— Вы гениальная женщина, но…
— Но?..
— Зачем вы доверяете ему надзор за виконтом де Камбольхом, если вы уверены, что это он его начальник.
— Для того, чтобы заручиться его доверием.
— И?
— Потому, что у меня сложилось то убеждение, что только один его сообщник и может при случае разоблачить его козни.
— Так если виконт де Камбольх выздоровеет от раны, ему опять позволят начать его подвиги.
— Конечно, так как он один только знает сэра Вильямса и только он может сорвать с него маску лицемерия; если он умрет, то наше дело погибло. Надо молить Бога, чтобы он спас его… хотя бы ему пришлось привести в исполнение какое-нибудь новое преступление.
— Может быть, вы и правы, — прошептал граф Артов.
Андреа, согласно своему обещанию, стал почти ежедневно бывать у Баккара и аккуратно сообщать ей, что происходило с раненым виконтом де Камбольхом.
Баккара постоянно делала вид, что вполне верит ему, и просила его постоянно продолжал следить за ним.
Сэр Вильямс аккуратно и точно исполнял свои обязанности до самого отъезда Рокамболя в Гавр.
В этот день он явился к Баккара и сообщил ей, что Рокамболь, сделавшись идиотом, отправился в провинцию к брату своей матери — одному зажиточному землевладельцу.
— Хорошо, — заметила Баккара, — но что же, по-вашему, надо делать теперь?
— Право, не знаю…
— Нам, мне кажется, не следует терять его из виду.
— Хорошо, я устрою так, что за ним будут следить и в провинции.
— Где он?
— В Анжу.
— А деревня?..
— Я узнаю это вечером.
— Отлично! А мы тогда подумаем вместе, что нам следует делать, — заметила Баккара.
Сэр Вильямс, убежденный, что Баккара питает к нему безграничное доверие, уже собирался уходить, как вдруг из соседней комнаты отворилась дверь и в ней показалась жидовочка.
Баккара уже давно подготовляла эту сцену.
При виде ее сэр Вильямс мгновенно изменился в лице.
Баккара отлично заметила эту перемену, которая произошла с ним при виде ее.
Через две минуты он ушел, а Баккара прошла в свой кабинет, где ее ждал граф Артов.
— Ну? — спросил он, смотря на нее с любопытством.
— Друг мой, — сказала она, — он любит Сару… в это-то слабое место я и ударю.
— Но если его сообщник ускользнет от нас?
— Теперь я этого больше не боюсь… в продолжение трех месяцев он отдыхал и, конечно, что-нибудь да выдумал в это время… я уверена, что он не идиот, и надеюсь, что для него скоро наступит час искупления… накануне торжества зверь попадет в западню, которую я в продолжение трех месяцев рою под его ногами; приманкой в этой западне будет служить эта девочка, на которую он уже осмелился взглянуть своим преступным взором…
Де Кергац купил себе несколько месяцев тому назад виллу Примевер, находящуюся около реки в самой поэтической местности и в недальнем расстоянии от Парижа.
В Примевер-то он и переехал на дачу, оставив Андреа в городе. Андреа иногда приезжал на эту дачу и однажды, воспользовавшись отсутствием Армана, который был на свадьбе у одного бедного художника, высмотрел расположение комнат и приказал Рокамболю, который, как мы уже знаем, был принят в доме Армана де Кергаца, забраться ночью через окно в комнату Жанны де Кергац.
Жанна была страшно напугана, когда ночью в ее комнату влез Рокамболь и, бросившись перед ней на колени, стал объясняться ей в любви.
Жанна оцепенела от ужаса… Но в это время дверь ее комнаты отворилась, и вбежавший Андреа бросился на мнимого маркиза Иниго де Лос-Монтеса и, дав ему пощечину, вызвал его на дуэль, взяв предварительно с него и с Жанны слово, что все происшедшее здесь останется навсегда и для всех глубокой тайной.
На другой день после этого Андреа явился к Арману и, сообщив ему, что он вчера был глубоко оскорблен и вызвал своего обидчика на дуэль, просил его быть своим секундантом.
— С кем же ты дерешься? — спросил его Арман де Кергац.
— Даете ли вы мне слово уважать мою тайну, Арман?
— Даю.
— Ну, так я дерусь с маркизом доном Иниго де Лос-Монтесом.
— Как, — вскричал Арман, — с этим маркизом, который был рекомендован мне?
— Именно.
— Но… это невозможно!
— Вы мне дали слово, — холодно сказал Андреа, — и, конечно, никогда ему не измените.
— Странно, — прошептал Арман, — когда же ты думаешь драться?
— Завтра… на пистолетах в Венсенском парке… я вас попрошу озаботиться относительно другого секунданта.
— Хорошо, — сказал граф и поехал к Фернану Роше. Арман по дороге заехал в отель Мерис и условился с маркизом относительно часа, места и оружия.
Когда он приехал к Роше, то застал их и Баккара за завтраком.
Арман отозвал Фернана в сторону и сказал ему:
— Друг мой, я пришел попросить у вас одной услуги. Этих слов было вполне достаточно для того, чтобы
Баккара поняла, что опять случилось что-нибудь особенное.
Когда Фернан и Арман вышли из комнаты, то она упросила Эрмину устроить как-нибудь, чтобы она могла слышать все то, что они будут говорить.
Эрмина, вполне доверявшая Баккара, исполнила ее желание и дала ей возможность, спрятавшись, узнать о дуэли Андреа с бразильским маркизом.
— Это странно, — подумала она, — и я уверена, что тут опять кроются козни сэра Вильямса. — Она торопливо оделась и отправилась к графу Артову.
— Вы согласны оказать мне одну услугу? — спросила она молодого человека. г — Я раб ваш, — сказал он и с любовью посмотрел на нее.
Баккара рассказала ему тогда, что она слышала относительно дуэли, и попросила его собрать точные сведения об этом бразильском маркизе.
Граф немедленно исполнил ее просьбу и, заехав в клуб, встретился там с бароном де Манервом, у которого и узнал кое-что о бразильце, что, впрочем, ограничилось самыми краткими сведениями — хотя он и был секундантом. Баккара упросила де Манерва, конечно, через посредство графа Артова, быть свидетельницей этой дуэли, для чего и переоделась грумом, между тем как Артов был одет кучером.
Дуэль между бразильским маркизом и виконтом Андреа оказалась, как и предполагала Баккара, —пустой комедией. Рокамболь, или бразильский маркиз, стрелял первым и промахнулся. Тогда сэр Вильямс подошел к нему почти в упор и выстрелил в воздух, предварительно взяв с маркиза честное слово, что причина этой дуэли останется для всех и навсегда непроницаемой тайной.
Здесь мы должны заметить, что перед самой дуэлью Андреа взял Армана за руку и, отведя его в сторону, сказал:
— Мой дорогой и милый Арман, еще десять минут, и меня, может быть, уже не будет на этом свете.
— Молчи, — прошептал граф, почувствовавший, что вся кровь его прилила к сердцу.
— Я не хочу умирать, — продолжал Андреа, — не получив от тебя обещания.
— Ах, брат, брат, можешь ли ты сомневаться, что твои желания будут священны для меня.
— Поклянитесь же мне, что вы отправитесь в Бретань, в Керлован, и проживете там два или три месяца и что уедете туда сегодня же или завтра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32