые люди, которые не помнят, что они вытворяют по пьянке, но Бобби Том не принадлежал к их числу. Его сучья память была стопроцентной.
Боже, что он вчера говорил?!! Зачем вообще ему понадобилось тащить к микрофону Грейси? Он застонал, припомнив, что было потом. Она убегала от него, пробираясь через толпу, а он забрасывал ее грязью, и каждое бранное слово, словно удар хлыста, обжигало содрогающиеся плечи, а где-то в верхушках темных деревьев продолжал вибрировать ее шепот: «Я не могу выйти за тебя замуж, Бобби Том. Я полагаю, что достойна лучшей участи».
И это действительно так. Боже, прости и помоги верующему в Тебя, но это жестокая правда. Она достойна любви настоящего мужчины и правильно делает, что отвергает торопливые ласки задержавшегося в развитии переростка. Она достойна долгой и счастливой жизни с человеком, который будет думать больше о ней, чем о собственной засранной заднице. Впервые в жизни Бобби Том подумал о себе в таких выражениях и ощутил неожиданное облегчение.
Потом пришла паника. Что, если она уже покинула город? С нее станется. Грейси сделана не из того теста, чтобы менять однажды принятые решения, а в Теларозе ее больше ничего не держит.
Он вновь глухо застонал.
Она говорила, что любит его, а каждое ее слово отлито из чистого золота, и, значит, ей не удастся в один миг вырвать из своего сердца чувство к нему. Это соображение вселило в него надежду. Однако он сам умудрился поставить ее в такое положение, откуда обратного хода нет. И Грейси во всеуслышание заявила об этом.
Плоть Бобби Тома изнывала от жажды, а душу его бомбила целая эскадрилья невнятных и воспаленных эмоций. Легкие победы над доступными женщинами размагнитили в его существе какие-то важные центры, ведающие этикой человеческих отношений, и, встретив достойного противника в лице Грейси, он проиграл все, что мог. Потерпев поражение на своем поле, Бобби Том вряд ли мог рассчитывать на успех вне его. Похоже, Грейси была для него потеряна навсегда.
— Н-да… Кажется, милый мальчик влип в неприятности вчера ночью?
Бобби Том медленно поднял гудящую голову и сквозь прутья решетки разглядел Джимми Тэкери, самодовольно поигрывающего увесистой связкой ключей.
— Я не собираюсь обмениваться с тобой любезностями прямо сейчас, Джимбо, — пробормотал он. — Что я должен сделать, чтобы выйти отсюда?
— Меня зовут Джим.
— Ну пусть Джим, — сказал Бобби Том равнодушно. Может быть, еще не все потеряно, думал он. Может быть, у него еще есть шанс и он сумеет убедить ее переменить свое решение. «Господи всемогущий, — мысленно клялся он, — если Грейси вернется ко мне, я подарю ей частную лечебницу в первую годовщину свадьбы».
Он осторожно выпрямился и посмотрел Джимбо в глаза:
— Я должен выйти отсюда.
— Судья Гейтс еще не вынес решения, — сказал Джимбо с нескрываемым удовольствием.
Бобби Том с трудом поднялся на ноги. В животе его клокотало, больное колено пульсировало при каждом движении.
— Когда он будет?
— Почем я знаю. — Джимбо достал из нагрудного кармана зубочистку и сунул ее в уголок рта. — Судья не любит, когда его беспокоят по пустякам с утра пораньше.
Бобби Том взглянул на часы, круглым пятном выделяющиеся на стене коридора. Было почти девять.
— Я позвоню ему, когда смогу. Это хорошо, что ты богат, мистер Зазнайка, потому что тебе предъявляются серьезные обвинения: оскорбление действием, хулиганство, умышленное повреждение имущества и сопротивление властям. Судья не придет в восторг от всего этого.
Отчаяние в душе Бобби Тома нарастало с каждой секундой. Каждое мгновение, проведенное за решеткой, снижало его шансы отыскать Грейси. Почему он вчера вел себя как самовлюбленный осел? Почему не смирил свою гордость, не бросился перед ней на колени и не сказал сразу, что во всем виноват только он? Зачем ему понадобилось распускать перья перед охочей до скандалов толпой? Там, конечно, стояли его друзья, но разве с ними он собирался строить свою жизнь и растить детей?
Не скрывая волнения, он подошел к решетке:
— Я сделаю все, что надо, только отпусти меня на пару часов. Я должен поговорить с Грейси прежде, чем она уедет из Теларозы.
— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты влипнешь в историю из-за юбки, — издевался Джимбо. — Дело в том, что эта крошка уже не хочет тебя, Би Ти, и вся Телароза об этом теперь знает. Полагаю, что тут тебе уже ничто не поможет.
Бобби Том схватился за прутья решетки:
— Выпусти меня, Джимбо! Я должен найти ее.
— Слишком поздно, красавчик. — В последний раз ухмыльнувшись, он ткнул зубочистку в грудь Бобби Тома. Подковки его каблуков громко застучали по кафельным плиткам пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99