Он говорит, что маркиза нельзя волновать. Вспышка гнева может привести ко второму апоплексическому удару. И если это случится, отец умрет.
Рэкфорд задумался.
— Наверное, мне вообще не следует видеться с ним, — наконец сказал он. — Отец может прийти в бешенство от одного моего появления в комнате.
— О, я уверена, что он обрадуется, увидев тебя. Ты обязательно должен встретиться с ним. Ведь ты проделал такой долгий путь, чтобы приехать сюда.
— Да, к тому же сейчас у нас медовый месяц, — напомнил он матери.
— Действительно, — промолвила маркиза, отводя глаза в сторону.
Все замолчали, испытывая неловкость. Рэкфорд и Джесинда переглянулись.
— Ну хорошо, — промолвил лорд. — Я, пожалуй, зайду к нему, но ты, дорогая, останешься здесь.
— Нет, я пойду с тобой, — решительно заявила Джесинда и взяла мужа за руку.
Рэкфорд направился к двери. Но, распахнув ее, испуганно замер на пороге. Джесинда остановилась позади него. Рэкфорда потряс вид маркиза Труро.
Хирург бинтовал руку больного в локтевом суставе после кровопускания из вены. Маркиз был бледен как смерть. Когда-то властный, наводящий на всех ужас, сейчас лорд Труро казался жалким карликом, лежавшим в огромной королевской кровати. Он был похож на свергнутое с пьедестала божество. За последние несколько недель он сильно постарел и превратился в дряхлую развалину. От обычного багрового цвета его лица не осталось и следа. Теперь его кожа приобрела восковую бледность. Он окончательно поседел, его щеки ввалились, глаза глубоко запали. Левая сторона рта была неподвижна. Но когда он поднял глаза на сына, в них зажегся знакомый изумрудный огонек.
Рэкфорд переступил порог и остановился. Джесинда замерла рядом с ним.
— Итак, стервятники уже начали слетаться, — не совсем членораздельно произнес маркиз. Впрочем, Рэкфорд привык к его нечеткой речи. У пьяного отца всегда заплетался язык.
Джесинду поразило это злобное замечание. Рэкфорд тяжело задышал, стараясь взять себя в руки и сохранить хладнокровие.
— Я понимаю, что вы безумно рады видеть меня, милорд, — промолвил он. — Спешу сообщить, что я приехал сюда по просьбе матери. Вы тут ни при чем.
Мистер Плимптон с тревогой посмотрел на него.
— При всем должном уважении, сэр, я вынужден заявить, что лорда Труро нельзя волновать, — сказал он.
Маркиз фыркнул.
— Маленький ублюдок начал выводить меня из себя с первого дня своего рождения.
— Значит, я ублюдок, отец, незаконнорожденный сын? — с беспечным видом спросил Рэкфорд, прислонившись к высокому комоду из атласного дерева. — Именно поэтому вы всегда ненавидели меня?
— Еще чего выдумал! — проворчал маркиз.
Испуганная Джесинда перевела изумленный взгляд с отца на сына. Рэкфорд заметил выражение недоумения на лице супруги.
— Не беспокойся, дорогая, — с горечью сказал он. — Я законный сын этого человека. Разве ты не замечаешь фамильного сходства?
— Рэкфорд! — одернула она мужа.
Он нахмурился. Скрестив на груди руки, Рэкфорд отвернулся к окну. Он не понимал, зачем сюда приехал. Неужели только для того, чтобы дать отцу еще одну возможность оскорбить и унизить себя, теперь уже в присутствии молодой жены? Маркиз будет топорщить свои колючки, потому что гордость не позволяет ему предстать перед сыном бессильным и немощным, как будто наказанным Богом за свою жестокость. Но Рэкфорд не желал уступать отцу. Он проделал этот путь не для того, чтобы сносить оскорбления. Он не хотел признаваться себе, но в глубине души в нем теплилась надежда на примирение. Однако встреча с родителями принесла ему лишь горькие разочарования.
С беспокойством взглянув на мужа, Джесинда решила нарушить напряженное молчание.
— Мы искренне сожалеем о том, что тяжелый недуг приковал вас к постели, милорд, — промолвила она. — И приехали сюда, чтобы помочь вам как можно скорее поправиться и встать на ноги.
— Прекрасно сказано, детка. Но я не дурак, меня не обманешь сладкими речами.
И маркиз испытующе посмотрел на Джесинду. Рэкфорд инстинктивно сжал кулаки, готовясь броситься на защиту жены.
— Вы приехали сюда, чтобы задобрить меня и убедиться в том, что я оставлю вам все свое состояние, — продолжал старик.
Долгое общение с лордом Драммондом, слывшим большим скрягой, научило Джесинду терпеть причуды своенравных стариков. Грубые обвинения маркиза в корысти заставили ее лишь улыбнуться.
— Что за нелепости, милорд! — воскликнула она. — Я получила в приданое сто тысяч фунтов и имение в Хартфордшире. Оно досталось мне от отца, и до моей свадьбы им управлял брат. Надеюсь, вы знаете, что мой отец — восьмой герцог Хоксклифф. — Джесинда решила напомнить маркизу о том, что принадлежала к древнему знатному роду. — И он, скажу прямо, был богат, как Крез. Поэтому и без вашего состояния мы с Рэкфордом не умрем с голоду.
— А вы, как я погляжу, за словом в карман не лезете, — заметил маркиз.
— Да, я умею постоять за себя, милорд.
— Дерзкая девчонка…
— Отец, попрошу вас не забывать, что вы разговариваете с моей женой, — процедил Рэкфорд сквозь зубы.
— Может быть, лорду и леди Рэкфорд лучше удалиться? — встревожился мистер Плимптон.
— Нет, позвольте им оставаться, — проворчал маркиз Труро.
— Советую вам послушаться доктора, — холодно сказал Рэкфорд и обратился к жене: — Пойдем, Джесинда.
Однако она не тронулась с места. Скрестив на груди руки, девушка испытующе смотрела на маркиза.
— Что вы так смотрите на меня? — проворчал он. — Хотите лечь рядом со мной на кровать?
— Отец! — с негодованием воскликнул Рэкфорд. Однако Джесинда только усмехнулась.
— Вам не удастся запугать меня, — заявила она. — Я крепкий орешек.
— Неудивительно, если вспомнить, кем была ваша мать.
— Довольно, сэр! — возмущенно вскричал Рэкфорд. Он опасался, что его самого хватит удар, если отец произнесет хотя бы еще одно оскорбительное слово в адрес жены.
— Не волнуйся, Рэкфорд, все в порядке, — сказала Джесинда, заметив, что муж побледнел. — Я спокойно воспринимаю все слова твоего отца. По крайней мере он говорит их мне в лицо, а не за глаза. Он, безусловно, настоящее чудовище, но мне кажется, что подобным образом он пытается подружиться с нами.
Труро усмехнулся правой стороной рта и стал похож на старого пирата.
— Убирайся отсюда, негодница! — воскликнул он.
— Хорошо, мы уходим. Пусть чудовище отдохнет. Надеюсь, это пойдет на пользу его здоровью.
Рэкфорд обнял жену за талию, и они вышли из комнаты маркиза. Остановившись в коридоре, лорд хотел принести извинения супруге за недостойное поведение отца, но она с улыбкой отмахнулась, не желая ничего слушать.
— Мы немедленно уезжаем, — заявил Рэкфорд.
— Нет, мы останемся здесь, — возразила Джесинда. — Неужели ты хочешь расписаться в собственной слабости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Рэкфорд задумался.
— Наверное, мне вообще не следует видеться с ним, — наконец сказал он. — Отец может прийти в бешенство от одного моего появления в комнате.
— О, я уверена, что он обрадуется, увидев тебя. Ты обязательно должен встретиться с ним. Ведь ты проделал такой долгий путь, чтобы приехать сюда.
— Да, к тому же сейчас у нас медовый месяц, — напомнил он матери.
— Действительно, — промолвила маркиза, отводя глаза в сторону.
Все замолчали, испытывая неловкость. Рэкфорд и Джесинда переглянулись.
— Ну хорошо, — промолвил лорд. — Я, пожалуй, зайду к нему, но ты, дорогая, останешься здесь.
— Нет, я пойду с тобой, — решительно заявила Джесинда и взяла мужа за руку.
Рэкфорд направился к двери. Но, распахнув ее, испуганно замер на пороге. Джесинда остановилась позади него. Рэкфорда потряс вид маркиза Труро.
Хирург бинтовал руку больного в локтевом суставе после кровопускания из вены. Маркиз был бледен как смерть. Когда-то властный, наводящий на всех ужас, сейчас лорд Труро казался жалким карликом, лежавшим в огромной королевской кровати. Он был похож на свергнутое с пьедестала божество. За последние несколько недель он сильно постарел и превратился в дряхлую развалину. От обычного багрового цвета его лица не осталось и следа. Теперь его кожа приобрела восковую бледность. Он окончательно поседел, его щеки ввалились, глаза глубоко запали. Левая сторона рта была неподвижна. Но когда он поднял глаза на сына, в них зажегся знакомый изумрудный огонек.
Рэкфорд переступил порог и остановился. Джесинда замерла рядом с ним.
— Итак, стервятники уже начали слетаться, — не совсем членораздельно произнес маркиз. Впрочем, Рэкфорд привык к его нечеткой речи. У пьяного отца всегда заплетался язык.
Джесинду поразило это злобное замечание. Рэкфорд тяжело задышал, стараясь взять себя в руки и сохранить хладнокровие.
— Я понимаю, что вы безумно рады видеть меня, милорд, — промолвил он. — Спешу сообщить, что я приехал сюда по просьбе матери. Вы тут ни при чем.
Мистер Плимптон с тревогой посмотрел на него.
— При всем должном уважении, сэр, я вынужден заявить, что лорда Труро нельзя волновать, — сказал он.
Маркиз фыркнул.
— Маленький ублюдок начал выводить меня из себя с первого дня своего рождения.
— Значит, я ублюдок, отец, незаконнорожденный сын? — с беспечным видом спросил Рэкфорд, прислонившись к высокому комоду из атласного дерева. — Именно поэтому вы всегда ненавидели меня?
— Еще чего выдумал! — проворчал маркиз.
Испуганная Джесинда перевела изумленный взгляд с отца на сына. Рэкфорд заметил выражение недоумения на лице супруги.
— Не беспокойся, дорогая, — с горечью сказал он. — Я законный сын этого человека. Разве ты не замечаешь фамильного сходства?
— Рэкфорд! — одернула она мужа.
Он нахмурился. Скрестив на груди руки, Рэкфорд отвернулся к окну. Он не понимал, зачем сюда приехал. Неужели только для того, чтобы дать отцу еще одну возможность оскорбить и унизить себя, теперь уже в присутствии молодой жены? Маркиз будет топорщить свои колючки, потому что гордость не позволяет ему предстать перед сыном бессильным и немощным, как будто наказанным Богом за свою жестокость. Но Рэкфорд не желал уступать отцу. Он проделал этот путь не для того, чтобы сносить оскорбления. Он не хотел признаваться себе, но в глубине души в нем теплилась надежда на примирение. Однако встреча с родителями принесла ему лишь горькие разочарования.
С беспокойством взглянув на мужа, Джесинда решила нарушить напряженное молчание.
— Мы искренне сожалеем о том, что тяжелый недуг приковал вас к постели, милорд, — промолвила она. — И приехали сюда, чтобы помочь вам как можно скорее поправиться и встать на ноги.
— Прекрасно сказано, детка. Но я не дурак, меня не обманешь сладкими речами.
И маркиз испытующе посмотрел на Джесинду. Рэкфорд инстинктивно сжал кулаки, готовясь броситься на защиту жены.
— Вы приехали сюда, чтобы задобрить меня и убедиться в том, что я оставлю вам все свое состояние, — продолжал старик.
Долгое общение с лордом Драммондом, слывшим большим скрягой, научило Джесинду терпеть причуды своенравных стариков. Грубые обвинения маркиза в корысти заставили ее лишь улыбнуться.
— Что за нелепости, милорд! — воскликнула она. — Я получила в приданое сто тысяч фунтов и имение в Хартфордшире. Оно досталось мне от отца, и до моей свадьбы им управлял брат. Надеюсь, вы знаете, что мой отец — восьмой герцог Хоксклифф. — Джесинда решила напомнить маркизу о том, что принадлежала к древнему знатному роду. — И он, скажу прямо, был богат, как Крез. Поэтому и без вашего состояния мы с Рэкфордом не умрем с голоду.
— А вы, как я погляжу, за словом в карман не лезете, — заметил маркиз.
— Да, я умею постоять за себя, милорд.
— Дерзкая девчонка…
— Отец, попрошу вас не забывать, что вы разговариваете с моей женой, — процедил Рэкфорд сквозь зубы.
— Может быть, лорду и леди Рэкфорд лучше удалиться? — встревожился мистер Плимптон.
— Нет, позвольте им оставаться, — проворчал маркиз Труро.
— Советую вам послушаться доктора, — холодно сказал Рэкфорд и обратился к жене: — Пойдем, Джесинда.
Однако она не тронулась с места. Скрестив на груди руки, девушка испытующе смотрела на маркиза.
— Что вы так смотрите на меня? — проворчал он. — Хотите лечь рядом со мной на кровать?
— Отец! — с негодованием воскликнул Рэкфорд. Однако Джесинда только усмехнулась.
— Вам не удастся запугать меня, — заявила она. — Я крепкий орешек.
— Неудивительно, если вспомнить, кем была ваша мать.
— Довольно, сэр! — возмущенно вскричал Рэкфорд. Он опасался, что его самого хватит удар, если отец произнесет хотя бы еще одно оскорбительное слово в адрес жены.
— Не волнуйся, Рэкфорд, все в порядке, — сказала Джесинда, заметив, что муж побледнел. — Я спокойно воспринимаю все слова твоего отца. По крайней мере он говорит их мне в лицо, а не за глаза. Он, безусловно, настоящее чудовище, но мне кажется, что подобным образом он пытается подружиться с нами.
Труро усмехнулся правой стороной рта и стал похож на старого пирата.
— Убирайся отсюда, негодница! — воскликнул он.
— Хорошо, мы уходим. Пусть чудовище отдохнет. Надеюсь, это пойдет на пользу его здоровью.
Рэкфорд обнял жену за талию, и они вышли из комнаты маркиза. Остановившись в коридоре, лорд хотел принести извинения супруге за недостойное поведение отца, но она с улыбкой отмахнулась, не желая ничего слушать.
— Мы немедленно уезжаем, — заявил Рэкфорд.
— Нет, мы останемся здесь, — возразила Джесинда. — Неужели ты хочешь расписаться в собственной слабости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86