Возникает вопрос: почему?
«А может, именно сейчас он и держит путь в Лондон, как знать?» — подумала Эмма. Ответить на вопрос герцогини было несложно — гораздо легче, чем удовлетворить любопытство по поводу их истинных отношений с Греем. Эмме не хотелось лгать матери Грея, но лучше перевести разговор в другое русло.
— Его светлость заключил пари. Полагаю, ему не нравится проигрывать.
Улыбка немного смягчила суровое выражение лица герцогини.
— Естественно, не нравится.
Приглушенные голоса в столовой вдруг стали слышнее. Эмма решила прекратить беседу — она не хотела, чтобы девочки предстали перед родителями без нее.
— Извините, ваша светлость, — сказала она, — но, как вам известно, на сегодня назначены дела, требующие моего непосредственного участия.
— Разумеется. — Герцогиня встала. — Вопреки тому, что может говорить мой сын, я не столь тупа, как он полагает. И не так жестокосердна, как он любит повторять. Вы вызываете доверие, Эмма. Это приятная неожиданность.
— Боюсь, ваша светлость, я все еще не понимаю, почему вы решили поговорить со мной.
— У вас сейчас мало времени, чтобы разобраться. Позвольте указать вам правильное направление. Вы ведь из хорошей семьи, не так ли?
Эмма ненавидела этот вопрос, но, поскольку его довольно часто задавали родители будущих учениц, она знала, как без запинки на него ответить.
— Да, ваша светлость. Но мои родители умерли, когда я была еще ребенком, и меня воспитывала тетя.
— В Академии мисс Гренвилл?
— Да, ваша светлость.
— Образованная женщина, — пробормотала герцогиня так тихо, что Эмма засомневалась: не ослышалась ли она. — Еще один приятный сюрприз.
У Эммы закружилась голова. Но, вспомнив о собрании, она отважилась:
— Извините, ваша светлость, но…
— Да-да, конечно. Пари. — Фредерика открыла дверь и, обернувшись, сказала: — Спасибо, что поговорили со мной, мисс Эмма. Думаю, о вас судят неверно.
— Я… благодарю вас.
— Благодарить меня пока рано, — улыбнулась герцогиня и удалилась в сторону столовой.
Что все это значило? Если герцогине нужен был ключ к разгадке необычного поведения сына, Эмме нечего было ей сказать, да и мысли ее сейчас были заняты совершенно другим. Она надеялась, что Грей обязательно приедет и ей не придется сражаться в одиночку.
Но, очевидно, все же придется, и присутствие учениц и Александры с Викторией не может ничего изменить — исход событий зависит только от Эммы.
Из последних сил стараясь держаться спокойно, Эмма вошла в столовую во главе своих воспитанниц.
— Доброе утро, — только и успела сказать она. Шквал обвинений обрушился на нее в ответ.
Дождь лил как из ведра. Наверняка он промокнет до нитки, пока доберется до академии, подумал Грей. Но разве это имеет значение, если он успеет вовремя и встанет между Эммой и волчьей стаей?
Конечно, если бы он воспользовался каретой, то выглядел бы более респектабельно, но придется удовольствоваться тем, что его хотя бы испугаются. План действий, который они с девочками приняли, был очень даже неплох, особенно если Эмма им подыграет.
Что-то на поляне слева от дороги привлекло его внимание. Он взглянул в ту сторону, но в этот момент тяжелая, мокрая от дождя ветка со страшной силой стеганула его по лицу. От неожиданности Грей потерял равновесие, перелетел через круп Корнуолла и плашмя упал на землю, так сильно ударившись плечом, что потерял сознание.
Обморок длился не дольше минуты. Открыв глаза, Грей постарался вдохнуть побольше воздуха. С трудом поднявшись, он потрогал голову: она была в крови. Перед его глазами болтался оборванный конец веревки, которой ветка была притянута к стволу.
— Проклятие, — пробормотал он.
Это была явная ловушка, но за деревьями не было видно ни души.
И Корнуолла тоже не было. Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, Грей вдруг увидел далеко впереди всадника, и рядом с ним — своего коня. Всадника было трудно разглядеть, но Грей узнал лошадь.
— Чертов Фредди! — пробурчал он, вытирая с лица грязь и кровь.
Парень оказался на редкость мерзким и хитрым, намного умнее, чем Грей предполагал. Мейберн решил воспользоваться тем, что репутация Эммы погублена, в своих корыстных целях — великодушно согласиться жениться на Джейн, ведь он так ее любит и так восхищается ею.
Маркизу Гривзу это наверняка не понравится, но отец Джейн был чрезвычайно практичным человеком. Кому захочется держать в доме дочь, которую никто не захочет брать замуж, если сейчас ей сделали предложение?
Грей поднялся, отряхнул, насколько это было возможно, плащ и пошел, шатаясь, по раскисшей от дождя ухабистой дороге по направлению к академии. Времени оставалось так мало!
— Я хочу услышать вразумительное объяснение: почему вы позволили герцогу Уиклиффу приходить в академию и, более того, поручили ему обучать этикету наших дочерей?
Перед Эммой стоял разгневанный маркиз Гривз. Родители, очевидно, выбрали его в качестве главного обвинителя, хотя остальные тоже говорили что-то угрожающее и смотрели на Эмму с ненавистью.
Эмма гордо вздернула подбородок. Ради девочек она готова выдержать все.
— Герцог Уиклифф предложил пари, условия которого были совершенно приличными. Уроки проходили под постоянным присмотром кого-либо из наших педагогов, и ученицы никогда не оставались с ним одни…
— А почему, мисс Эмма, вы согласились на это пари?
Александра и Виктория вместе с мужьями стояли рядом, но Эмма видела и слышала только маркиза.
— Очень просто, лорд Гривз. Если бы я выиграла пари, академия смогла бы оплачивать обучение нескольких наименее обеспеченных воспитанниц и тем самым дать им шанс на будущее.
Хью Брендейл, отец Генриетты, встал рядом с Гривзом во главе толпы.
— Необеспеченным девушкам нечего делать в академии. Я послал свою дочь сюда вовсе не для того, чтобы она общалась с простолюдинками. Кроме того, все это ни в коем случае не оправдывает вашего собственного поведения.
Щеки Эммы горели.
— Какие бы слухи ни ходили обо мне лично, это не имеет значения. Важно, чтобы вы поняли, что ни ваши дочери, ни их репутация не пострадали.
— Как же не имеет значения! Вы директриса. — Гривз взял дочь за руку. — Джейн в следующем году предстоит дебют в Лондоне. А что все будут говорить? Что ее учила эта Иезавель из Гемпшира, которая под видом пансиона для благородных девиц содержала публичный дом?
— Это совершеннейшая неправда! Я никогда…
— Не смейте так говорить! — закричала Лиззи.
— Лиззи! — Прикрикнула на нее Эмма.
— Мисс Эмма учила нас никогда не оскорблять друг друга, — не унималась Лиззи. — А вы ее оскорбляете.
— Хорошо же вы учите своих воспитанниц, как им вести себя в обществе! Я — маркиз, девочка, а ты… ребенок. Ты не должна первой заговаривать со мной, а только отвечать на мои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
«А может, именно сейчас он и держит путь в Лондон, как знать?» — подумала Эмма. Ответить на вопрос герцогини было несложно — гораздо легче, чем удовлетворить любопытство по поводу их истинных отношений с Греем. Эмме не хотелось лгать матери Грея, но лучше перевести разговор в другое русло.
— Его светлость заключил пари. Полагаю, ему не нравится проигрывать.
Улыбка немного смягчила суровое выражение лица герцогини.
— Естественно, не нравится.
Приглушенные голоса в столовой вдруг стали слышнее. Эмма решила прекратить беседу — она не хотела, чтобы девочки предстали перед родителями без нее.
— Извините, ваша светлость, — сказала она, — но, как вам известно, на сегодня назначены дела, требующие моего непосредственного участия.
— Разумеется. — Герцогиня встала. — Вопреки тому, что может говорить мой сын, я не столь тупа, как он полагает. И не так жестокосердна, как он любит повторять. Вы вызываете доверие, Эмма. Это приятная неожиданность.
— Боюсь, ваша светлость, я все еще не понимаю, почему вы решили поговорить со мной.
— У вас сейчас мало времени, чтобы разобраться. Позвольте указать вам правильное направление. Вы ведь из хорошей семьи, не так ли?
Эмма ненавидела этот вопрос, но, поскольку его довольно часто задавали родители будущих учениц, она знала, как без запинки на него ответить.
— Да, ваша светлость. Но мои родители умерли, когда я была еще ребенком, и меня воспитывала тетя.
— В Академии мисс Гренвилл?
— Да, ваша светлость.
— Образованная женщина, — пробормотала герцогиня так тихо, что Эмма засомневалась: не ослышалась ли она. — Еще один приятный сюрприз.
У Эммы закружилась голова. Но, вспомнив о собрании, она отважилась:
— Извините, ваша светлость, но…
— Да-да, конечно. Пари. — Фредерика открыла дверь и, обернувшись, сказала: — Спасибо, что поговорили со мной, мисс Эмма. Думаю, о вас судят неверно.
— Я… благодарю вас.
— Благодарить меня пока рано, — улыбнулась герцогиня и удалилась в сторону столовой.
Что все это значило? Если герцогине нужен был ключ к разгадке необычного поведения сына, Эмме нечего было ей сказать, да и мысли ее сейчас были заняты совершенно другим. Она надеялась, что Грей обязательно приедет и ей не придется сражаться в одиночку.
Но, очевидно, все же придется, и присутствие учениц и Александры с Викторией не может ничего изменить — исход событий зависит только от Эммы.
Из последних сил стараясь держаться спокойно, Эмма вошла в столовую во главе своих воспитанниц.
— Доброе утро, — только и успела сказать она. Шквал обвинений обрушился на нее в ответ.
Дождь лил как из ведра. Наверняка он промокнет до нитки, пока доберется до академии, подумал Грей. Но разве это имеет значение, если он успеет вовремя и встанет между Эммой и волчьей стаей?
Конечно, если бы он воспользовался каретой, то выглядел бы более респектабельно, но придется удовольствоваться тем, что его хотя бы испугаются. План действий, который они с девочками приняли, был очень даже неплох, особенно если Эмма им подыграет.
Что-то на поляне слева от дороги привлекло его внимание. Он взглянул в ту сторону, но в этот момент тяжелая, мокрая от дождя ветка со страшной силой стеганула его по лицу. От неожиданности Грей потерял равновесие, перелетел через круп Корнуолла и плашмя упал на землю, так сильно ударившись плечом, что потерял сознание.
Обморок длился не дольше минуты. Открыв глаза, Грей постарался вдохнуть побольше воздуха. С трудом поднявшись, он потрогал голову: она была в крови. Перед его глазами болтался оборванный конец веревки, которой ветка была притянута к стволу.
— Проклятие, — пробормотал он.
Это была явная ловушка, но за деревьями не было видно ни души.
И Корнуолла тоже не было. Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, Грей вдруг увидел далеко впереди всадника, и рядом с ним — своего коня. Всадника было трудно разглядеть, но Грей узнал лошадь.
— Чертов Фредди! — пробурчал он, вытирая с лица грязь и кровь.
Парень оказался на редкость мерзким и хитрым, намного умнее, чем Грей предполагал. Мейберн решил воспользоваться тем, что репутация Эммы погублена, в своих корыстных целях — великодушно согласиться жениться на Джейн, ведь он так ее любит и так восхищается ею.
Маркизу Гривзу это наверняка не понравится, но отец Джейн был чрезвычайно практичным человеком. Кому захочется держать в доме дочь, которую никто не захочет брать замуж, если сейчас ей сделали предложение?
Грей поднялся, отряхнул, насколько это было возможно, плащ и пошел, шатаясь, по раскисшей от дождя ухабистой дороге по направлению к академии. Времени оставалось так мало!
— Я хочу услышать вразумительное объяснение: почему вы позволили герцогу Уиклиффу приходить в академию и, более того, поручили ему обучать этикету наших дочерей?
Перед Эммой стоял разгневанный маркиз Гривз. Родители, очевидно, выбрали его в качестве главного обвинителя, хотя остальные тоже говорили что-то угрожающее и смотрели на Эмму с ненавистью.
Эмма гордо вздернула подбородок. Ради девочек она готова выдержать все.
— Герцог Уиклифф предложил пари, условия которого были совершенно приличными. Уроки проходили под постоянным присмотром кого-либо из наших педагогов, и ученицы никогда не оставались с ним одни…
— А почему, мисс Эмма, вы согласились на это пари?
Александра и Виктория вместе с мужьями стояли рядом, но Эмма видела и слышала только маркиза.
— Очень просто, лорд Гривз. Если бы я выиграла пари, академия смогла бы оплачивать обучение нескольких наименее обеспеченных воспитанниц и тем самым дать им шанс на будущее.
Хью Брендейл, отец Генриетты, встал рядом с Гривзом во главе толпы.
— Необеспеченным девушкам нечего делать в академии. Я послал свою дочь сюда вовсе не для того, чтобы она общалась с простолюдинками. Кроме того, все это ни в коем случае не оправдывает вашего собственного поведения.
Щеки Эммы горели.
— Какие бы слухи ни ходили обо мне лично, это не имеет значения. Важно, чтобы вы поняли, что ни ваши дочери, ни их репутация не пострадали.
— Как же не имеет значения! Вы директриса. — Гривз взял дочь за руку. — Джейн в следующем году предстоит дебют в Лондоне. А что все будут говорить? Что ее учила эта Иезавель из Гемпшира, которая под видом пансиона для благородных девиц содержала публичный дом?
— Это совершеннейшая неправда! Я никогда…
— Не смейте так говорить! — закричала Лиззи.
— Лиззи! — Прикрикнула на нее Эмма.
— Мисс Эмма учила нас никогда не оскорблять друг друга, — не унималась Лиззи. — А вы ее оскорбляете.
— Хорошо же вы учите своих воспитанниц, как им вести себя в обществе! Я — маркиз, девочка, а ты… ребенок. Ты не должна первой заговаривать со мной, а только отвечать на мои вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73