Уиклифф, безусловно, прав в одном: у нее нет практического опыта, а тема была крайне важной — особенно для Джейн и Мэри. Их дебют в обществе состоится очень скоро, а встречи с великосветскими ловеласами, как правило, небезопасны.
— Да, конечно.
— А мы обратно к нашим курам? — Тристан, поднявшись, подал Эмме руку.
Она позволила ему помочь ей встать.
— Нет, мне необходимо присутствовать на этом уроке.
— Я думал, что вы сегодня собирались наблюдать за ними издалека?
— Да, собиралась. Но эта тема требует моего особого внимания.
— И какие же слова мудрости обратит сегодня его светлость к своей пастве?
— Я буду объяснять им, кто такой повеса.
— Нет, правда?
— Правда. Хочешь поделиться с классом своим личным опытом?
Дэр взглянул на воспитанниц с комическим ужасом.
— Благодарю покорно, я лучше пойду прогуляюсь.
— Вы тоже повеса? — сощурив глаза от солнца, поинтересовалась Лиззи.
Виконт смущенно откашлялся:
— Извините меня, дамы, но Бламтон сказал, что пойдет сегодня ловить рыбу в утином пруду. Пожалуй, я к нему присоединюсь.
Тристан исчез за деревьями, а Лиззи обратилась к Уиклиффу:
— Так он повеса?
— Боюсь, не слишком образцовый.
Эмма все равно не допустит, чтобы он прочитал ее воспитанницам лекцию о похождениях распутников.
— Я считаю, что это очко в пользу лорда Дэра, — возразила она.
Слуги, убрав остатки ленча, отошли к каретам. Эмма расположилась напротив Уиклиффа, так чтобы видеть выражение его лица и в случае необходимости остановить урок, как они и договорились. А ему это давало возможность смотреть на Эмму в течение часа и совершенно точно определять, какое впечатление производит на нее его речь.
Эмма, глубоко вздохнув, приготовилась слушать. Что бы он ни говорил, это нисколько ее не смутит — пусть даже не надеется.
— Все готовы? — Девочки закивали, и Грейдон наклонился вперед, уперев локти в колени. — Отлично. Пожалуй, мы начнем с основного: вы знаете, в чем разница между мужчинами и женщинами?
— Ваша светлость! — вырвалось у мисс Перчейз. Она густо, до корней волос, покраснела.
— Да, мисс Перчейз? — с деланным удивлением спросил Уиклифф.
Эту дискуссию, похоже, вообще не следовало разрешать.
— Я не знала, что вы будете объяснять… такие вещи, — запинаясь, пробормотала латинистка.
— Что значит «такие вещи»? — спросила Лиззи.
— Достаточно сказать, ваша светлость, — вмешалась Эмма, — что мои ученицы знакомы с основами анатомии.
— А-а! — понимающе кивнула Элизабет. — Вы имеете в виду груди и мужские органы.
Уиклифф чуть не поперхнулся. Эмма взглядом запретила ему комментировать определение Лиззи. А Лиззи ждет откровенная — с глазу на глаз — беседа о недопустимости такого развязного разговора со старшими.
— Полагаю, этого определения достаточно, — нашелся наконец Грей. — Таким образом, повеса знает все о грудях и… мужских органах и о том, как хорошо они сочетаются.
— И поэтому ему так нравится целовать дам? — Лиззи невозможно было остановить.
— Помолчи, Лиззи, — сказала Джейн. — Пусть Грей объяснит.
Эмме тоже было любопытно услышать объяснение Уиклиффа.
— Да, продолжайте.
— Повеса… знает, что любят женщины. Например, женщины любят, когда их целуют. Им также нравится, когда на них обращают внимание, говорят им комплименты и приглашают танцевать. Все дело в том, что повесам удается делать это лучше, чем остальным.
Эмма задумалась. Он не приглашал ее танцевать, но остальное из перечисленного проделал. И ей это понравилось. Очевидно, именно потому, что делал он все очень умело. С одной стороны, ей хотелось бы узнать, в чем еще он силен, а с другой — она опасалась, что его таланты могут прийтись ей по душе.
— Другими словами, повесы любят играть с чувствами женщин? — спросила она, сложив руки на коленях.
— Да, но не все. Некоторые из них просто от природы… обаятельны.
— А какое имеет отношение обаяние к тому, чтобы обманом завоевать сердце женщины? — спросила Генриетта.
— То есть вы хотите сказать, — добавила Эмма, — что повеса — это богатый мужчина с положением в обществе, позволяющий себе поведение, несовместимое с правилами, принятыми в высшем свете?
— Звучит не очень-то красиво, — снова вмешалась Лиззи. — Вы уверены, что вы повеса, Грей?
— Я не такой тип повесы, — отбивался Грей.
— А какие есть типы? — нахмурилась Джейн. — И как отличить повесу от других мужчин?
— Да, объясните, пожалуйста, — не без иронии попросила Эмма.
— Ну, во-первых, лесть хорошего повесы всегда искренна. Ведь если кто-то говорит женщине приятные вещи, это вовсе не означает, что он неискренен.
— Дело не в искренности. Когда повеса льстит женщине, у него на уме совсем другое, не так ли? А то, что у него на уме, может в конечном счете погубить репутацию женщины.
— Только если его выведут на чистую воду. — Взгляд Уиклиффа стал злым.
— Так вот, леди, запомните, что истинный джентльмен никогда не попросит женщину… заниматься тем, что может быть пагубным для ее репутации. Если вас попросят сделать нечто, что вызовет у вас сомнение, значит, этого делать не следует. — Грей открыл было рот, но Эмма не дала ему говорить. — У меня, например, есть очень хорошая подруга, которая позволила мужчине — кстати, маркизу — сопровождать ее в сад, где он якобы хотел извиниться за какой-то свой проступок. А там он поцеловал ее при свидетелях, и им ничего не оставалось, как пожениться.
— Это была Виктория, — стиснув зубы, пробормотал Уиклифф.
— Да.
— Вы могли бы добавить, — без всякой иронии сказал Грей, — что есть женщины, которые намеренно ставят мужчин в компрометирующее их положение именно для того, чтобы выйти за них замуж.
Предубежденное отношение Уиклиффа к женщинам явно мешало разговору.
— Кто бы ни позволял такому случиться — мужчина или женщина, — просто дурак. — Эмма начала терять терпение.
— Если бы вы когда-либо жили в Лондоне и знали, что такое высший свет, — парировал Грей, — вам было бы понятно, что все не так просто — либо черное, либо белое, — как вам кажется.
— Я бывала в Лондоне, — вырвалось у Эммы. Она встала. — Как это ни печально, порядочности там явно недостает. То же я могу сказать о человеке, который, не стесняясь присутствия молодых неопытных девушек, защищает распутство.
Ее глаза наполнились слезами. Сквозь пелену она увидела обращенные к ней удивленные лица своих воспитанниц. Что думает Уиклифф, понять было труднее.
— Прошу прощения, — выдавила Эмма и направилась к деревьям, окружавшим поляну.
Если герцог вздумает пойти следом, она наверняка расплачется. Девочки и так уже поняли, что с ней что-то неладно, а если он решит ее искать, они, чего доброго, подумают, что она заплакала из-за него.
Грейдон лишал ее душевного равновесия своим высокомерием и колдовскими поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Да, конечно.
— А мы обратно к нашим курам? — Тристан, поднявшись, подал Эмме руку.
Она позволила ему помочь ей встать.
— Нет, мне необходимо присутствовать на этом уроке.
— Я думал, что вы сегодня собирались наблюдать за ними издалека?
— Да, собиралась. Но эта тема требует моего особого внимания.
— И какие же слова мудрости обратит сегодня его светлость к своей пастве?
— Я буду объяснять им, кто такой повеса.
— Нет, правда?
— Правда. Хочешь поделиться с классом своим личным опытом?
Дэр взглянул на воспитанниц с комическим ужасом.
— Благодарю покорно, я лучше пойду прогуляюсь.
— Вы тоже повеса? — сощурив глаза от солнца, поинтересовалась Лиззи.
Виконт смущенно откашлялся:
— Извините меня, дамы, но Бламтон сказал, что пойдет сегодня ловить рыбу в утином пруду. Пожалуй, я к нему присоединюсь.
Тристан исчез за деревьями, а Лиззи обратилась к Уиклиффу:
— Так он повеса?
— Боюсь, не слишком образцовый.
Эмма все равно не допустит, чтобы он прочитал ее воспитанницам лекцию о похождениях распутников.
— Я считаю, что это очко в пользу лорда Дэра, — возразила она.
Слуги, убрав остатки ленча, отошли к каретам. Эмма расположилась напротив Уиклиффа, так чтобы видеть выражение его лица и в случае необходимости остановить урок, как они и договорились. А ему это давало возможность смотреть на Эмму в течение часа и совершенно точно определять, какое впечатление производит на нее его речь.
Эмма, глубоко вздохнув, приготовилась слушать. Что бы он ни говорил, это нисколько ее не смутит — пусть даже не надеется.
— Все готовы? — Девочки закивали, и Грейдон наклонился вперед, уперев локти в колени. — Отлично. Пожалуй, мы начнем с основного: вы знаете, в чем разница между мужчинами и женщинами?
— Ваша светлость! — вырвалось у мисс Перчейз. Она густо, до корней волос, покраснела.
— Да, мисс Перчейз? — с деланным удивлением спросил Уиклифф.
Эту дискуссию, похоже, вообще не следовало разрешать.
— Я не знала, что вы будете объяснять… такие вещи, — запинаясь, пробормотала латинистка.
— Что значит «такие вещи»? — спросила Лиззи.
— Достаточно сказать, ваша светлость, — вмешалась Эмма, — что мои ученицы знакомы с основами анатомии.
— А-а! — понимающе кивнула Элизабет. — Вы имеете в виду груди и мужские органы.
Уиклифф чуть не поперхнулся. Эмма взглядом запретила ему комментировать определение Лиззи. А Лиззи ждет откровенная — с глазу на глаз — беседа о недопустимости такого развязного разговора со старшими.
— Полагаю, этого определения достаточно, — нашелся наконец Грей. — Таким образом, повеса знает все о грудях и… мужских органах и о том, как хорошо они сочетаются.
— И поэтому ему так нравится целовать дам? — Лиззи невозможно было остановить.
— Помолчи, Лиззи, — сказала Джейн. — Пусть Грей объяснит.
Эмме тоже было любопытно услышать объяснение Уиклиффа.
— Да, продолжайте.
— Повеса… знает, что любят женщины. Например, женщины любят, когда их целуют. Им также нравится, когда на них обращают внимание, говорят им комплименты и приглашают танцевать. Все дело в том, что повесам удается делать это лучше, чем остальным.
Эмма задумалась. Он не приглашал ее танцевать, но остальное из перечисленного проделал. И ей это понравилось. Очевидно, именно потому, что делал он все очень умело. С одной стороны, ей хотелось бы узнать, в чем еще он силен, а с другой — она опасалась, что его таланты могут прийтись ей по душе.
— Другими словами, повесы любят играть с чувствами женщин? — спросила она, сложив руки на коленях.
— Да, но не все. Некоторые из них просто от природы… обаятельны.
— А какое имеет отношение обаяние к тому, чтобы обманом завоевать сердце женщины? — спросила Генриетта.
— То есть вы хотите сказать, — добавила Эмма, — что повеса — это богатый мужчина с положением в обществе, позволяющий себе поведение, несовместимое с правилами, принятыми в высшем свете?
— Звучит не очень-то красиво, — снова вмешалась Лиззи. — Вы уверены, что вы повеса, Грей?
— Я не такой тип повесы, — отбивался Грей.
— А какие есть типы? — нахмурилась Джейн. — И как отличить повесу от других мужчин?
— Да, объясните, пожалуйста, — не без иронии попросила Эмма.
— Ну, во-первых, лесть хорошего повесы всегда искренна. Ведь если кто-то говорит женщине приятные вещи, это вовсе не означает, что он неискренен.
— Дело не в искренности. Когда повеса льстит женщине, у него на уме совсем другое, не так ли? А то, что у него на уме, может в конечном счете погубить репутацию женщины.
— Только если его выведут на чистую воду. — Взгляд Уиклиффа стал злым.
— Так вот, леди, запомните, что истинный джентльмен никогда не попросит женщину… заниматься тем, что может быть пагубным для ее репутации. Если вас попросят сделать нечто, что вызовет у вас сомнение, значит, этого делать не следует. — Грей открыл было рот, но Эмма не дала ему говорить. — У меня, например, есть очень хорошая подруга, которая позволила мужчине — кстати, маркизу — сопровождать ее в сад, где он якобы хотел извиниться за какой-то свой проступок. А там он поцеловал ее при свидетелях, и им ничего не оставалось, как пожениться.
— Это была Виктория, — стиснув зубы, пробормотал Уиклифф.
— Да.
— Вы могли бы добавить, — без всякой иронии сказал Грей, — что есть женщины, которые намеренно ставят мужчин в компрометирующее их положение именно для того, чтобы выйти за них замуж.
Предубежденное отношение Уиклиффа к женщинам явно мешало разговору.
— Кто бы ни позволял такому случиться — мужчина или женщина, — просто дурак. — Эмма начала терять терпение.
— Если бы вы когда-либо жили в Лондоне и знали, что такое высший свет, — парировал Грей, — вам было бы понятно, что все не так просто — либо черное, либо белое, — как вам кажется.
— Я бывала в Лондоне, — вырвалось у Эммы. Она встала. — Как это ни печально, порядочности там явно недостает. То же я могу сказать о человеке, который, не стесняясь присутствия молодых неопытных девушек, защищает распутство.
Ее глаза наполнились слезами. Сквозь пелену она увидела обращенные к ней удивленные лица своих воспитанниц. Что думает Уиклифф, понять было труднее.
— Прошу прощения, — выдавила Эмма и направилась к деревьям, окружавшим поляну.
Если герцог вздумает пойти следом, она наверняка расплачется. Девочки и так уже поняли, что с ней что-то неладно, а если он решит ее искать, они, чего доброго, подумают, что она заплакала из-за него.
Грейдон лишал ее душевного равновесия своим высокомерием и колдовскими поцелуями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73